Волна страсти - Патни Мэри Джо - Страница 31
- Предыдущая
- 31/130
- Следующая
Глава 8
Кеннет долго метался в беспокойном сне, пока внезапный толчок в сердце не разбудил его окончательно: опять ночные кошмары.
Он всегда обладал прекрасной зрительной памятью. Он мог с удивительной точностью вспомнить цвета заката и мельчайшие подробности человеческого лица, всего лишь на мгновение промелькнувшего перед ним. Он в точности запомнил рисунок на ладонях Ребекки и мог в любой момент воспроизвести его перед мысленным взором. Он всегда радовался этому Божьему дару, пока не поступил на военную службу. Гораздо приятнее помнить закаты, чем кровавые сражения.
Перед мысленным взором Кеннета предстал образ Марии, какой он ее видел последний раз. К горлу подступил комок, и он, рывком поднявшись с постели, зажег свечу, стоявшую на прикроватном столике. Воспоминание было мучительным, и Кеннет, стремясь отогнать его от себя, постарался переключиться на другие, более приятные видения. Он вспомнил лицо Ребекки, ее прищуренные глаза, когда она внимательно изучала его едва заметную ямочку на левой щеке, копну восхитительных непослушных волос. Он видел ее так ясно, как будто она была рядом.
Сердце Кеннета тревожно забилось, и он понял, что и этот образ не успокоит его, но думать о ней все же было приятнее, чем без конца вспоминать смерть и разрушения.
Поняв, что ему больше не заснуть, Кеннет быстро накинул халат: лучше немного порисовать, чем предаваться тяжким воспоминаниям. Рисование всегда успокаивало его, помогало уйти от мрачной действительности. Беспробудное пьянство и распутный образ жизни никогда не привлекали его. Ничто не действовало так успокаивающе, как создание красивых, мирных пейзажей. После кровавых сражений в Бадахосе он создал серию акварелей «Цветы Испании», после Ватерлоо – серию рисунков, исполненных пастелью, «Играющие дети».
Кеннет подошел к шкафу и стал искать за развешенной одеждой папку с рисунками и рисовальными принадлежностями, которые он спрятал подальше от посторонних глаз. Его рука наткнулась на что-то холодное и гладкое, на ощупь похожее на металл. Это «что-то» оказалось серебряной шкатулкой для визитных карточек, принадлежавшей Томасу Морли, его предшественнику.
Превосходно! Отличный предлог повидаться с Томом и выудить из него хоть какие-то сведения. Теперь он может смело отправляться к нему – это будет абсолютно естественно.
Расценив находку как доброе предзнаменование, Кеннет достал из шкафа рисовальные принадлежности и опустился в кресло. Минутное раздумье натолкнуло его на еще одну удачную мысль. На днях Бет прислала ему письмо от друзей – Майкла и Катарины. Они сообщали о рождении сына, приглашая провести недельку-другую в Корнуолле, чтобы принять участие в крещении младенца. К сожалению, у него не было ни времени, ни денег, чтобы поехать туда; не на что было купить и подарок. Картина вполне могла заменить его.
Кеннет принялся за работу. Используя карандаш, он набросал вчерне семью, стоящую у купели. В центре был изображен счастливый и немного взволнованный Майкл с сыном на руках. По его левую руку стояла Катарина и, склонив к ребенку голову, расправляла складки его рубашечки. Справа от Катарины стояла их старшая дочь Эми, которая так и сияла, глядя на брата. Эми, должно быть, уже тринадцать. Последний раз Кеннет видел ее перед Ватерлоо, и за это время она наверняка стала уже совсем взрослой. Сейчас она уже молодая леди и, скорее всего, похожа на свою красавицу мать.
Окончательный рисунок был выполнен тушью. Иногда его рукой, казалось, водило само Провидение, и сейчас был именно такой случай. Тушь не прощала ошибок, но рука Кеннета была тверда, и рисунок ложился четкими линиями. Особенно тщательно он выписывал искрящиеся счастьем лица, и поэтому картина вся светилась любовью. Он не знал, в какой церкви будет происходить крещение, и поэтому лишь слегка обозначил ее обстановку, изобразив детали, присущие всем храмам.
Картина понравилась Кеннету, и он был уверен, что она понравится и счастливым родителям. Внезапная грусть охватила его. Сколько лет он мечтал о своем возвращении в Саттертон! Он мечтал даже жениться, но ему и в голову не могло прийти, что он будет беден как церковная мышь и не сможет содержать семью. Даже если лорд Боуден возвратит закладные, потребуются годы каторжного труда, чтобы все вернулось на круги своя. В Саттертон надо вкладывать не только труд, но и деньги, к тому же его долг – обеспечить будущее Бет.
Стараясь подавить в себе угрызения совести, Кеннет должен был признать, что его положение сейчас намного лучше, чем когда в его жизнь вошел Боуден. Возможно, пройдет с десяток лет, прежде чем он сможет позволить себе обзавестись семьей, но Кеннет готов был терпеливо ждать.
Капитан еще раз посмотрел на рисунок, и на какое-то мгновение ему показалось, что вместо Майкла и Катарины он видит себя и Ребекку.
Какой вздор! Конечно, его влечет к молодой художнице, но только не она станет его женой. Когда он наконец решится на этот шаг, его женой станет уютная и любящая женщина, такая, как Катарина, а не ершистая старая дева, для которой весь смысл жизни в живописи.
Настроение Кеннета опять упало. Он посмотрел в окно, где уже занималась заря. Не лучше ли отправиться на верховую прогулку, чтобы разогнать тяжелые мысли, а заодно и объездить лошадь сэра Энтони?
Кеннет изучающе смотрел на молодого человека, прилежно работавшего внутри небольшой конторы. Стройный, опрятно одетый, с тонким лицом и заметной уверенностью в себе, он воплощал собой образчик личного секретаря важной особы.
Услышав стук в дверь, молодой человек поднял голову.
– Прошу вас, сэр, – вежливо сказал он. – Я Томас Морли, секретарь сэра Уилфорда. Его сейчас нет. Чем могу быть полезен?
– Собственно говоря, я пришел повидаться лично с вами, – ответил Кеннет, подходя к столу. – Я Кеннет Уилдинг, новый секретарь сэра Энтони Ситона.
На лице Морли мелькнула тень удивления: он явно не ожидал увидеть человека, подобного Кеннету, на таком месте. Быстро справившись с удивлением, Морли поднялся и протянул руку.
– Рад с вами познакомиться. Я слышал, у сэра Энтони появился новый секретарь.
- Предыдущая
- 31/130
- Следующая
