Конец лета (др. перевод) - Стил Даниэла - Страница 11

• Предыдущая
• 11/72
• Следующая

— Сейчас? В этот час? — Было только восемь тридцать вечера, и едва начинало смеркаться, но Ким хотела куда-нибудь сходить пообедать, прежде чем идти на прогулку. В отличие от Дины Ким не привлекали прибой и белые пески.

Тогда Дина, решительно покачав головой, поставила банку колы со словами:

— Нет уж. Так долго я не могу ждать. Ты будешь переодеваться перед рестораном?

Ким утвердительно кивнула.

— Хорошо. Тогда я прогуляюсь по пляжу, пока ты будешь переодеваться. А я пойду в том, что на мне.

Кашемировый свитер и серые брюки даже после поездки выглядели на ней безукоризненно.

— Не заблудись на пляже.

— Постараюсь. — Дина виновато улыбнулась Ким. — Я, как ребенок, не дождусь, пока выпустят на улицу поиграть.

Взгляни на закат, глубоко вдохни в себя морской воздух… и вспомни дни, когда Марк и я прогуливались по пляжу, взявшись за руки.

— Я буду через полчаса.

— Не торопись. Я хочу принять горячую приятную ванну. Нам некуда торопиться. Мы можем пообедать и в девять тридцать, и в десять. — Ким собиралась заказать столик в респектабельном викторианского стиля ресторане мотеля «Пайн Инн».

— Увидимся. — Помахав рукой и улыбнувшись на прощанье, Дина исчезла, на ходу надевая жакет и шарф. Она знала, что на пляже будет ветрено. Когда она вышла на улицу, туман уже начал опускаться.

Она прошла по главной улице Кармел, пробираясь между группами туристов, которые еще не обосновались на отдых за обеденными столиками или у себя в отеле. Дети послушно тащились в хвосте, держа в руках приобретенные в магазинах покупки, их безмятежные лица сияли улыбками. Эта картина напомнила ей о том времени, когда она приезжала сюда с Марком и Пилар. Пилар в свои девять лет была неутомимой и сопровождала их во время вечерних прогулок на пляже. Она любила собирать кусочки плавника и ракушки, забегая вперед родителей и возвращаясь с добычей, пока Дина с Марком вели беседы. С тех пор, казалось, прошла вечность. Она дошла до конца улицы и вдруг остановилась. Перед ней открылся пляж с бесконечно простирающимися дюнами. Даже Марк соглашался с тем, что во Франции не встретишь ничего подобного, что могло бы сравниться с красотой удивительно белого песка и вздымающихся гребнями волн, накатывающих на берег, на которых покачивались чайки. Она глубоко вдохнула, впитывая в себя всю панораму и следя за тем, как неумолимо раз за разом накатывали волны прибоя. Этот пляж обладал какой-то притягательной силой, ранее неведомой ей. Она спрятала шарф в карман и сбросила туфли, пальцами ног ощутив прикосновение прохладного песка. Дина побежала к берегу и замерла у самого краешка прибоя. Ветер трепал волосы; она закрыла глаза и улыбнулась. Здесь было так красиво; она давно забыла о существовании этого мира. Почему она не появлялась здесь так давно? Почему они не вернулись сюда ранее? Еще раз глубоко вдохнув, она пошла вдоль пляжа с туфлями в руках; ей захотелось даже подурачиться, как это делают дети: побегать, покричать.

Так она прошла довольно много, прежде чем остановилась, чтобы посмотреть на последний солнечный блик над горизонтом. Небо уже приобретало розовато-лиловый оттенок, и густая полоса тумана вовсю надвигалась на берег. Какое-то время она наблюдала за происходящим, а затем медленно побрела к дюнам, где уселась посреди высокой травы и, подтянув колени к подбородку, принялась всматриваться в даль моря. Затем, переместив голову на колено и закрыв глаза, стала прислушиваться к звукам моря, чувствуя, как ее душу переполняет радость.

— Великолепно, не правда ли?

Дина вздрогнула, неожиданно услышав голос рядом с собой. Она открыла глаза и увидела высокого, темноволосого мужчину, стоящего рядом. На какой-то миг она испугалась, но в его улыбке и внимательном взгляде было столько доброжелательности, что ее испуг прошел. Глаза у него были цвета моря: темно-сине-зеленые. По его сложению можно было подумать, что он в колледже наверняка играл в футбол. Его волосы, взъерошенные ветром, были такими же темными, как и у Дины. Он пристально смотрел на нее.

— Мне нравится здесь больше всего в это время дня, — сказал он.

— Мне тоже. — С ним было легко говорить, и, что странно, ее не рассердило, когда он сел рядом. — Я думала, что я одна на пляже. — Она робко посмотрела на него, и он улыбнулся.

— Видимо, так и есть. Я пришел сверху. Я сожалею, если напугал вас. — Он улыбнулся ей снова своей открытой улыбкой. — Мой дом наверху, рядом с пляжем. — Он показал через плечо на место, скрытое от глаз деревьями, искривленными ветром.

— Я всегда прихожу сюда по вечерам. А сегодня я только вернулся из поездки. Меня не было здесь три недели. Тогда и начинаешь понимать, как любишь это место, как тянет гулять по пляжу и смотреть на все это. — Он посмотрел вперед в сторону моря.

— Вы живете здесь весь год?

Дина вела с ним беседу, как если бы он был давним приятелем. В нем было что-то такое, отчего становилось сразу легко в общении.

— Нет, я приезжаю сюда на выходные, когда удается, а вы?

— Я давно здесь не была. Я приехала с подругой.

— Вы остановились в городе?

Она утвердительно кивнула, затем посмотрела на часы.

— Я вспомнила, что мне пора возвращаться. Гуляя по пляжу, забываешь обо всем на свете.

Было уже половина десятого, и, пока они беседовали, последний лучик солнечного света исчез. Она встала и взглянула на него с улыбкой.

— Вам повезло, что вы можете наслаждаться этим, когда пожелаете.

В ответ он кивнул, не очень вслушиваясь в то, что она сказала. Он пристально всматривался в ее лицо, и впервые за все время общения Дина почувствовала, как кровь приливает к ее щекам. Ей стало неловко, когда он заговорил.

— Знаете ли вы, как были похожи на женщину на одной из картин Эндрю Уайета, когда сидели на ветру? Я подумал об этом, когда впервые увидел вас, сидящей в дюнах. Вы знакомы с его работами? — Он не сводил с нее пристального взгляда, как если бы пытался надолго запечатлеть ее лицо и копну густых волос.

— Я знаю его работы очень хорошо. — Она увлекалась им еще в детстве, до того, как открыла, что импрессионисты больше импонируют ей по своей манере. — В прошлом я хорошо знала каждую из его картин.

— Каждую картину? — Глаза цвета морской волны, несмотря на дразнящие огоньки, смотрели доброжелательно.

— Я полагаю, что да.

— А помните ли вы одну из картин, где изображена женщина на пляже?

Она подумала и отрицательно покачала головой.

— А не хотите ли взглянуть? — Он стоял рядом с ней, похожий на восхищенного мальчика с ярко блестящими глазами. И только по-настоящему мощные плечи и седые вкрапления в волосах изобличали его настоящий возраст. — Не хотите ли?

— Я… мне нужно возвращаться. Но благодарю вас…

Она начала что-то смущенно лепетать. Он не казался ей мужчиной, которого следовало бояться, но тем не менее он был совершенно незнакомым человеком, внезапно появившимся на пляже. Ей вдруг пришло в голову, что она была не совсем в своем уме, если решилась беседовать с ним одна в темноте.

— Нет, правда, я не могу. Возможно, в другой раз.

— Я понимаю. — Огонь немножко погас у него в глазах, но улыбка не сходила с лица. — Это — прекрасная картина все же, и женщина на ней очень похожа на вас.

— Благодарю вас. Очень мило с вашей стороны считать так.

Она не знала, как уйти. Похоже, что у него не было желания тотчас же вернуться домой.

— Можно мне проводить вас с пляжа? Сейчас уже темно, чтобы вы могли спокойно гулять одна. — Он улыбнулся, зажмуриваясь от ветра. — К вам может пристать какой-нибудь незнакомец.

В ответ она засмеялась и кивнула в знак согласия. Они спустились с неглубокой дюны по направлению к морю.

— Расскажите мне, как вы увлеклись Уайетом?

— Я думала, что он был самым большим из всех американских художников, которых я когда-либо видела. Но затем, — она посмотрела, как бы извиняясь, ему в глаза, — я полюбила всех французских импрессионистов. И я боюсь, что я забыла об Уайете. Не то чтобы совсем забыла, но в некотором роде разлюбила.

• Предыдущая
• 11/72
• Следующая