Явился паук - Паттерсон Джеймс - Страница 19

• Предыдущая
• 19/91
• Следующая

Знал ли он об этом? Уверен, что знал: это совершенно в духе его причудливых измышлений — риск и строгий расчет одновременно. Я постоянно заносил в блокнот свои соображения о нем и исписал уже двадцать страниц. Но для полного психологического портрета Сонеджи мне не хватало знаний о его прошлом. Заметки были переполнены разными эпитетами на его счет: организован, хладнокровен, методичен, жесток, возможно, страдает манией величия.

Интересно, не наблюдает ли он сейчас, как мы снуем взад-вперед по Майами? Наверняка он снова изменил внешность. Раскаивается ли он в смерти Майкла Голдберга? Или только-только вошел во вкус?

Между тем ФБР подключилось к секретным аварийным линиям связи. Мы тщетно гадали, каким способом Сонеджи теперь даст знать о себе. Группе дали подкрепление в виде нескольких местных полицейских и пары сотен агентов здешнего подразделения ФБР. Все пришло в движение, и началась страшная суета.

Интересно, была ли планом Сонеджи предусмотрена паника, в которую он вверг нас в преддверии развязки? Действительно ли с Мэгги Роуз ничего не случилось? Жива ли она? Перед тем, как совершить обмен, мы потребуем у него доказательства того, что она жива. «М.Р. в порядке. Верьте мне». Еще бы, Гэри.

Меж тем в Майами-Бич поступили печальные вести: в местное подразделение ФБР пришел факс о предварительных данных по поводу вскрытия тела Майкла Голдберга. Нашу Группу собрали в кабинете для экстренного совещания. Мы расселись у столов, расставленных полукругом, на каждом был монитор и словарный процессор. Воцарилась тишина. Никто не жаждал услышать подробности смерти ребенка.

Ознакомить нас с заключением поручили сотруднику Гарольду Фридмену, который внешне меньше всего походил на агента ФБР. Это был ортодоксальный иудей с внешностью и повадками курортного пижона. На собрание он пришел в разноцветной майке и кепарике.

— Есть все основания считать, что смерть сына Голдберга была случайной, — начал он отчетливым басом, — сначала ребенок потерял сознание от хлороформа — следы вещества найдены в носоглотке, потом, приблизительно через два часа, ему сделали инъекцию барбитала-натрия. Это сильнодействующий наркотик, обладающий свойством угнетать дыхание. Видимо, в этом причина случившегося: у мальчика нарушилось дыхание, затем последовала остановка сердца. Думаю, он не мучился и умер во сне. Помимо этого у мальчика сломано несколько костей, — продолжал Фридмен (несмотря на пестрый наряд, он выглядел удрученно и держался со скромным достоинством). — Мы считаем, что после смерти ребенка били кулаками и ногами. К тому же труп мальчика был изнасилован. У него поврежден задний проход. Этот Сонеджи — просто больной подонок.

Из первой части отчета патологоанатомов мы узнали о сексуальных проблемах Гэри Сонеджи. Видимо, обнаружив, что мальчик погиб, он впал в ярость, поскольку это нарушало совершенство его плана. Агенты и полицейские ерзали на стульях, а я размышлял: как повлиял всплеск ярости на психику Сонеджи? Успокоил или еще больше возбудил? Сейчас судьба Мэгги Роуз еще больше взволновала меня.

Нас поселили напротив офиса ФБР в отеле, не совсем соответствующем стандартам Майами-Бич, но зато с большим бассейном со стороны океана. Около одиннадцати почти все отправились спать. Стояла жара, восемьдесят градусов по Фаренгейту, небо было усыпано яркими звездами, меж ними с севера летел реактивный лайнер.

Мы с Сэмпсоном брели по Коллинз-авеню. Окружающие, должно быть, думали, что мы прибыли сюда из края Великих Озер, чтобы насладиться здешней жарой.

— Может, поесть? Или сразу надраться до потери сознания? — предложил Сэмпсон.

— Я и так без сознания. Давай искупаемся, коли уж мы в Майами.

— Жаль, сегодня не попользуешься знаменитым местным солнцем, — проворчал Сэмпсон сквозь зажатую в зубах незажженную сигарету.

— Тем лучше для ночного заплыва.

— А я поторчу в комнате отдыха, буду соблазнять красоток.

В вестибюле наши пути разошлись.

— Желаю удачи! Надеюсь, ты получишь рождественский презент.

Надев плавки, я отправился в бассейн. Физкультура, по моему глубокому убеждению, укрепляет здоровье, поэтому я тренируюсь ежедневно в любых условиях. Особенно люблю упражнения на растяжку — их можно выполнять всегда и везде.

Бассейн был уже закрыт, но это меня не остановило: известно, что все копы не там переходят улицу, не там ставят машину и вообще постоянно нарушают правила. Это наша единственная привилегия. Но на сей раз я был не единственным нарушителем: в воде кто-то плавал, причем так тихо, что я услышал плеск, лишь подойдя к шезлонгам на самом краю бассейна. В воде оказалась стройная длинноногая женщина в иссиня-черном купальнике — самое подходящее зрелище после кошмаров сегодняшнего дня. Поначалу складывалось впечатление, что она просто расслабленно лежит на поверхности, но на самом деле она совершала сильные ритмичные движения. Ей было так уютно в пустом бассейне, что мне не захотелось мешать.

Когда она повернула голову, я с удивлением узнал Джеззи Фланаган. Удивительно, образ плавающей красотки совершенно не вязался в моем воображении с обликом инспектора Секретной службы. Я тихонько спустился в воду с другого конца бассейна. Едва ли я буду представлять собой столь же совершенное зрелище, но цель моя — хорошая разминка. Легко одолев тридцать пять кругов, я ощутил, что впервые по-настоящему расслабился. Дышать стало свободнее. Отлично, еще двадцать — и можно выпить с Сэмпсоном пива по случаю Рождества.

Остановившись для краткой передышки, я обнаружил, что прямо передо мной на краю шезлонга примостилась Джеззи Фланаган, небрежно укутавшись в белое пушистое полотенце. В лунном свете она казалась прелестной: стройная блондинка с лучистыми голубыми глазами, устремленными прямо на меня.

— Пятьдесят кругов, детектив Кросс? Улыбка настолько изменила ее, что я не признал коллегу, с которой последние дни часто виделся за работой, — настолько она стала мягче и женственнее.

— Всего тридцать пять, — признался я, — не потяну для вашей команды.

— Не сдавайтесь — вы в отличной форме, — произнесла она с улыбкой.

• Предыдущая
• 19/91
• Следующая