Истины бытия и познания - Хазиев Валерий Семенович - Страница 3

Так у «нет-скептиков» возник соблазн, признавая принципиальную невозможность реализации идеи искусственного человека, сохранить ее как гносеологическую модель, на которой можно будет изучать естественного человека. Но факт, что идея, пусть в урезанном виде, осталась жива, работает и дает неплохие результаты в качестве идеальной модели человека, высветил ранее скрытую задачу — необходимость основательной научной аргументации принципиальной невозможности искусственного человека. Оказалось, что основание скептицизма при всем богатстве историческим материалом не обладает доказательной силой и нужно хорошо аргументированное научное доказательство, что искусственный человек и искусственный интеллект — голоса из того же хора, где и гомункулус, и «философский камень», и «вечный двигатель» и т. д.

Во-вторых, с идеей искусственного человека не удалось покончить еще и потому, что революционное развитие биологии опять подняло пласт ортодоксальных приверженцев старой идеи, которые стали утверждать, что искусственного человека нужно создавать из того же материала, из которого природа сделала естественного человека. Даже кибернетики, говорят они, подражают естественному, смотри, например, опыты конструкции распознающего и мыслящего устройства Макколока. Вот, наконец, найдена действительно научная позиция! Вот-вот будет покорена вершина, так долго бывшая недосягаемой!

Знакомые восторги. И такие же знакомые детали: нужно синтезировать искусственные гены, белки, ферменты и т. д.

Идея биологического искусственного человека, на наш взгляд, есть шаг назад по сравнению с искусственным интеллектом, который в одном из своих вариантов замышлялся как особого рода орудие труда. Понятия «симбиоз человека и ЭВМ», «синергизм человека и машины», «решение задач в режиме диалога», «решение задач в условиях оперативного взаимодействия» — все отражают такую точку зрения на искусственный интеллект. И совсем не обязательно, чтобы этот «интеллект» взирал на человека мудрыми или полными укора глазами, как нет необходимости в том, чтобы лопата вела задушевные беседы с человеком, который ею орудует. «Искусственное сознание» — это орудие труда, функционально обеспечивающее ту сторону человеческой деятельности, которая связана с мышлением, мыслительными операциями и процессами. Но для этого машине нет никакой необходимости быть интеллектом, как экскаватору нет необходимости уподобляться человеческой руке. Совершенно ненужная антропологизация вносит только путаницу, сохраняя иллюзию возможности создания искусственного человека, если не целиком, то по частям. Нужно освободить от антропологизации то, что совершенно не гоминизируется — кибернетические устройства. Такая чистка пойдет на пользу и кибернетике, и самопознанию человека. Самый лучший союз наук наблюдается тогда, когда стороны четко и недвусмысленно определяют свои позиции.

«Да-оптимисты» собрали материал для «нет-скептиков». Но этот же материал подорвал основание скептицизма. Простая ссылка на историю неудач не могла уже удовлетворять поиска истины, требовалась более глубокая аргументация невозможности искусственного интеллекта.

Создаваемое человеком всегда действительно, т. е. состоит из единства сущности и явления. Человек продуцирует действительное целиком, создает сущность и явление вещи одновременно, вместе, сразу. Сконструировать искусственную сущность и искусственное явление каждое в отдельности невозможно. Нельзя, например, создавать стоимость вне товарного тела предмета, т. е. не производя при этом потребительской стоимости. Производство товара есть процесс одновременного возникновения стоимости и потребительской стоимости.

Дальнейшая цепь выводов достаточно простая: если поставлена задача сконструировать искусственного человека, то решение предполагает создание его в одном акте сразу, в единстве как явления, так и сущности, в терминах прошлых веков — «тела и души». Человек как целостность имеет обе эти стороны, но не так, будто, по остроумному замечанию Гегеля, сущность в правом кармане, а явление — в левом. Действительное бытие человека состоит из сущности и явления этой сущности, и «искусственный человек», если он претендует на звание человека, должен быть представлен единством обеих сторон. Но, в свою очередь, «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей деятельности она есть совокупность всех общественных отношений»^{1}, значит, для создания действительного «искусственного человека» необходимо создать не только искусственное явление — тело, мозг, но и искусственную сущность — совокупность общественных отношений, т. е. создать «искусственное общество». Попытка создать искусственный интеллект (точнее было бы говорить об искусственном человеке) имплицитно содержит мысль создания «искусственного общества» и «искусственной истории».

Параллельная цивилизация? Со всеми модусами и атрибутами цивилизации? Искусственное общественное бытие и искусственное общественное сознание? Искусственный базис и искусственная надстройка, искусственные общественные отношения? Искусственные общности людей? Пусть не все с Адама и Евы, пусть как продолжение естественной цивилизации, но все равно нужно именно так. Иначе интеллект не получится.

И ответ на поставленный в начале статьи вопрос: «Возможен ли искусственный интеллект?» — будет таков: «Да, возможен, если будет сконструировано… искусственное общество».

Действительное решение вопроса об искусственном человеке и искусственном интеллекте, на наш взгляд, лежит именно в анализе невозможности создания искусственного общества, где и могут найти «нет-скептики» научное доказательство своей позиции. Каким бы парадоксальным на первый взгляд не показался наш вывод, он звучит именно так: долгая история попыток создания «искусственного человека» выявила антиномичность начала человеческой истории. Вначале должно было возникнуть человеческое общество как нечто нераздельно целое (общество без «человеков»), которое только и могло очеловечивать рождающихся детенышей особей биологического вида «гомо сапиенс». Человеческое общество было, а «человеков» еще нет — так невероятно звучит этот вывод. История первобытного общества представляется как история дифференциации первичной тотальной целостности общества, как история его дробления на отдельные части, сегменты, сферы, фрагменты и элементы. В ходе этого процесса и начинает формироваться феномен отдельного человека как общественного индивидуума. Лишь в обществе человеческий детеныш может стать социальным существом — так было в начале истории человечества, таким остается механизм социализации и индивидуализации новорожденных детей и сегодня. Онтогенез в сжатом виде повторяет филогенез. Точнее, принципиальная схема онтогенеза покоится на тех же принципах, что и филогенез.

Милосердие было нужно людям всегда. Что же это такое? Чувство? Мысль? Слово? Действие? Или общественное событие, которое можно организовать и которым можно управлять?

Попытаемся заглянуть за ширму внешней суеты вокруг явления, которое именуют милосердием. Начнем издалека: чтобы прыжок получился дальним, нужен хороший разбег и нужно иметь высокий трамплин.

В животном царстве есть так называемый имитационный рефлекс. Механизм подражания, заложенный в недрах зоологического бытия, заставляет особь неумолимо повторять поведенческий акт другой особи. Рыбы, идущие косяком, как по команде, копируют манеру плывущих впереди. То же можно наблюдать и в стае птиц. Действие рефлекса подражания можно наблюдать и у высших животных. Механизм имитации эволюционно совершенствуется и приобретает у животных сложнейшие формы. Отголоски этого механизма есть и у людей. Вспомним заразительность зевания или неумолимость ответа улыбкой на улыбку. Разумеется, у людей этот механизм поведения отодвинут на периферию регуляторов человеческих поступков. Но это в зоне осознаваемого поведения. А как в низшем этаже психики — на уровне бессознательного и подсознательного?