Огонь на поражение - Быченин Александр Павлович - Страница 22

Я же вернулся в оружейку и занялся тем из пленных, что сохранился одним куском. Его хоть из шока выводить не надо, вколол стимулятор – и готово. Секунд через тридцать тот пришел в относительную норму и испуганно сжался в углу, вперив в меня затравленный взгляд. От оружия я его избавил загодя, но, судя по его состоянию, о сопротивлении он даже не помышлял. Сопляк совсем, как его Лекур в телохранители взял?

– Где главный? – громко и внятно спросил я на интере.

– У… у… уш-шел… – с третьей попытки выговорил паренек. – Ч-через п-потайной х-ход…

Везет мне сегодня на заик.

– Где ход? Куда ведет?

– Н-не з-знаю, – ушел в отказ пленник. – П-правда н-не знаю, он м-мне такое н-не доверял, г-говорил, м-мал еще…

А вот в это охотно верю. Я бы тоже такому секреты не доверил. Безногий больше похож на доверенного телохрана. Вот только с ним сейчас конструктивную беседу вести весьма затруднительно. Оставив мальца на попечении сержанта, я переместился в кабинет Лекура.

– Отделение, доложить обстановку! – скомандовал я на общем канале, расположившись в роскошном кресле.

Пока время терпит, нужно обследовать логово главного на предмет ценных сведений. На первый взгляд поживиться было нечем, но письменный стол с несколькими запертыми ящиками выглядел многообещающе. Плюс наверняка замаскированный сейф имеется. Но с ним позже разберемся. Пока же я выслушивал доклады, попутно взламывая ящики десантным «стерхом». Нож к такой работе не был приспособлен, но я справлялся.

– Синий-один, все спокойно. Активности не наблюдаю.

– Синий-два, аналогично.

– Желтый-четыре, высаживаемся на берег, – доложил Волчара.

– Красного-два вижу, – подвел я итог перекличке. – «Желтая» команда, проверьте жилой сектор. Синий-два, лезь на вышку.

– Есть!

Я с выдохом надавил на импровизированный рычаг, и нож наконец вывернул чертов ящик, сопроводив сие действие громким треском. Содержимое его порадовало – целая стопка распечаток. Так, быстро их все в специально заготовленную водонепроницаемую сумку, и переходим к следующему.

И тут до меня дошло, что вот уже несколько секунд в уши настойчиво лез низкий гул, доносившийся откуда-то со стороны ангара. Сначала он был еле слышен, на самой границе восприятия, но с каждым мгновением усиливался и наконец перешел в рев турбореактивного движка.

– М-мать! – заорал я и выскочил из кабинета.

По пути своротил стол и сшиб пару стульев, но не обратил на это внимания. В коридоре я нос к носу столкнулся с обалдевшим Черенковым. Тот окинул меня бешеным взглядом, но ничего не сказал – и так все предельно ясно. Вывалившись на улицу, мы увидели, как глайдер прошиб бронированным носом крышу ангара и вырвался на простор. От удара его слегка повело, плюс дыра в лобовом стекле и несколько пулевых отверстий в корпусе не способствовали герметизации кабины. Пилотировать в таких условиях дано не каждому, так что выровнять машину беглецу удалось лишь через несколько секунд.

Мы тупо наблюдали, как глайдер медленно, но верно набирал высоту. По корпусу ударила пуля, выбив искру из броневого листа, – Федотов среагировал. Но машина уже поднялась метров на пятьдесят, а снизу защита у таких аппаратов достаточно серьезная, так что крупнокалиберный унитар, выпущенный из снайперской винтовки, ему что слону дробина. По той же причине я не стал даже пытаться вести огонь из автомата – момент был безвозвратно упущен.

Как мы его прошляпить умудрились, ума не приложу… Хотя вариантов как минимум несколько – от подземного хода из штаба в ангар до элементарной невнимательности: глайдер-то мы не проверили, ограничились одним убитым. А у второго могли нервишки покрепче оказаться. Впрочем, не сходится – в ангаре мы бы его засекли при сканировании. Плюс малец пленный ясно сказал – ушел через потайной ход. Блин!

Неведомый пилот тоже уверился в собственной безопасности и издевательски покачал плоскостями, направив глайдер к лесу. Через считаные секунды он удалился уже на несколько сотен метров. И тут свое слово сказал наш славный Кысь – штатный специалист отряда по тяжелому оружию. Выпущенная из «горыныча» самонаводящаяся ракета рванула вдогонку за летательным аппаратом, оставляя за собой дымный хвост. Пилот сразу же заметил опасность и принялся маневрировать, невзирая на напор встречного ветра в разгерметизированной кабине, но ракета уверенно нагнала машину и вонзилась в корпус в районе кормы. Глайдер окутался облаком разрыва и стремительно рухнул в лес.

Я постоял несколько секунд, прислушиваясь, но второго, более мощного, взрыва так и не дождался. Переглянулся с Черенковым и помчался к КПП. Сержант без лишних вопросов последовал за мной. Вдалеке над лесом поднимался тонкий столбик дыма.

– «Синие» и «Желтые», оставаться на базе! – на ходу прокричал я в передатчик. – Мы обследуем место крушения. Обыщите штаб, соберите все бумаги, какие найдете. И за пленными присмотрите. Игнат, понял?

– А как же! – отозвался Волчара. – Осторожней там, туда-сюда!

Отвечать я не стал, берег дыхание. Темп с самого начала мы взяли предельно высокий, чему способствовала хорошо укатанная грунтовка. К счастью, ее направление нас пока устраивало. Около километра пробежали за считаные минуты, потом пришлось замедлиться и ориентироваться на запах гари. Определившись с направлением, вломились в заросли и минут через десять добрались до места падения глайдера.

Машина выглядела неважно. При падении аппарат сшиб верхушки нескольких деревьев и вонзился носовой частью в ствол кряжистого дуба толщиной чуть ли не в несколько обхватов. Для глайдера он оказался неодолимым препятствием – от удара машину жутко покорежило, и она плашмя рухнула на землю. Сверху ее еще придавило упавшей ветвью сантиметров тридцати в диаметре – прощальный подарок дуба. Аппарат слабо дымился, заполняя окружающее пространство едкой гарью.

– Аккумуляторы не задеты! – воскликнул Черенков, с первого взгляда оценив ущерб. – Повезло, товарищ капитан-лейтенант.

– Проверяем кабину, – отозвался я. – Только быстро, может рвануть в любую секунду.

Совместными усилиями мы выворотили из креплений покореженную дверцу и выволокли из кабины бесчувственного пилота. Оттащили на десяток шагов в сторону, и я принялся его осматривать на предмет повреждений. Черенков снова метнулся к глайдеру, несколько секунд повозился в салоне и вернулся с портфелем из натуральной кожи в руках.

– Вот, на соседнем сиденье лежал, – пояснил он, протянув мне добычу.

– Оставь пока у себя, – отмахнулся я. – Давай этого терпилу подальше утащим. Не нравится мне тут.

Сержант возражать не стал, и мы вдвоем поволокли все еще бесчувственного пленника прочь от места падения. На всякий случай удалились метров на триста и расположились посреди крошечной полянки, где и продолжили осмотр тушки. Результаты оказались неутешительными – правая нога сломана как минимум в двух местах, несколько ребер перебиты, и наверняка одно из них проткнуло легкое – на губах кровавая пена. Блин, второй уже за сегодня такой. Везет мне. Дыхание затрудненное, хриплое. Воздух разве что в дырках не свистит, как у давешнего в ангаре. Что еще? Ага, черепно-мозговая травма. Плюс наверняка множественные ушибы внутренних органов. Не жилец, однозначно. Пока дышит, нужно из него хоть какие-то сведения вытащить.

Как раз для подобных случаев у коллег из Службы безопасности имелся прямо-таки чудодейственный препарат – мощный стимулятор в одном флаконе с «сывороткой правды». Он позволял смертельно раненного немного задержать на этом свете и заодно разговорить. Перед операцией Шелест снабдил меня парой одноразовых шприцев с этой отравой. Вот сейчас и проверим ее. Я вколол дозу зелья пленнику в шею и принялся ждать.

Примерно через полминуты он широко распахнул глаза и мучительно закашлялся, содрогаясь от боли. Однако мощный препарат не позволил ему вновь нырнуть в беспамятство. Я схватил пленника за плечи и притянул к себе: лицо в лицо, глаза в глаза. Встряхнул слегка с целью привести в чувство.