Жребий Салема - Кинг Стивен - Страница 27

• Предыдущая
• 27/104
• Следующая

– Ладно, я ушел от Нортонов в четверть восьмого. Прогулялся до Школьного холма, а когда стемнело, вернулся сюда, два часа поработал и лег спать.

– И во сколько вы были здесь?

– Думаю, в четверть девятого. Или около того.

– Что ж, не могу сказать, чтобы ваш ответ снял все вопросы. Вы кого-нибудь встретили по дороге?

– Нет, – ответил Бен. – Ни души.

Паркинс хмыкнул и шагнул к пишущей машинке.

– А о чем ваша книга?

– А вот это вас точно не касается! – резко ответил Бен. – И попрошу вас ничего не трогать и не читать. Если, конечно, у вас нет ордера на обыск.

– Ну и ну! Разве авторы пишут книги не для того, чтобы их читали?

– Когда рукопись будет трижды перечитана, пройдет редакторскую правку, корректуру, верстку и будет издана, я сам отправлю вам четыре экземпляра. С автографами. А сейчас это просто личные бумаги.

Паркинс улыбнулся и отошел.

– Понятно. Правда, я и так сомневался, что это письменное признание по всей форме.

Бен улыбнулся в ответ.

– Еще Марк Твен сказал, что роман – это признание человека во всех преступлениях, которых он никогда не совершал.

Паркинс выпустил клуб дыма и направился к двери.

– Больше не стану капать на ваш ковер, мистер Миерс. Спасибо, что уделили мне время. И, к слову сказать, я не думаю, чтобы вы вообще встречали Ральфи. Но расспрашивать о подобных вещах – это моя работа.

– Понятно, – кивнул Бен.

– И вы должны знать, что своим в таких маленьких городках, как Джерусалемс-Лот, Милбридж, Гилфорд или еще каких, вы станете, только прожив в них лет двадцать.

– Я это знаю. И прошу извинить за резкость. Но мальчика искали неделю и все впустую… – Бен покачал головой.

– Да, – согласился Паркинс. – А каково его матери? Невозможно даже представить. Что ж, счастливо оставаться.

– Всего хорошего.

– Без обид?

– Без обид, – подтвердил Бен и, помолчав, спросил: – А могу я задать один вопрос?

– Отвечу, если смогу.

– Откуда у вас моя книга? Только честно.

Паркинс Гиллеспи улыбнулся.

– В Камберленде живет парень по имени Гендрон. Он и на парня-то мало похож – больше на девчонку. Так вот, он торгует книжками в мягкой обложке по десять центов за штуку. Этих у него было целых пять.

Бен откинул голову и расхохотался, а Паркинс Гиллеспи вышел, продолжая курить и улыбаться. Бен подошел к окну и проводил взглядом констебля, осторожно вышагивавшего в своих нелепых черных галошах, стараясь не наступить в лужу.

Прежде чем постучать в дверь нового магазина, Паркинс задержался у витрины. Раньше, когда здесь находилась прачечная самообслуживания, тут всегда было полно толстых женщин в бигуди, суетившихся возле барабанов с бельем или разменного автомата, висевшего на стене. Все они жевали жвачку и походили на стадо коров. Но после трудов декораторов, прибывших вчера из Портленда, помещение полностью преобразилось.

За окном виднелся настил, покрытый толстым светло-зеленым ковром. Два невидимых снаружи светильника мягко подсвечивали витрину, в которой были выставлены три предмета: часы, прялка и старинный кабинет вишневого дерева. На каждом была аккуратная маленькая бирка с ценой. Господи, неужели у кого-то хватит ума выложить шестьсот долларов за прялку, если за сорок восемь долларов девяносто пять центов можно купить зингеровскую машинку?

Вздохнув, Паркинс постучал в дверь.

Она тут же распахнулась, как будто его стука только и ждали.

– Инспектор! – воскликнул Стрейкер с тонкой улыбкой. – Как хорошо, что вы зашли!

– Боюсь, что я самый обычный старый констебль, – поправил Паркинс и, закурив, прошел внутрь и представился:

– Паркинс Гиллеспи. Рад познакомиться.

Рукопожатие хозяина оказалось на удивление крепким, а ладонь необычно сухой.

– Ричард Трокетт Стрейкер, – представился лысый мужчина.

– Я так и подумал, – отозвался Паркинс, оглядываясь. Весь пол был устлан ковром, и пахло свежей краской. Правда, сквозь привычный запах пробивался какой-то еще, причем довольно неприятный, но Паркинс так и не смог его узнать и переключил внимание на Стрейкера.

– Чем я могу вам помочь в такой чудесный день? – осведомился Стрейкер.

Паркинс перевел взгляд в окно, за которым лило как из ведра.

– Я заглянул просто так. Поприветствовать вас в нашем городе и пожелать удачи.

– Очень любезно с вашей стороны. Могу я предложить вам кофе? Или рюмку хереса? У меня в подсобке есть и то и другое.

– Нет, спасибо, я на минутку. А мистер Барлоу здесь?

– Мистер Барлоу сейчас в Нью-Йорке и занимается закупками. Не думаю, что он появится здесь раньше десятого октября.

– Значит, открываться вы будете без него, – заметил Паркинс. Судя по ценам на витрине, Стрейкер вряд ли столкнется с наплывом покупателей. – Кстати, а как полное имя мистера Барлоу?

Губы собеседника растянулись в холодную улыбку.

– Вы интересуетесь как официальное лицо… констебль?

– Нет, просто любопытно.

– Моего партнера зовут Курт Барлоу, – ответил Стрейкер. – Мы вместе вели дела в Лондоне и Гамбурге. Это, – он обвел рукой магазин, – наше подспорье на старость. Скромно. Но со вкусом. Мы рассчитываем, что на жизнь хватит, а больше и не требуется. Мы оба любим старые вещи и надеемся получить известность не только в округе, но и во всей чудесной Новой Англии. Как думаете, получится у нас, констебль Гиллеспи?

– Я думаю, что все возможно, – ответил тот, озираясь в поисках пепельницы. Так и не увидев ее, он стряхнул пепел в карман плаща. – В любом случае пожелаю вам успехов, и передайте при встрече мистеру Барлоу, что я хотел бы с ним познакомиться.

– Обязательно, – пообещал Стрейкер. – Он любит компанию.

– Отлично, – сказал Гиллеспи и направился к выходу. У двери он остановился и обернулся. Стрейкер пристально смотрел ему вслед. – Кстати, как вам старый дом?

– Там нужен большой ремонт, – ответил Стрейкер. – Но мы никуда не торопимся и время у нас есть.

– Само собой, – согласился Паркинс. – Полагаю, вы тут не встречали мальцов?

– Мальцов? – Стрейкер удивленно изогнул бровь.

– Ребятишек, – терпеливо пояснил Паркинс. – Знаете, иногда они любят дразнить приезжих. Бросать камни или звонить в дверь и убегать… нечто в этом роде, ну, вы понимаете.

– Нет, – заверил Стрейкер. – Никаких детей не было.

– У нас тут один пропал.

– В самом деле?

– Да, вроде того, – рассудительно подтвердил Гиллеспи. – Теперь мы считаем, что уже вряд ли найдем его. Живым.

– Какой ужас! – бесстрастно отозвался Стрейкер.

– Да уж. Так что если вы вдруг что заметите…

– Я сразу же об этом сообщу в участок! – Губы Стрейкера снова растянулись в холодную улыбку.

– Вот и отлично! – Паркинс открыл дверь и обреченно посмотрел на потоки проливного дождя. – И не забудьте передать мистеру Барлоу, что я жду его приезда.

– Обязательно, констебль Гиллеспи. Ciao.

– Чаю? – изумленно обернулся Паркинс.

Улыбка Стрейкера стала еще шире.

– До свидания, констебль Гиллеспи. «Ciao» по-итальянски означает «до свидания».

– Правда? Каждый день узнаешь что-то новое, верно? Счастливо оставаться! – Паркинс вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Сигарета тут же намокла, и он ее выбросил. – Никогда такого не слышал.

Стрейкер следил за ним через окно витрины. Он больше не улыбался.

Вернувшись к себе в офис в муниципалитете, Паркинс окликнул:

– Нолли? Ты здесь?

Ответа не последовало, и Паркинс кивнул своим мыслям. Нолли был хорошим парнем, но звезд с неба точно не хватал. Сняв плащ и стащив галоши, констебль нашел в портлендском справочнике нужный номер и позвонил. Трубку сняли после первого гудка.

– ФБР, Портленд. Агент Ханрагэн.

– Говорит Паркинс Гиллеспи, констебль Джерусалемс-Лота. У нас тут пропал мальчик.

– Мы в курсе, – сухо подтвердил голос на другом конце. – Ральф Глик девяти лет, рост четыре фута три дюйма, черные волосы, голубые глаза. Что, есть требования от похитителей?

• Предыдущая
• 27/104
• Следующая