Умереть первым - Паттерсон Джеймс - Страница 18
- Предыдущая
- 18/97
- Следующая
А когда все было кончено, убийца подхватил ее на руки и понес к кровати. Если бы он тащил ее, то непременно остались бы следы на полу. И это очень важное обстоятельство. Преступник проявляет к ней «нежные чувства», из чего можно сделать вывод, что он знал ее раньше. Очевидно, он любил ее когда-то? Он кладет Мелани на кровать и аккуратно складывает на груди ее руки, придавая выражение спокойствия и умиротворенности. То есть в тот момент она была для него спящей красавицей, сказочной принцессой, которая наконец-то дождалась своего принца. Может быть, он воспринимает все случившееся как дурной сон?
Я еще раз осмотрела весь номер и не обнаружила абсолютно никаких признаков того, что здесь поработал профессионал или наемный убийца. Они ведут себя по-другому. У меня даже появилось ощущение, что это был человек, который прежде никогда не убивал. Он разъярен, понимая, что никогда больше не увидит свою принцессу. Он охвачен гневом и жаждет овладеть ею, хочет быть рядом с ней, ощутить уходящее тепло ее тела.
Но не может этого сделать, так как это осквернит ее. И вместе с тем он не может без нее. И тогда убийца задирает платье Мелани и использует для этого кулак.
Во мне все кричит от гнева и досады. Я чувствую, что чего-то не понимаю, что-то пропустила. И не только я, но и остальные, кто здесь работал все это время. Но что?
Я подошла к кровати и представила лежащее на ней тело Мелани. Она вся в крови, но на лице удивительное спокойствие. Во всяком случае, убийца оставил ее именно такой и даже не снял с ее пальца огромное кольцо с бриллиантом.
И тут на меня обрушилась внезапная догадка, как поезд, выскочивший на огромной скорости из темного тоннеля. Боже мой, как я раньше об этом не догадалась. Кольца!
Я снова представила Мелани на этой кровати. Она лежит спокойная, со сложенными на груди белыми руками, на пальце сверкает бриллиантовое кольцо. Господи! Возможно ли это?
Я бросилась в прихожую и попыталась вспомнить скрюченное тело Дэвида. Они поженились за несколько часов до этого, поклялись в верности и обменялись кольцами.
Обручальные кольца!
Убийца не взял с собой дорогие серьги и кольцо с бриллиантом Мелани. Он забрал только обручальные кольца.
Глава 20
На следующее утро ровно в девять я была в кабинете доктора Виктора Медведя, приятного человека невысокого роста, с узким интеллигентным лицом, который сразу же до смерти напугал меня своим откровенным признанием.
— Это очень опасное заболевание, — заявил он с легким восточноевропейским акцентом. — Оно лишает организм возможности снабжать его кислородом. Первые симптомы проявляются в легком недомогании, головной боли, быстрой утомляемости и общем ослаблении иммунной системы. А заканчивается все серьезным нарушением мозговой деятельности, частыми приступами невыносимой головной боли и полной потерей способности к мыслительному процессу.
Он встал, подошел ко мне, обхватил голову обеими руками и пристально посмотрел в глаза сквозь толстые стекла очков.
— Вы уже начали чахнуть.
— Знаете, у меня по утрам всегда слабость, а кровь лучше циркулирует только к обеду, — слабо улыбнулась я, пытаясь заглушить охвативший меня панический страх.
— Так вот, моя дорогая, — сурово продолжил доктор Медведь, — месяца через три вы будете похожи на призрак, если мы, конечно, не остановим этот процесс. — Он вернулся к своему столу и взял мою медицинскую карту. — Если не ошибаюсь, вы — инспектор полиции.
— Да, отдел по расследованию убийств, — подтвердила я.
— В таком случае пока нет необходимости переходить к крайним мерам. Не хочу вас расстраивать, но эта болезнь чрезвычайно коварна. Только тридцать процентов больных положительно реагируют на интенсивное лечение и в конце концов полностью излечиваются. Остальных ожидает нелегкая судьба, включая пересадку костного мозга, болезненную химиотерапию и все такое прочее.
Я застыла и молча слушала приговор. Значит, все кошмары Орентхолера становятся явью.
— Скажите, доктор, есть ли надежный способ узнать, кто реагирует на лечение, а кто нет?
Доктор сложил ладони и покачал головой.
— Единственный способ узнать это — приступить к лечению. А потом посмотрим, какова будет реакция.
— Дело в том, что сейчас я занимаюсь очень важным делом, — с замиранием сердца промолвила я. — Доктор Орентхолер сказал, что я могу продолжать работать.
Доктор скептически поджал губы.
— Вы можете продолжать работать ровно столько, сколько у вас хватит сил.
У меня заныло в груди, а перед глазами поплыли темные круги. Как долго я смогу скрывать это от сослуживцев? С кем мне поделиться своим горем?
— А если мы начнем лечение, — с надеждой в голосе спросила я, — сколько понадобится времени, чтобы определить улучшение?
Доктор еще больше насупился.
— Понимаете, это лечение не имеет ничего общего с тем, что вы глотаете таблетку аспирина от головной боли. Думаю, что оно будет долгим и весьма обременительным.
Долгим и обременительным. А я уже начала мечтать о чине лейтенанта в случае продвижения по службе Сэма Рота.
— Да, Линдси, — мрачно подытожил доктор, — ничего не поделаешь. Это самый серьезный вызов вашей жизни.
— А если лечение не поможет, — едва слышно произнесла я, — то сколько времени…
— Не надо думать об этом, дорогая, — подбодрил меня он. — Давайте ополчимся против болезни всей мощью нашего оптимизма и надежды на лучшее. А все детали обсудим по ходу лечения.
Теперь мне все стало ясно. На карту поставлена не только моя карьера, работа, но и жизнь. Отныне мне придется ходить и работать с бомбой внутри, сознавая, что ее пусковой механизм уже запущен. Остается только слабая надежда на те тридцать процентов, которым удается окончательно поправиться и предотвратить взрыв этой бомбы.
— Когда мы начнем? — спокойно спросила я.
Доктор нацарапал на бумаге номер процедурного кабинета, который находился в том же здании на третьем этаже, но не указал дату первой процедуры.
— Оставляю выбор за вами, Линдси, — сказал он на прощание. — Я бы хотел начать прямо сейчас.
- Предыдущая
- 18/97
- Следующая