Бремя удачи - Демченко Оксана Б. - Страница 10

– Мудрое решение, мон ами, – азартно сверкнул глазами франконец, совершая ответный поклон, довольно старомодный. – Я готов принять ваши объяснения, но с сожалением, уи. Дуэли с фон Гессами интересны. Карл Фридрих оставил мне этот шрам. – Франконец указал на светлый след у виска. – Приятное воспоминание. Однако нам пора, оревуар. Надеюсь, мы однажды все же найдем повод для хорошей драки.

Франконец гордо подкрутил ус, подал руку жене, и они удалились… Карл постарался унять недоумение, расправить складки на лбу. Выдохнул все то, что не мог облачить в слова. История дуэли последнего из великих магов рода фон Гессов, очень и очень давно почившего в преклоннейшем возрасте, была известна в семье в качестве легенды. Жил-был в давние сказочные времена Карл Фридрих, известный чудак и отчаянный драчун, рыжий, шумный и несносный. И встретил он по молодости некоего джинна, вроде самого могучего на всем свете… И то ли они всю жизнь с тех пор враждовали, то ли делали вид, что враждуют, поскольку обоим это казалось куда более интересным, чем мирное разрешение разногласий. Настоящее имя джинна тоже сохранилось: Эжен ле Пьери. В точности не известно ни его происхождение, ни возраст, ни тем более причина и время его исчезновения из хроник и самой жизни.

– Эжен, мы совсем не покатаемся по городу? Женечка…

Карл тряхнул головой, сорвался с места и догнал пару, уже готовую в самом буквальном смысле раствориться в сумерках.

– Мсье, вы не можете так огорчить даму, – быстро сказал барон, цепляясь пальцами за край ускользающего в ничто плаща и на сей раз сполна ощущая незнакомый и сложный магический компонент заклинания невидимости, являющегося частью большого и грандиозно сложного магического механизма полноценной иллюзии. – Мы доберемся до дома на машине посла. Идемте, я уступлю вам свой автомобиль. Макар знает город и умеет добыть любой товар у любого купца даже среди ночи. Что может понадобиться женщине в лавке, я ума не приложу, но обычно визит туда отнимает немало времени…

– Я вас все же проткну! У моей жены есть абсолютно все, что она пожелает!

– Если вашей жене не нужны кружева или шпильки, подумайте хотя бы о пополнении собственной коллекции вин, – усмехнулся Карл, не обращая внимания на угрозы. – Жена Корша, Марджана, устроила для своего родича переезд в Белогорск. У Бахшилло лучший винный погреб в мире, поверьте. В прошлый визит мы так подробно прошлись по местным сортам, что до франконских классических просто не добрались. – Барон мечтательно вздохнул, гордясь собой и осознавая, что нашел слабину в душе загадочного существа. – Всего и не припомню, но были там «Аг-Ширай», «Базалетури», «Вугава», «Мсхвилтвала»… Из восточных – «Асыл-Кара» и «Бахтиори».

– Вы пытаетесь влиять на джинна, высшего джинна, – возмутился франконец. – Террибль… «Асыл-Кара»? Неужели я что-то упустил? Скорее следует думать, вы лжете и заманиваете меня в ловушку, уи.

– Не сомневаюсь, что Бахшилло пишет отчеты о жизни в столице Ликры по крайней мере для разведок двух стран, но это ему не мешает быть милым человеком. Впрочем, я ни на чем не настаиваю. Автомобиль в вашем распоряжении.

Карл махнул рукой Макару. Мол, вот тебе пассажиры, принимай. Незнакомка, так и оставшаяся для Карла безымянной, улыбнулась очень тепло, даже благодарно, и первой двинулась к автомобилю. Франконец возмущенно фыркнул, но пошел следом.

– Секрет вечной молодости ле Пьери все же не вполне сказка, – буркнул себе под нос Карл.

С этими словами барон отвернулся и заспешил к распорядителю, договариваться о подаче к подъезду машины посла Арьи. Напряжение вечера долго копилось, но иссякло после срыва покушения и беседы с послом, которая прояснила многие недосказанности. Карл хлопотал и присматривал за порядком, кивал магам, чинам тайной полиции и просто знакомым. Улыбался – и думал о загадочном франконце. Сам он, маг удачи из рода фон Гессов, обладает немалым даром, значительным опытом и тонким чутьем, следовательно, способен преуспеть в раскрытии секрета ле Пьери. Но на подобное сомнительно полезное дело пришлось бы истратить полжизни. И что потом? Зачем человеку по собственной воле смешивать гремучую и ядовитую настойку из жадности, амбиций, сомнений и страхов, в итоге обретая надежду пережить свое время, обмануть судьбу и саму смерть?.. Что это дает? В реальности и без глупых приукрашиваний… Карл усмехнулся, взвешивая на раскрытой ладони незримое и неосязаемое – «вечность». Что она такое? «Право избранных», – твердят простаки. А для него это – обреченность прятаться от людей в закрытой сфере могущества подобно Эжену ле Пьери. Что еще? Неизбежное одичание, сомнения. Вечная молодость – тайна сладкая и заманчивая, опасная и неоднозначная, будоражащая сознание обывателей и вызывающая бешеный гнев у духовных лиц всех конфессий.

Бессмертие не дается даром, в этом Карл был уверен. Нельзя получить нечто уникальное без оплаты. И сам он – Карл Альберт фон Гесс – не готов выяснять цену задним числом. Впрочем, многое понятно и теперь. Неизбывность одиночества. Где дети ле Пьери? Отказались от дара вечности? Или сама вечность отказала обманувшему время джинну в продлении рода? Где друзья и враги франконца? Все в прошлом. Словно он сам уже стал прозрачным и незаметным, как привидение. Тень минувшей славы, полузабытая легенда. Не вполне человек, он существует вне общества, не следует его развитию и все более замыкается в себе.

Елена Корнеевна фон Гесс выбралась из театра под руку с послом, раскрасневшаяся, улыбчивая, с последним букетом – самым маленьким из всех, что бросали ей поклонники… Сценическая слава сегодня благоволила своей случайной фаворитке на один вечер, и весь воздух вокруг Ленки слегка светился, вполне зримо и явно для мага удачи. Карл смотрел, тоже улыбался и думал: нет, не хотел бы он оказаться вырванным из круга времен. Каждый выбирает свой путь и проходит его так, как считает возможным. Строит свою судьбу, а капризная удача лишь чуть подправит этот план.

– Ленка, ты хочешь жить вечно? – прищурился Карл фон Гесс.

– Коль, эк тебя припекло посреди ночи, – удивилась жена. Глянула внимательнее: – Чертеняка! Ты всерьез? Это пережить Саньку и Рену, Поленьку, похоронить всех и, словно привидения, оберегать фамильный особняк?

– В Ликре странные представления о бессмертии, – удивился посол, провожая баронессу до машины и галантно помогая сесть. – Но… Они занятны. Можно быть двадцать лет послом. Сорок лет. Нет, я тоже не желаю писать отчеты так долго, это есть весьма утомительно.

Карл проследил за тем, как вторую посольскую машину – с флажком Ганзейского протектората – втиснули в очередь отъезжающих сразу за автомобилем с флажком Арьи. Он сел лицом к послу и жене на первом диване просторного пассажирского салона, отделенного стеклом от водителя. Посол некоторое время молча глядел в окно, явно переживая некие сложные внутренние сомнения. Лицо его чуть заострилось, глаза упрямо наблюдали тьму за стеклами… Затем он шевельнул пальцами, ставя защиту от прослушки и целиком себя выдавая как мага.

– Карл фон Гесс все же немного арьянец по крови, – неуверенно выговорил посол, поясняя свои действия и настороженно глядя на барона. – Полагаю, ваша честь не позволит вам вести себя некорректно, я составил твердое мнение по справкам и рекомендациям… Я просто обязан рискнуть ради того, чтобы получить возможность задать ряд вопросов прямо и без лишних ушей. К тому же я сомневаюсь, что имел шанс остаться неопознанным, проявив себя в зале. Я позже убедился: в партере сидел господин Юнц. Нелепо оказаться персоной нон-грата, едва вручив верительные грамоты. Но ректор Юнц опытен в выявлении учеников ректора фон Нардлиха. Хотя, к чести Арьи, обратное утверждение столь же обоснованно.

– Курт, я не дам вас в обиду, – пообещала Лена.

– О, это существенно, – улыбнулся посол чуть спокойнее. – Вам не кажется, что нелепый призрак рода Угоровых есть призрак большой беды? Старый Свет с трудом принимает особенный стиль господина Пенькова, он весьма энергичен, даже слишком. Он выглядит опасным, и вдруг некто пробует предъявить иное лицо. Мне, послу. И не только мне.