И осталась только надежда… - Бульба Наталья Владимировна - Страница 20

Рядом с ним никто не оставался прежним, и редко кому из тех, кто пытался ему противостоять, удавалось сохранить свою цельность и не стать его марионеткой.

Дарианец был неоднозначной личностью, и два года небытия его не изменили. Он вызывал безотчетный страх, вполне объяснимую ненависть, заслуженное уважение у тех немногих, кому удавалось приблизиться к догадкам о смысле того, что он делал, и невольное преклонение. Он одновременно отталкивал своей мощью и притягивал непостижимым обаянием. Он был одиночкой в своих деяниях, но мне была дана возможность узнать, что жизнь близких ему существ значила для него значительно больше, чем своя.

А еще он был благороден, и это признавали даже его враги.

Еще бы понять, кем он являлся для меня? Особенно после того, как я назвал его мерзавцем, а спустя два года попросил сберечь жизнь моей жены.

– Пока не прояснится вопрос с соседями, я не могу покинуть Лилею. Да и отец куда-то запропастился, я хотел посоветоваться с ним.

– У демонов он, – фыркнул Гадриэль. Весьма многозначительно.

Судя по всему, лишила его сна не только забота о моем душевном спокойствии.

– И давно он там?

Лорд одарил меня столь многозначительным взглядом, что я не стал даже строить предположения. Когда он смотрел так, как сейчас, ожидать можно было чего угодно.

– Появился следом за мной. Очень недовольный.

Пришлось тяжело вздохнуть, предупреждая, что мое терпение небезгранично. О том, насколько мне трудно в последнее время сохранять хотя бы видимость спокойствия, ему было известно лучше, чем кому-либо другому.

Не думаю, что на него подействовало мое предупреждение, скорее, самому не терпелось поделиться добытыми сведениями. Так что заговорил он практически сразу, лишь с вожделением посмотрев в сторону одиноко стоящей на столике бутылки вина. Но, сочтя данный разговор не подходящим для того, чтобы разбавить его благородным напитком, произнес, не скрывая своего отношения к тому, о чем говорил:

– Элильяр с Аароном, как оказалось, искали следы твоей матери и брата. И нашли.

Несложно было догадаться, что все дальнейшее меня не обрадует. Но, подумав об этом, я был вынужден сам себя поправить: вряд ли в моей жизни могло произойти что-то более страшное, чем то, что уже случилось.

Но я надеялся, что такой подлости по отношению ко мне судьба не совершит. К тому же слову Вилдора я доверял значительно больше, чем ее милости.

– На Земле? – Все его намеки были настолько прозрачны, что не догадаться об этом было невозможно.

И он это понимал.

– Талтар Маргилу провел тщательную проверку во внутреннем круге. Кроме сына Яланира Дариану покинуло еще несколько кондеров и воинов уровнем пониже. Кое-кто из них оказался замешан в покушении на детей. Ну а потом в дело вступил Саражэль. Он уверен, что твои родственнички вместе со старшеньким Вилдора.

– Александру передал?

Я все реже называл сына Леры Сашкой. А ведь прошло всего восемь лет. Так мало по меркам долгоживущих рас и так много – по человеческим. И хотя мага трудно было теперь считать человеком, я это делал. Снова и снова убеждаясь в том, что его уникальные способности не изменили его внутренней сути. Даже теперь, когда было понятно, почему ему так легко давалось то, что для большинства одаренных становилось недосягаемой вершиной мастерства, он продолжал сохранять присущую людям жажду жизни. Кровь древней расы создала из него существо поистине редкое. Вот только он себя таким не считал.

– Закиралю. Твой советник недосягаем. Ялтар пообещал, что на Земле об этом узнают, как только он окажется на Дариане.

– А он-то что забыл у демонов? – не постеснялся удивиться я.

За последнее семидневье я о нем только слышал, а ведь пока здесь была Лера…

В этот раз воспоминание о жене всколыхнуло гнев. Нынешний ялтар не раз намекал, что мне стоит изменить отношение к той, чье имя в его мире овеяно славой. И хотя я понимал, что заставляло меня не слышать его предупреждений, это не могло служить оправданием.

Мне было известно о разговоре, который состоялся у Гадриэля с моей тогда еще невестой в утро перед церемонией. Он был прав, когда говорил Лере, что быть женой будущего правителя темных эльфов – непростая задача. Вот только он не счел нужным сказать об этом же и мне. Как оказалось, быть мужем мага Равновесия и носителя его сути – не меньшая ответственность.

– Вообще-то он был не у демонов, а у Рае. Причем разговаривали за закрытыми дверями, попросив повелителя их простить.

Его замечание меня несколько успокоило. Раз речь шла о его сестре, то, скорее всего, советовался по поводу Таши. А раз не допустили Арх’Онта…

Вариант был только один. И Гадриэль смекнул об этом так же быстро, как и я.

– Не думаю, что его обрадует наша догадливость, – хмыкнул я, взглядом поблагодарив лорда за сведения.

– Сделаем вид, что даже мысль не возникала, – в тон мне фыркнул друг, чтобы уже через мгновение избавиться от наигранного веселья.

Мы оба радовались за Закираля, но даже новость о беременности ялтариллы сейчас отходила на второй план.

– В Холдарее готовится мятеж. – Гадриэль словно снял маску, в один миг став похожим на выследившего добычу хищника. И эта метаморфоза сделала для меня значительно больше, чем иные слова, заставив тут же загнать вглубь свои переживания. Нам предстояла схватка. – Сведения из достоверного источника. Я отправил гонца к королю Сигнару. Ну и к Рамону, естественно.

Я только усмехнулся. Даже став даймоном, бывший архимаг не забыл, кто именно приютил его в тяжелые для него годы. Потому и продолжал считать, что свой долг правителю человеческих земель все еще не выплатил.

Сомневаюсь, что те, кто задумал устроить бунт, учли этот фактор.

– Все это неплохо вписывается в предположение, что Яланир не намерен уничтожать Веер, а удовольствуется безграничной властью.

Гадриэль, не соглашаясь, покачал головой:

– Ты неправ. Я сталкивался с талтаром и думаю, что из всех миров ему нужна только Дариана. Все остальное станет лишь дополнением к этой победе.

– Вилдор думает иначе, – возразил я ему, вспоминая один из разговоров с дарианцем.

Когда я забывал о том, что произошло два года тому назад, общение с даймоном доставляло удовольствие. Его острый ум, не замутненный множеством условностей, без труда справлялся с нагромождением информации, тут же вычленяя в ней самое важное. Ну а выводы, которые он делал, вполне были способны поставить в тупик.

Жаль только, забыть о той нашей встрече на Дариане мне было не суждено. Созданный им план изменения будущего своей родины казался безупречным. И не будь в нем Леры…

Наверное, что-то такое мелькнуло в моих глазах, раз Гадриэль оторвался от созерцания собственного перстня с черным камнем – подарка отца Лайсе – и укоризненно посмотрел на меня.

– Тебе надо встретиться с ней и поговорить.

Пришлось закатить глаза, напоминая, что это он мне уже предлагал.

Гадриэль намек на то, что о своих личных проблемах я слышать не хочу, понял и вновь вернулся к вопросу, который мы обсуждали.

– Вилдор не в состоянии оценить своего влияния на собственных детей. Скромность не позволяет. Или ты не заметил, как Закираль пытается не быть похожим на отца, неуклонно продвигаясь именно к этому образу? Что уж говорить о старшем, который каждый день ощущал мощь своего родителя, видел преклонение перед ним. Он может не осознавать этого до конца, но у него есть стремление добиться подобного. А сделать это можно только одним способом – заполучив то, что принадлежало Вилдору.

Последние его слова словно сняли шоры с моих глаз, открывая то, что ускользало от моего взора. Но вряд ли сам дарианец этого не осознавал.

Лера! Яланиру не нужна была моя дочь. Ему нужна была Лера как символ его победы.

То, что не удалось сделать его отцу, собирался исполнить он.

Сломать.

Мне хватило сил, чтобы, не показав своей боли, обсудить возможные варианты развития событий у нас и у людей, а затем все-таки отправить Гадриэля отдыхать, наказав ему с самого утра собрать совет лордов и обязательно притащить на него Элильяра и Саражэля.