Шелк и тени - Патни Мэри Джо - Страница 49
- Предыдущая
- 49/87
- Следующая
Кровать, однако, была английской — сделанная из орехового дерева с пологом на четырех столбиках, низкая и просторная. Сара провела рукой по ее полированным боковинам и с восхищением посмотрела на голубое кружевное покрывало, которое Дженни предусмотрительно отогнула так, чтобы были видны простыни из тончайшего льняного полотна.
Внезапно перед мысленным взором Сары всплыла картина в саду, когда ее доверие и ожидание удовольствия обернулись болью и злостью. Перегрин предал ее тогда, подчинив своей страсти. Сара вздохнула и отошла от кровати. Она виновата не меньше, чем он, — не надо быть такой доверчивой. Сара постаралась отогнать воспоминание, чтобы не портить очарование этого вечера.
Она продолжала осматривать спальню. На столике между окнами она заметила небольшую скульптуру лошади, сделанную из жадеита, и вазу китайского фарфора, полную темно-красных роз. Сара ожидала увидеть Сулгрейв несколько скучным, так как Перегрин пока не занимался его переустройством. Но он заполнил весь дом цветами, что придавало старому дому определенное очарование. Эти розы, похоже, срезаны перед самым их приездом, и на их лепестках еще лежала роса. Сара понюхала один цветок. Красное означает страсть, вспомнила она.
Как бы точно рассчитав время, в спальню вошел Ми-кель. Его загадочную восточную красоту подчеркивала черная бархатная мантия, украшенная затейливой вышивкой из пурпура и золота. Он был великолепен и походил на жителя другой планеты. Сара вспомнила, что тетя Маргарита окрестила его блистательным язычником, и в тот же миг почувствовала дрожь в коленях.
Ее муж все предусмотрел, чтобы сделать первую брачную ночь сказочной и таинственной. Забыв о правилах хорошего тона, Сара воскликнула:
— Какой чудесный покрой! Наверное, такую одежду носят на Среднем Востоке? Микель кивнул.
— Это турецкий кафтан. Мне иногда нравится носить восточную одежду.
Он пересек комнату и подошел к окну, где стояла Сара.
— Дженни нашла все, что надо? Дворецкий очень расторопный, но пока быт в доме не налажен.
— Все чудесно, — заверила мужа Сара. — Хотя мне казалось, что комната, в которую ведет эта дверь, должна быть спальней хозяйки.
Скрестив на груди руки, Перегрин прислонился к стене. Черный кафтан делал его выше и шире в плечах.
— Ты действительно хочешь спать одна, Сара? — спросил он. — Я ни за что не заставлю тебя делать что-нибудь против желания, но я никогда не понимал пристрастия англичан к отдельным спальням. Люди женятся для того, чтобы спать вместе. Как новобрачная может привыкнуть к мужу, если она не спит с ним?
Сара покраснела и сделала вид, что нюхает розу.
— Мне никогда не приходилось спать с кем-то вместе. Возможно… стоит попробовать. Ты сегодня столько сделал, чтобы я чувствовала себя комфортно. Спасибо, Микель.
— Я рад, — скромно ответил муж. — Постараюсь угождать тебе и в будущем.
Такое заявление очень обрадовало Сару. Если бы она уже не была влюблена в него, то влюбилась бы с этой самой минуты. Как жаль, что она не может сказать ему о своей любви. Шагнув к нему, она обвила руками его шею.
— Никто из мужчин не доставлял мне такого удовольствия, как ты.
Расценив ее объятия как призыв, Микель крепко прижал Сару к груди.
— Ах, Сара, милая Сара, как приятно держать тебя в объятиях и прижимать к сердцу, когда на тебе нет этих женских штучек.
— Я сама не люблю их носить, — ответила Сара, еще крепче прижимаясь к его сильному телу.
Несколько минут они стояли, молча держа друг друга в объятиях.
— Мне кажется, что каждая ночь медового месяца несет в себе новое открытие. Но коль скоро мы решили следовать индусскому обычаю, что мы должны делать сейчас? — спросила Сара с лукавством.
Микель на минуту задумался, и его лицо стало серьезным.
— Я много путешествовал и многое повидал, — сказал он. — Хочешь, я прочитаю тебе лекцию о сексуальной жизни разных народов и, возможно, кое-что продемонстрирую? Если что-то не понравится, прерви меня.
— Лекция, да еще с иллюстрациями, — рассмеялась Сара, — это интересно. — Она потерлась щекой о кафтан мужа.
— Я постараюсь не выходить за рамки приличий, — сказал Микель, взяв жену за подбородок. — Начнем с того, что предназначение женщины — рожать детей. Это закон природы, и он дает ей право найти себе сильного мужчину, который мог бы защитить и ее, и детей.
Плохой мужчина может погубить жизнь женщины, поэтому девочек с самого раннего детства учат разбираться в мужчинах и их намерениях.
— Но женщину ведь может влечь к мужчине, и она поддастся соблазну, как это случилось, например, со мной, — заметила Сара.
— За что я благословляю небо, — ответил Перегрин. Он нежно водил костяшками пальцев по шее Сары. — Западные женщины несут двойное бремя: подчиняясь закону природы, они должны защищать себя от мужчин и в то же время считаться с мнением христианской церкви, которая тысячелетиями учит: плотская любовь — это зло. Но это идет вразрез с природой.
— Спасибо матушке-природе, — сказала Сара и внезапно подумала, осознает ли ее муж, какие чувства вызывают в ней его легкие прикосновения. Сейчас он водил пальцем вокруг ее уха, и его нежное движение отдавалось сладкой болью в самых потаенных уголках ее тела.
— Когда девочка, воспитанная на страхе и ненависти к мужчине, вырастет, вряд ли из нее получится нежная и любящая жена, — продолжал Перегрин. — Некоторые женщины за всю жизнь так и не могут преодолеть страха перед мужчиной, и это делает несчастными обоих.
Расслабленность Сары моментально исчезла, когда муж потянул за ленточки пеньюара и он мягко упал к ногам. Он положил ей на плечи руки и стал большими пальцами массировать ей впадины возле ключиц.
— Я хочу научить тебя любить свое тело, Сара, — сказал он. — А затем, со временем, ты научишься любить и мое.
— Одни тела легче любить, чем другие, — заметила Сара и тотчас пожалела о своих словах, так как руки мужа замерли и он резко развернул ее к себе. По взгляду его зеленых глаз она поняла, что ее слова всколыхнули в его душе что-то такое, о чем он хотел забыть.
— Ты считаешь, что твое тело нельзя любить? Ошибаешься, милая Сара. С первого момента, когда я увидел тебя в саду, я понял, как ты прекрасна.
— Тебе незачем говорить мне неправду, я все равно никогда не поверю. — Сара отвела глаза от его проникающего в душу взгляда. — В лучшем случае меня можно назвать симпатичной.
— Глупости, Сара. — Перегрин подвел ее к простенку, где висело большое старинное зеркало, и поставил так, чтобы было видно их обоих в полный рост. Голова Сары упиралась мужу в подбородок. — Посмотри в зеркало, Сара. — Перегрин распустил ей волосы, пропустил их между пальцами, и они золотистым потоком легли ей на грудь и плечи. — Твои волосы волшебны. Они напоминают нити старинного золота, из которого соткана одежда богов. У Росса такие же волосы, но я никогда не обращал на них особого внимания, а твои — просто чудо. А теперь посмотри на свое лицо. Оно прекрасно, Такое лицо никогда не выйдет из моды. — Перегрин пальцами очертил овал ее лица. — Всякий раз, когда я смотрю на тебя, мне на ум приходит сивилла, чистая и мудрая.
Перегрин нагнулся, подхватил подол ее прозрачной ночной рубашки, и Сара не успела опомниться, как рубашка уже лежала на полу. У нее перехватило дыхание. Она быстро нагнулась и подобрала рубашку. Покраснев до корней волос, она прижала ее к себе. Ни разу в жизни она еще не стояла перед мужчиной обнаженной, но еще стыднее было разглядывать себя вместе с ним в зеркале.
— Зачем ты это сделал? — спросила она сердито.
— Я хочу, чтобы ты увидела себя моими глазами. Пройдя через это, ты полюбишь свое тело.
Перегрин положил левую руку на талию жены, прижал покрепче к себе и заставил посмотреть в зеркало.
Мягкий бархат кафтана приятно ласкал Саре кожу. На, фоне рослой фигуры мужа Сара увидела себя — жалкое, бесцветное существо, пытающееся прикрыть грудь. Правой рукой Перегрин отвел руку Сары, обнажив грудь.
- Предыдущая
- 49/87
- Следующая
