Странные клятвы - Патни Мэри Джо - Страница 12
- Предыдущая
- 12/84
- Следующая
– Но он ведь в Нормандии и не узнает об этом, не так ли? – возразила девушка, и спорить с ней было бесполезно. – Я не выеду за пределы Эвонли, так что беспокоиться не о чем.
Все еще сомневающийся Эйлоф нашел более веский аргумент.
– Когда два графа рыскают по Шропширу, словно голодные дворняги, каждый раз устраивающие драку из-за кости, неразумно женщине одной отправляться на охоту.
– Я буду в полной безопасности – от лордов-соперников нас отделяет королевский лес, – ее губы искривились в хитрой усмешке. – Если один из них решит напасть на Эвонли, то его не остановят даже совместные усилия наших рыцарей и крестьян.
– Я беспокоюсь не о замке, а о вас, – упрямо возразил конюх. – Что, если вам встретятся разбойники?
– Ой, хватит! – Мериэль хихикнула и любовно погладила шею лошади. – Если я встречу разбойников, Розалия легко унесет меня.
Эйлоф не успел возразить, а девушка, пришпорив лошадь, уже ехала по двору, вытянув левую руку, на которой спокойно сидела Чансон – сразу чувствовалась немалая практика. Почему мужчины все время суетятся возле нее, как встревоженные старые дядюшки? А все слуги, и мужчины и женщины, обращаются со своей госпожой со смесью уважения и покровительства, что иногда раздражало Мериэль.
Проезжая мимо полей, где трудились крестьяне, девушка дружелюбно улыбалась и, отвечая на их приветствия, махала рукой в ответ. Все работники прекрасно знали, что хозяин и его сестра трудились в поте лица, ничуть не меньше их самих.
Проехав поля, Мериэль отпустила поводья, предоставив Розалии полную свободу. Ветер, несущий с собой дурманящий запах цветов, отбрасывал назад ее длинные косы и приятно холодил лицо. Девушка смеялась от удовольствия. Невозможно было представить, что такой блистательный день может таить угрозу. Каждый час свободы – это счастье, недоступное монахине. Бывшая послушница очень редко ощущала тоску по спокойной жизни Ламборна. Закрыв глаза, она вспомнила свое видение, архангела с горящим мечом, и еще раз подумала, что сделала правильный выбор.
Временами ее мучили сомнения. Сразу после отъезда из монастыря Мериэль прислуживала леди Теобальд, принимая участие в шумной, заполненной событиями жизни замка, с удовольствием выполняя приказания дружелюбной и рассеянной хозяйки, но теперь ей нравилась жизнь в Эвонли, где каждый день приносил радость и удовлетворение. За полями и обширными пастбищами лежали ничейные земли, которые возделывали за много лет до нормандского завоевания и которые Алан надеялся вновь освоить. Выехав на такое место, Мериэль, натянув поводья, остановила лошадь и сняла колпак с головы Чансон.
– Можешь поиграть, дорогуша.
Погладив шею птицы и дождавшись порыва ветра, девушка подбросила сокола. Шумно хлопая крыльями, птица взмыла ввысь, рассекая воздух редкими взмахами, явно наслаждаясь свободой. Хозяйка наблюдала за ее полетом, испытывая острую зависть и чувствуя самую настоящую боль. Нет ничего прекраснее свободного полета.
Наконец Чансон взмыла над головой Мериэль так высоко, что стала похожа на точку в небе. Затем, заметив жертву, птица замерла на мгновение и ринулась вниз, как стрела, а ветер звенел ее колокольчиками, и этот звук невозможно было спутать ни с каким другим.
Чансон была в прекрасной форме, и в сумке хозяйки нашлось место для двух зайцев, куропатки и тетерева. Короткокрылые соколы были лесными охотниками, а длиннокрылые охотились на просторе. Для них самым обычным делом был перелет на большие расстояния.
В самый разгар дня Мериэль взобралась на холм и взглянула вниз, туда, где простирался лес. Хотя раньше ей никогда не приходилось заезжать так далеко, девушка знала, что это должен быть королевский лес. Мериэль с сожалением произнесла:
– Розалия, нам надо возвращаться.
Королевские леса занимали огромные территории, и только король и его приближенные, имеющие специальное разрешение, могли охотиться там или добывать древесину. Люди терпеть не могли этот закон и старались всячески обходить его стороной, однако с известной долей опаски. Крупные землевладельцы и архиепископы платили огромные штрафы за убийство оленя из королевских лесов, а простые смертные могли даже сесть в тюрьму за поимку такого маленького существа, как заяц.
Мериэль вытащила деревянные свисток и птицу на веревке – приманку, помогающую вернуть сокола владельцу. Сначала девушка издала серию трелей, привычных для уха питомицы, затем для верности описала над головой несколько кругов привязанной на веревке птицей. Посмотрев вверх, она увидела, что Чансон начала быстро снижаться.
Она уже спустилась на руку хозяйки, как вдруг ее внимание привлекла испуганная сорока, выглянувшая из соседних кустов. Неспособный противостоять зову инстинкта, сокол ринулся на жертву, но промахнулся. Лихорадочно хлопая крыльями и зигзагами взмывая ввысь, сорока полетела к лесу, и в глазах девушки зарябило от чередования черно-белых цветов.
Чансон превзошла саму себя в попытке изловить ускользающую жертву, бросившись за пронзительно кричащей сорокой.
– Святая Дева Мария, – огорченно произнесла Мериэль. – Почему Чансон приспичило охотиться именно здесь? – нет ничего проще, чем потерять сокола в лесу, где птица не в силах разглядеть приманку, а кроме того, это был королевский лес, последнее место на земле, где Мериэль хотелось охотиться. Проезжая по Эвонли и невспаханному полю, она чувствовала себя в полной безопасности, однако на окраине леса сталкивались интересы двух враждующих графов и обоих следовало опасаться.
Стараясь убедить себя, что все ее страхи и опасения напрасны – господи, за весь день девушка не встретила ни единой живой души, – Мериэль спустилась по холму вниз и въехала в лесное царство. Она двигалась в западном направлении, следуя за звуком колокольчиков, время от времени останавливаясь и свистя в тайной надежде, что питомица услышит и вернется. Это оказалось достаточно трудным делом, ведь шум деревьев заглушал звук колокольчиков и судить о расстоянии было практически невозможно. Даже Мериэль со своим прекрасным зрением не видела сокола, поэтому все больше склонялась к мысли, что Чансон попросту играет с ней в прятки.
Чем дальше девушка углублялась в лес, тем больше ее одолевали сомнения – скупые солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву, едва освещая влажную землю, и в таком сумраке деревья казались угрожающими. Было легко поверить, что здесь таились неизведанные опасности – бездомные бродяги, изгои, прячущиеся в чаще и промышляющие разбоем. На открытой местности Розалия в состоянии перегнать любого грабителя, но в лесу…
В конце концов, убедив себя, что все страхи надуманны, Мериэль углубилась дальше в лес. Трудно сказать, сколько времени прошло, но настал час, когда девушка решила вернуться. Она была одна и находилась очень далеко от дома, ее страх усиливался с каждым шагом. Разумнее вернуться сюда с Эйлофом и Эдмундом, надеясь, что Чансон не залетит слишком далеко. Колокольчики слышались не ближе, чем за полмили, поэтому лишь несколько человек смогут заманить сокола обратно.
Наконец приняв решение вернуться, девушка опешила от неожиданности – из кустов послышалось громкое хрюканье, и оттуда выскочил огромный кабан, наиболее злобное и опасное животное в лесу, без разбора убивающее и людей, и даже лошадей одним взмахом страшных клыков. Мгновенно ударив Розалию в брюхо, вепрь остановился, а напуганная лошадь осела на задние ноги.
Мериэль считалась опытной наездницей, однако все ее внимание было сосредоточено на поисках сокола, поэтому ее выбросило из седла прежде, чем девушка успела отреагировать на нападение. Пролетев несколько метров, она рухнула на землю.
Сильный удар лишил дыхания и сил, она без движения лежала на земле, а яростно хрюкающий кабан кружил вокруг. Мериэль скользнула взглядом по желтым клыкам, несущим смерть, заглянула в маленькие, близко посаженные сумасшедшие глазки. На испуг не было времени, только на отчаянную молитву:
- Предыдущая
- 12/84
- Следующая
