В рекруты (СИ) - Никин Сим - Страница 20

Смысл последнего заявления подпоручика не успел дойти до сознания Дениса. С противоположной стороны балки послышался шум, громкие голоса, перестук множества копыт о сухую землю. На вершину склона со стороны сгоревшего хутора один за другим начали выезжать всадники в турецких мундирах и красных фесках на головах.

Всадники все выезжали и выезжали, останавливая лошадей вдоль склона. Впереди всех остановились трое. Судя по увешанным различными блестящими прибамбасами мундирам, это были офицеры. Попаданец не разбирался в лошадях, но сразу обратил внимание на особую стать скакунов, которые были под этой троицей. Сбруя и попоны на них также отличались от остальных богатством расцветок и обилием висячек в виде бахромы и кисточек. На центральном, сером в белое яблоко скакуне сидел высокомерного вида всадник с непокрытой головой, на которой из всей растительности присутствовали лишь тоненькая полоска усиков да густые черные брови. По обе руки от него на вороных жеребцах восседали, по-видимому, младшие офицеры, чьи головы были покрыты черными фесками, с которых свисали смешные белые колпачки. Один что-то говорил, указывая рукой на место, где еще утром находился лагерь их засланных соотечественников. В голосе чувствовалось явное недоумение. Бурые пятна на сухой траве, остывшее кострище и взрыхленный картечью участок северного склона наверняка вызвали какие-то сомнения.

— Как же это так? — вымолвил, отошедший от шока, подпоручик. — Они ведь не должны были появиться отсюда.

— Вероятно, они об этом не знали, — пожал плечами попаданец.

То, что их засада провалилась, было ясно. Турки пришли, не скрываясь по дну балки, а в открытую, со стороны проезжей дороги. Этот факт наводил на неприятные размышления. Заметили ли неприятеля их товарищи, было непонятно. Скрытно пробраться к ним по этим зарослям — нереально. Ждать каких-либо толковых распоряжений от юного офицера не стоило.

— Надо что-то делать, — словно в ответ на мысли Дениса, проговорил подпоручик.

В это время турецкий офицер что-то выкрикнул, и тот его спутник, что указывал рукой на дно балки, во главе с полудюжиной солдат начал осторожно спускаться по крутому склону. Лошади шли боком, недовольно фыркая. Вот из-под копыта одной из них выкатился кусок мела. Кобыла упала, и если бы всадник не соскочил вовремя, то раздавила бы его, перекатившись через спину, раскидав по склону скарб из разорвавшейся седельной сумки. Ни лошадь, ни всадник не пострадали. Однако другие тут же спешились и дальше повели лошадей на поводу.

Пожалуй, если обстрелять турок, то, пока они спустятся, есть реальный шанс сделать ноги. Преследовать на лошадях им все равно не удастся. А наверху, недалеко от того места, где выходит тропа, привязаны четыре лошадки, на которых можно легко уйти к Масловке. Эту мысль Денис и высказал офицеру, мол, таким образом они предупредят старшину, а тот уже сообразит, как действовать.

— Если они как следует затаятся, то турки их не найдут в этих зарослях. Да и не будут искать, если пойдут по нашему следу.

— Неушто вы предлагаете бежать от врага, Дионис? — вдруг с мальчишеской запальчивостью произнес подпоручик.

— Я, ваш бродь, предлагаю пока не поздно предупредить об опасности наших товарищей, а также предупредить гарнизон, или кто там есть, в Масловке о приближении крупного отряда врага. Или вы, господин подпоручик, предлагаете не суетиться, а пойти вдвоем и перебить их всех нафиг? Боюсь только, что, ежели даже они будут стоять и смиренно ждать, когда мы каждому выстрелим в лоб, у нас не наберется такого количества боеприпасов.

— Вы правы, Дионис, — согласился юноша. — Только в Масловку поедете один. Я отвлеку их на себя. Идите же..

— Ага, разбежался, — зло кинул в спину удаляющемуся на свою позицию, подпоручику Денис, забивший на субординацию и уважение к старшим чинам. — Я лошадей до сих пор только по телевизору видел, в фильмах про Чингачгука. Так что, как ими управлять, где там педаль газа, где тормоз, не имею ни малейшего понятия.

Но подпоручик его не слушал. Он осмотрел свое барабанное ружье, положил его рядом, взял турецкое трофейное и, опустившись на колено и пристроив ствол в развилке ствола, прицелился в приближающихся неприятельских солдат.

— Ёп-перный Экибастуз! — прорычал попаданец, припадая к прикладу своего оружия.

Сегодняшний невероятно длинный день достал его своей насыщенностью событиями намного больше, чем вся неделя пребывания в этом мире. Или не неделя? А сколько? Сколько он здесь уже находится? А может, его щас убьют, и он вернется домой? Точно! Как же он раньше не подумал о таком простом выходе?! Первым делом надо будет дать в морду Димону. Потом тому белобрысому гоблину из института, этому эйнштейну недоделанному, мля. Щас вот только надо немного перестрелять этих дятлов красноголовых, чтобы не каркали по-турецки на русской земле…

Турки уже спустились со склона и, оживленно переговариваясь, разглядывали следы недавнего побоища. Сверху им что-то крикнул командир. Денис направил ствол на него, но, подумав, снова опустил. Расстояние большое, картечь может не достать. Пуля бы достала, но перезаряжать нет времени. Да и сомневался он в прицельной дальности своего ружья. Эх, жаль, револьверчик убитого полковника отдали Тимофею. Щас бы он очень пригодился.

Один из турецких солдат указал на то место, где были свалены трупы, вероятно, обратил внимание на порубленные Денисом кусты. Спустившийся с ними офицер подошел ближе.

— Нэ о? — произнес он, заметив забросанные ветками трупы.

Грохнул выстрел, и любопытного турка смело, будто порывом ветра. Его великолепный конь взвился на дыбы, заслонив своим телом отставших солдат от миновавших офицера картечин. В них выстрелил Денис. Выстрелил и, пригнувшись, перешел на вторую позицию. С небольшим интервалом, заглушая дикое ржание лошадей и крики людей, грохнули еще два выстрела с позиции подпоручика. Особо не целясь, новобранец произвел выстрел из трофейного ружья по улепетывающим вверх по склону туркам и, отбросив его, принялся перезаряжать свое. Подпоручик выстрелил еще дважды. Когда перезарядил и вновь выглянул из зарослей, по склону взбирались только двое. Они с подпоручиком выстрелили разом, один из турок вскинул руки, опрокинулся назад и покатился вниз. Парень вспомнил о позиции Фомина и бросился туда. Свое ружье солдат забрал с собой, когда отправился к старшине, а вот трофейное было вставлено в развилку ствола клена. Припав к нему, Денис увидел лишь дергающиеся туши лошадей да трупы турецких солдат. Всадников наверху не было видно. Лишь у земли краснели фески залегших басурман, рядом с которыми возникали и рассеивались облачка дыма. Часто звучали хлопки выстрелов. Только сейчас обратил внимание на наполнившие заросли частые щелчки, будто крупные градины били по листьям. И действительно, то там, то здесь падали сорванные листья, а то и целые ветки.

Подтянув свое ружье, солдат устроился заряжать его за тонким дубовым стволом, не закрывавшим туловище и на треть. Ну да хоть такое укрытие, толще деревьев здесь не наблюдалось.

— Сомов, вы живы? — послышался крик подпоручика. — Немедленно отправляйтесь с предупреждением в Масловку! Слышите?

— Да пошел ты, — огрызнулся попаданец, закончив с перезарядкой ружья и подтянув трофейное.

— Что вы сказали? Я не расслышал, — снова крикнул офицер.

— Я не умею ездить верхом!

— Пушки?! — послышался в ответ изумленный вопль подпоручика.

— Какой еще на хрен Пушкин? — не понял новобранец, но, взглянув на вершину противоположного склона, потерял дар речи от увиденного.

Толкая огромные колеса, турки выкатывали на склон пушки. Одну, вторую… пятую. Пять пушек выстроились в ряд, направив свои жерла прямо на Дениса. Хоть эти стальные сосиски не выглядели особо внушительно, вероятно, из-за пропорции с огромными колесами, на осях которых находились лафеты, но было ясно, что единственным картечным залпом они сметут все живое, прячущееся в зарослях южного склона. И несмотря на густую растительность, через которую невозможно было продраться, здесь не было ни одного стоящего укрытия.