Долг платежом красен - Алисон Арина - Страница 29

• Предыдущая
• 29/90
• Следующая

Поскольку телеги были сильно груженными, то двигался наш обоз медленно. Понимая, что все равно не успеем добраться домой до темноты, мы не торопили лошадей. На ночлег магистр предложил остановиться на небольшой поляне у реки, расположенной в половине пути от города. По его расчетам при такой скорости мы должны были добраться до поляны за два-три часа до заката. Еще при свете дня можно было приготовить ужин и поплавать в реке, учитывая, что погода стояла теплая.

Идея отдохнуть от непрерывной беготни последних дней всем очень понравилась. Особенно этому были рады малыши. Из-за маленькой скорости отряда детвора почти не сидела в телеге, а носилась вокруг с радостными криками. Меня это немного напрягало: как бы не потерялись. Несмотря на утверждения Биаты — матушки двух «продавцов», — что все под контролем, я все же приставил Пита к регулярному пересчитыванию детей.

Добрались мы до ожидаемой поляны, как и планировал магистр, к вечеру. Мальчишки сразу рванули за дровами для костра. За двадцать минут они собрали большую кучу хвороста и тут же побежали купаться. Да уж, коза еще та! Только и следи, чтоб не заблудились, не поранились, не утонули… Не знаю почему, но меня все жутко раздражало. К тому же мои сестрицы с братьями выглядели не лучшим образом. Вероятно, слишком большое количество событий, происшедших за столь короткий срок, здорово вымотало нас. Как говорится, укатали сивку крутые горки.

К тому времени, как стемнело, все, вымытые и сытые, устраивались на ночлег. Детей уложили на одеяла, разложенные поверх наломанных веток, и матушка Биата, пристроившись рядом, рассказывала им сказку. Я, одним ухом прислушиваясь к тихому голосу рассказчицы, задремал, лежа невдалеке. Слышно было, как Арни давал инструкции и выставлял охрану, потом усаживался у костра. И я уже почти совсем заснул, когда услышал какое-то движение в лагере.

— Это что еще за явление? Кто такие? — громко и грозно спросил Арни.

Мы все сразу вскочили и теперь наблюдали группу разновозрастных детей, оборванных и грязных. Благодаря Арни и Сэму, стоящим рядом с пришедшими и держащим горящие палки над головой, их было хорошо видно. Маленькая группка, около десятка детишек. Самого младшего ребенка, лет трех, держал высокий мальчик, не старше пятнадцати.

— Мы это… мы… сироты… возьмите нас к себе, — с просительными интонациями от имени всех обратился к нам старший.

— Слуг у нас достаточно, вот поужинать некем, — оскалив зубы, прорычал я.

Группа пришедших сбилась в более плотную кучку, и младший ребенок заплакал.

— Ли! Тебя что, собака бешеная покусала? Ты чего мелешь? — возмущенно воскликнула Нирана.

— А они чего? У нас что, приют, или как? Да ну вас! Делайте что хотите. И правда, я какая-то нервная сегодня. Только помойте их и накормите. Терпеть не могу грязных и блохастых, — пробухтел я напоследок и замотался в одеяло.

Сквозь дремоту мне еще долго было слышно хлюпанье воды, разговоры шепотом, стук котелка, ложек… Но я решил для себя не лезть никуда, просто отдохнуть от любых забот, а то и так в любой бочке затычка.

Проснулся я, когда все уже встали и даже завтрак был готов. Двигались мои спутники на цыпочках и разговаривали шепотом, стараясь меня не разбудить. Нирана тут же потащила завтракать, не дав даже нормально умыться. Окинув взглядом лагерь, я попытался рассмотреть вчерашних ночных пришельцев. Они сидели возле матушки Биаты, вымытые, переодетые и почти неотличимые от ее собственных детей. Ну и хорошо. Не надо ломать голову, кому под присмотр их пристроить. А дальше — поживем, увидим.

Возвращались мы в свое имение загруженные различными инструментами, тканями, продовольствием, посудой — в общем, проще, наверное, сказать, чего у нас не было. Тащились медленно, и у меня было время поразмышлять на тему новых проектов.

Наше имение расположено в живописном месте, чем-то напоминающем Карпаты или Канадские скалистые горы в Альберте. Основным богатством в этих местах считались овцы и козы. В долинах и на южных склонах, на очищенных от леса полях, выращивались зерновые, овощи и фрукты. Разумеется, использовались дары леса: орехи, ягоды, грибы. Но поскольку лес принадлежал нам, графам, то требовалось разрешение на сбор. Половину собранного предполагалось отдавать как налог в пользу имения, но, как я догадывался, большая часть сбора шла в карман управляющему. Мне это не нравилось, все поступления и расходы требовалось проверить и упорядочить: сколько шерсти с овец и коз мы собираем и как используем; сколько ковров из нее делаем, сколько варенья и солений продаем. Бизнес должен строиться на честных отношениях, воры ему не нужны. А вот они-то и мешали нам жить.

Самым больным местом нашего имения были его люди. Десять лет полного невнимания со стороны хозяев к делам превратили процветающее хозяйство в упадочное. Все тащили все, что под руку попадет. Необходимо было менять такое отношение к работе и жизни.

Нам принадлежали три деревни по двадцать — тридцать домов каждая, расположенных почти по сторонам света от замка, только с севера, на расстоянии примерно с километр, построек не было: здесь протянулась высокая каменистая гряда. В пятистах метрах от нашего дома протекала небольшая, но быстрая горная речка. Я на нее с самого начала, как увидел, неровно дышу, потому что, когда гляжу на окружающие замок овраги, мне видятся пруды, в которых можно разводить рыбу. А это позволит зарабатывать, если продавать соленую и копченую рыбу, и улучшит также питание и жителей замка, и деревенских. В здоровом и сытом теле здоровый дух! Работы тут, конечно, не на один день: надо расчистить подходящие овраги от растительности, чтоб не гнила потом в воде, поставить запруды, выложить камнем ложе входа и выхода реки в пруды… И все это упиралось в людей. Сумеем ли мы их правильно организовать и как быстро это произойдет?

Заброшенное хозяйство, ленивые и пьющие поселяне, грязные и больные дети… Да так наши деревни совсем выродятся! А нам-то с этого жить… Народ необходимо чем-то взбодрить. Я хорошо усвоил «у нас», что лучшим стимулом в таких ситуациях во все времена и для всех народов был материальный интерес. Из этой простой логики следовал совсем несложный вывод, что надо будет выдавать вознаграждение за те дела, какие я считаю нужными, и не всем, а победителям. Если вознаграждение будет представлять для них большой интерес, то они и побегут, и попрыгают, и козами поскачут, чтоб только его получить. Я взялся крепко думать, по какому принципу выстроить эти мудреные «соревнования», и довольно быстро в мою, прямо скажем, неглупую голову пришла ассоциация из прежнего моего мира — олимпиада.

Не один день я прокручивал ее снова и снова. Вспоминал, как в студенческие годы мне пришлось пару раз поучаствовать в каких-то соревнованиях, то ли по туризму, то ли по спортивному ориентированию. Мы там прыгали по камням, переправлялись через овраги, взбирались на невысокие скалы… много еще чего было, но помнилось смутно. Осталось в памяти только, что настроение у большинства участников было прекрасное. Мы с другом с большим энтузиазмом выступали за свою команду. Затем пели у костра…

Что-то подобное надо бы соорудить для своих крестьян. Одну полосу полегче — для стариков и детей, а другую посложнее — для молодежи. В любом случае команде надо где-то тренироваться. Пока хорошая погода, тренировки на улице в сочетании с солнышком, зеленью деревьев, пением птиц намного приятнее психологически. По крайней мере вначале.

Обсудив эту идею со всех сторон, мы с Арни развили бурную деятельность: вызвали управляющего замком и старост деревень и уведомили их о предстоящих работах.

Следующие две недели были посвящены сооружению полос препятствий. Кроме крестьян, здесь работала вся команда, даже новички, хоть они и малолетки, были задействованы. Кэран, которого отец отпустил с нами, целую неделю недовольно кривился и не желал присоединяться к коллективному творчеству.

• Предыдущая
• 29/90
• Следующая