Другие Семь дней (СИ) - Гвор Виктор - Страница 21
- Предыдущая
- 21/121
- Следующая
Представили? Смешно? Сейчас еще смешнее будет.
Потому, как эти ребятки заявляют: «Вам, парни, крупно повезло. Через полчасика на вас Штаты должны были навалиться. Вы бы их, конечно, за пять лет раскурочили в драбадан. Но миллионов сорок своих положили и еще через сорок лет развалили бы Великую Россию своими руками на мелкие кусочки. А самые крутые теперь – Африканское Содружество Суахили».
Уже не смешно?
А вот скажите мне, когда эта информация до Медведева с Путиным дойдет? Через неделю? Две? Или уже после высадки африканского десанта, когда чернокожие парни в малиновых беретах начнут колотить берцами в ворота Кремля? Уж не говорю о личной встрече кого?нибудь из подъехавшей гоп?компании хотя бы с Бортниковым…
Ну, и кто, интересно, придумал чушь, что современный человек мыслит организованнее предыдущих поколений и информацию способен воспринимать и перерабатывать быстрее?
А еще важнее скорости мышления то, что предки хорошо умели быстро принимать решения. И не боялись брать на себя ответственность. Причем, начиная с достаточно низких уровней. От начальника погранзаставы, уж точно.
Еще сутки не прошли, а я сижу в кабинете у Лаврентия Палыча, да?да, того самого, «Кровавого Палача в пенсне», попиваю чаек и мирно беседую. К стулу не привязан. В рожу лампой не светят. Руки свободны. Гориллы за спиной не наблюдается. Автомат, правда, сдал на хранение при входе. А нож, в потайном кармашке брюк забыл. Через час вспомнил, Берии сказал, мол, вызовите кого?нибудь забрать. Так он минут пять смеялся, да бог с ним с ножом, говорит, не до ножей сейчас. И продолжили. Хотя, чует моё сердце, кому?то за этот ножик достанется на орехи по полной программе.
Разговор сразу пошел по делу. Сначала нарком внимательно выслушал краткую информацию о развитии событий за последние семьдесят лет. Мелкие детали я пропускал, успеется. Потом Лаврентий Палыч начал задавать вопросы. Интересовало всё. Это понятно. Но как, я Вам скажу, человек умеет получать информацию! Это нечто! Я такого никогда и не видел. Никакого наезда, спокойный разговор за чаем. Но выкачал он из меня за три часа столько… Если бы я сам излагал – времени ушло раза в два больше. И не всё бы вспомнил. Я, хоть информирован лучше, чем средний интернет?идиот, но даже не подозревал, сколько всего знаю!
Если честно, сам бы я в таком потоке новой информации просто захлебнулся. Ведь куча всего идет… И история, начиная с войны (а сколько всего за это время наворотили!), и политика, и экономика. А еще наука, техника… Не в деталях, конечно, самый общий обзор, но тем не менее…
Все вопросы точные, четко сформулированные, никакого прыганья с темы на тему. Если попутно что?то возникает – не отвлекается. Но и мимо не пропускает. Надо будет – вернемся. Не забыл поинтересоваться, что мы с собой интересного привезли.
Станкам обрадовался, конечно, но куда меньше, чем известию, что есть ноутбуки с базой моей охраны. Информация сейчас намного важнее, а Сергеичевы ребята много чего натаскали такого, что в сети не найдешь. Да и спутниковые телефоны тоже не огорчили. А вовсе даже наоборот. Конечно, пять штук – не количество для страны. Но и не мало, когда другой связи, считай, и нет. А вот машины, на которых можно от границы до Москвы за пятнадцать часов досвистеть даже по их дорогам, тронули наркома гораздо меньше. Бросил только:
– Нет у нас пока шоферов такого уровня, – а ведь самую суть ухватил. Главная прокладка в машине между рулем и сиденьем. – Только Ваши люди. Но их водителями использовать глупо. Так что, сами и будете пока на своих «джипах», – с трудом, но без ошибки, выговорил незнакомое слово, – ездить.
Мне информацию тоже дает. Не всю, конечно, но вполне достаточно. Причем формулировки короткие, точные и очень емкие. В общем, через эти три часа и ему и мне ситуация в общих чертах понятна. И не сказать, что очень нравится…
– А ведь хреново, Ефим Осипович, дела обстоят. Очень хреново.
– Да боюсь, Лаврентий Павлович, еще хреновей.
А что еще можно сказать? Разве пару совсем уж неприличных эпитетов добавить.
– Что ж Вы так неосмотрительно. Капиталист, гражданство израильское есть, личная армия в сто человек. Могли ведь на границе назад повернуть. Кто бы Вам помешал… – ровным голосом говорит, и лицо серьезное донельзя, а в глазах бесенята скачут. Вот и пойми, шутит нарком, или как? – А Вы? Прямым ходом к классовым врагам, в руки, как там у вас говорят, «Кровавой Гэбни»? Добровольно. И так спешили, что сопровождающие от Вашей езды до сих пор в себя прийти не могут… Да еще в обреченную страну…
– Не подумал, Лаврентий Павлович, – отвечаю деланно сокрушенным тоном. – Как?то даже мысль такая в голову не пришла. На инстинктах. А чтобы понять, откуда инстинкты – мне самому надо серьезно подумать. Не занимался я этим, не до того как?то. А насчет обреченной…
– Ну, это мы еще посмотрим, – заканчиваем хором и хищно улыбаемся друг другу. Голос Берии становится жестким, он весь подбирается.
После короткой паузы разговор возобновляется.
– Вот что, Ефим Осипович, насколько Вы устали? Еще часов несколько выдержите?
– Должен. От самого Минска в машине спал.
– Тогда подождите немного в приемной. Возможно, нам придется сейчас съездить в одно место. И подумайте, пожалуйста, какие действия Вы можете нам посоветовать. Всё?таки окружающий мир Вы знаете очень неплохо. Лучше меня, точно. И что можете сделать лично Вы.
Акцента, кстати, у него вообще нет…
Батуми, порт.
Кахабер Вашакидзе, старший лейтенант ПВ НКВД
Каха поднимался по трапу на паром. Четыре часа прошло, как он въехал на него таким же пассажиром. И всего несколько часов назад сошел под сочувственные взгляды попутчиков. Не то арестованный, не то задержанный. То ли преступник, то ли защитник общественных интересов.
Сегодня вернулся. В новой форме. Новой не по состоянию материала, предыдущие хозяева успели поносить и гимнастерку, и галифе. Новой по самой своей сути.
Возвращение потерянного попутчика большинством было встречено с огромным энтузиазмом. Никого вызвать на палубу не пришлось, Его мгновенно обступила толпа. Со всех сторон посыпались вопросы: что на берегу, обошлось ли, какие последствия. На большую их часть отвечало само его возвращение, но люди страшно любят, когда даже очевидные вещи озвучиваются вслух.
– Арамишайс, – отвечал Каха, пожимая очередную руку. – Сейчас все соберутся и расскажу.
Наконец, первая волна возбуждения, вызванная его появлением, схлынула. Вашакидзе забрался на вторую ступеньку трапа, чтобы его было видно всем, и сказал:
– Чэмо батонэбо да калбатогэбо! Начнем с того, что выступавший перед нами переводчик нагло врал, пользуясь тем, что сопровождающие его пограничники не знают языка. Поэтому прошу не принимать его слова всерьез. Лучшим опровержением его тезисов является то, что он сам в настоящий момент не валяется с отбитыми почками в подвалах «кровавой гэбни», а сидит во вполне комфортабельной камере, пока товарищи из НКВД разбираются, было его выступление здесь просто глупостью или целенаправленным вредительством.
– Какая разница? – спросила та самая, похожая на актрису женщина.
– Нам – никакой, – ответил Кахабер. – Я бы ему еще разок врезал. Но законы СССР предусматривают разное наказание за эти преступления. И, в отличие от мнения самого подозреваемого, следователи этим законам следуют.
– Ну и проклятье на его голову! – сказал средних лет мужик, несмотря на жару, затянутый в кожаную куртку. – Ты мне ответь, для нас что будет?
– Для нас будет так, – Каха поднапрягся, начиналось самое важное. – Никто никого никуда насильно тащить не будет. Паром задержится здесь на несколько дней. Потом пойдет обратно. Все желающие смогут на нем уехать. Рейс будет выполнен за счет СССР, оплачивать проезд не надо.
– Это правда? – поинтересовалась женщина с собакой.
- Предыдущая
- 21/121
- Следующая
