Лепестки на ветру - Патни Мэри Джо - Страница 9

• Предыдущая
• 9/80
• Следующая

— Я готова приступить к работе немедленно, — сказала Марго. — Если что-нибудь узнаю, сообщу доверенному лицу в британской делегации. А теперь, извини, мне нужно кое с кем поговорить.

Рейф тоже встал.

— Да, еще кое-что, — осторожно заговорил он. — Люсьен хочет, чтобы ты работала со мной, а не с одним из членов делегации.

— Что?! — воскликнула Марго. — В такой критический момент он подсовывает мне любителя? Сейчас, когда конспирация важна как никогда! Рискуя оскорбить ваше достоинство, позволю себе заметить, что ты будешь только мешать делу.

Рейф поджал губы, но голосом не выдал своего настроения.

— Люсьен подозревает, что кто-то в нашей делегации страдает или неосторожностью, или еще большим грехом. Именно поэтому он хочет, чтобы мы работали вместе, в обход официальных каналов. Если подозрения подтвердятся, я пойду прямиком к Веллингтону или к Кэстлри.

— Как это мило со стороны Стрэтмора, что он хоть им доверяет, — с сарказмом заметила Марго. — И тем не менее я предпочитаю прежний канал.

— Не в моих полномочиях тебя принуждать, — мягко заметил Рейф, — но положа руку на сердце неужели ты не можешь преодолеть отвращение к моей персоне и согласиться работать со мной? Поверь, это ненадолго.

Она посмотрела на него так, будто с трудом подавляла в себе желание запустить ему в голову бутылку. Может быть, хотя бы это разрушит стену его прохладного равнодушия? К несчастью, кроме личной неприязни, других причин отказаться работать с ним у нее не было. К тому же Марго была многим ему обязана. Так что скрепя сердце пришлось согласиться.

— Хорошо, я дам тебе знать, как только что-нибудь выясню.

— Позволь оставить тебе мои координаты. Марго усмехнулась.

— В этом нет необходимости. Я уже знаю, в каком номере отеля ты живешь, и имена горничной и слуги. Знаю даже, сколько багажа ты привез с собой.

Увидев наконец на лице герцога Кэндовера удивление, она, перед тем как уйти, самым сладким голосом добавила:

— Помни, информация — моя профессия. Итак, последнее слово все же осталось за ней, и это приятно.

Расставшись с Марго, Рейф испустил долгий облегченный вздох. Годами он лелеял воспоминания о девушке, которую любил и потерял, гадая, что же могло с ней произойти. Сейчас, когда ностальгия исчезла, он чувствовал себя так, будто потерял почву под ногами. Та, которую он оплакивал, оказывается, преуспевает, более того, хрупкая невинная девушка превратилась в женщину, дерзкую до наглости и пугающе опытную.

Допив вино, Рейф поставил пустой бокал на буфет. Пусть внешне это Марго Эштон, но та, которую он встретил сегодня, была все же другой. Новая Марго, или Мегги, оказалась жестче прежней и куда более непредсказуемой. Той, которую он любил, больше не существовало, и Рейф вовсе не был уверен в том, что нынешняя Мегги, холодная, язвительная, ему нравилась. Она вела себя так, будто он, Рейф, был для нее всего лишь человеком, предавшим ее много лет назад, и не более того.

Герцог со вздохом поднялся. В мире не существует абсолютной истины, и правда тоже бывает разной, смотря как посмотреть. Может быть, в ее памяти прошлый инцидент отпечатался не так, как в его. Но сейчас это уже не имело значения. Только юность может безоглядно бросаться в полымя любви, а Рейф, он знал это за собой, больше не способен на подобные безрассудства.

Существовало лишь одно «но»: ни одну из женщин не хотел он так, как Марго. Она снилась ему, манила, а наяву оказалась еще прельстительнее. Кэндоверу стоило больших усилий сдержать себя и не показать своих чувств, даже когда Марго бросала ему в лицо обвинения.

Шагая по коридору, Рейф напомнил себе, что его послали в Париж не затем, чтобы крутить романы и сводить личные счеты с неверной возлюбленной, каким бы ни было искушение. Сейчас на первом месте стоят интересы его страны. Сегодня он был в ответе за мир в родной Англии и за жизнь людей, которые призваны этот мир установить. Цель стоила того, чтобы не жалеть сил.

Перед очередным рандеву Мегги, заскочив в темный закуток коридора, бессильно оперлась о стену и закрыла глаза. Ей требовалось собраться с силами. Мысленно она произнесла самые смачные из ругательств на всех пяти языках, которыми владела в совершенстве.

Будь проклят Роберт за то, что втянул ее в историю с герцогом Кэндовером, будь проклят Рейф Уайтборн и за свою дьявольскую холодность, и за прожегший душу поцелуй, злосчастный поцелуй, поставивший ее перед печальным фактом: та Марго не умерла, как была уверена Мегги, а все еще жила в ней. И больше всех будь проклята она сама за то, что вопреки здравому смыслу испытывала странное возбуждение от мысли, что они вновь начнут встречаться.

Тщетно Мегги напоминала себе, что поцелуи давно перестали что-то значить для Рейфа Уайтборна. Сколько женщин он познал за последние годы? Сотни? Тысячи?

Вот почему он столь искусен в поцелуях…

Эта мысль усилила ее ярость. Пришлось произнести полный набор русских ругательств, чтобы немного разрядиться. Следующее рандеву должно было проходить в одной из комнат, как две капли воды похожей на ту, которую она сейчас покинула. Мегги вошла без стука. Роберт ждал ее, развалившись на софе с бокалом вина в руке. Со стороны он мог показаться любовником, нетерпеливо поджидающим свою даму. И это в определенной степени соответствовало истине.

Он хотел было встать, но Мегги махнула рукой, давая понять, что церемонность неуместна. Подойдя к софе, она села рядом. В его присутствии Мегги было уютно всегда.

Взглянув на даму, Роберт со свойственной ему проницательностью тут же все прочел в ее глазах.

— Могу я полюбопытствовать, как прошел поединок с герцогом?

— Вы с ним победили, — вздохнула Мегги. — Я останусь в Париже до окончания конференции, сколько бы она ни продлилась.

Роберт удивленно присвистнул:

— И как Кэндоверу это удалось? Наверное, у него есть в запасе какой-то необыкновенный метод уговоров. Надо при встрече выведать секрет.

— Не пытайся, дружок. У тебя ничего не выйдет, — улыбнулась Мегги. — Едва ли его методикой сможет воспользоваться кто-то другой. — И тут же серьезно добавила:

— Когда мой отец и Вилли были убиты, Рейф случайно оказался во Франции. Он переправил их тела в Англию. Выходит, вот уже двенадцать лет они мирно спят в нашем фамильном склепе.

Роберт прищурился. Конечно, ее решение остаться его порадовало, но последнее сообщение вызвало целый сонм разнообразных вопросов. Насколько близко она знает герцога и какие в этой связи могут возникнуть затруднения в осуществлении его собственных планов? Оставив эти мысли при себе, Роберт спросил лишь:

— Может ли случиться, что он солгал, чтобы уговорить тебя остаться?

Мегги непроизвольно напряглась. Вопрос Роберта задел ее за живое: на слово Рейфа всегда можно было положиться. Не задумываясь ни секунды, она ответила:

— Нет, он настоящий английский джентльмен и органически не переносит лжи.

Роберт усмехнулся, в глазах его мелькнул огонек.

— Неужели мне так и не удалось внушить тебе, что не все англичане — джентльмены?

— Ты, Роберт, существо особого рода. То, что тебя произвели на свет в Англии, скорее чистая случайность, — со смехом ответила Мегги. При всем его стремлении убедить Мегги в обратном Роберт оставался в ее глазах истинным джентльменом, джентльменом в куда большей степени, чем Рейф Уайтборн.

За годы совместной работы Марго не раз задавалась вопросом, кто же на самом деле ее любовник и партнер. Она подозревала, что Роберт происходит из знатной семьи, он наверняка получил блестящее образование, но по каким-то причинам не был принят в политических кругах. Видимо, этим объяснялось его нежелание возвращаться на родину. Однако ей ни разу не пришло в голову расспросить Роберта обо всем, чтобы получить подтверждение своим догадкам, а Роберт не заводил об этом разговора. Так что, несмотря на их многолетнюю близость, некоторые вещи никогда ими не обсуждались.

• Предыдущая
• 9/80
• Следующая