Выбери любимый жанр

Бездна голодных глаз - Олди Генри Лайон - Страница 34


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

34

— Хам! Милитараст! — завизжала тетка. — Оккупант! Проходу от них нету!

Прапорщик удивленно поправил папаху и, воззрившись на это вопящее недоразумение, потер вспотевшую шею.

— И каждая жаба считает себя подводной лодкой, — задумчиво проговорил он и пошел прочь, бренча сумкой.

Тетка застыла с открытым ртом, очередь грохнула дружным хохотом, и мы с Арсеном, утирая слезы, вернулись к машине. И вовремя, потому что подходила наша очередь.

Подавая в квадратное окошечко деньги и талоны на бензин, я вежливо поинтересовался:

— Вы не подскажете, как нам к морю проехать?…

Диспетчер испуганно на меня посмотрел и, ничего не ответив, захлопнул окошечко.

Колонка барахлила, стрелка счетчика с противным дребезжанием плясала на отметке «13», потом почему-то поползла назад. Разозлившись, я пнул колонку ногой, и стрелка бешено закрутилась, отсчитывая кубометры и декалитры. Наконец тонкая струйка бензина иссякла, и, так и не узнав, сколько его попало в бак, я хлопнул дверцей.

И леденцовый городок, и весь «Светлый Путь» нравились мне все меньше и меньше.

Счастливой дороги!…

— А все-таки у нее дырка есть! — торжествующе дохнул мне в ухо Виталька.

— У кого? — рассеяно спросил я.

— У лошади! — рассмеялся мой сын. — Даже две дырки. Вторая — для масла…

Евангелие от попутчика. Нина

…Сколько раз говорила Андрею: не бери попутчиков! Мало ли кто… Вон у Ленки муж — таксист, так она одни ужасы рассказывает — сядут двое, с виду вроде приличные, а потом тело в канализацию, а машина уже перекрашена… У них в таксопарке даже бастовать думали, да сперва не собрались, а потом зарплату повысили…

Правда, нас все-таки четверо, а он — один. Ну, мы с Виталькой, ясное дело, не в счет, но все же… Да и то сказать, не мог же Андрей не остановиться, когда этот тип прямо под колеса вылетел. А теперь сидит, косится — рожа бандитская! Небрит, рубаха порвана… хорошо, хоть Арсюша между нами…

— Вам, собственно, куда?

Это Андрей. Мог бы и раньше спросить. Может, ему совсем в другую сторону…

— Мне, собственно, туда, — и Этот машет рукой куда-то вперед и вверх.

— И далеко?

— Нет. Мне уже недолго осталось.

Запах сивушного перегара до некоторой степени объяснил странность ответа. Ну, Андрюша…

— В смысле — недолго?

— В том смысле, что путь к концу подходит. И грядет предначертанное…

Я придвинулась поближе к Арсену. Пророк из подворотни зашевелился и стал шумно чесаться.

— Путь — это хорошо, — поддержал разговор Арсен. — А конец — это плохо… А как к морю проехать, вы не знаете?…

— Ищите — и обрящете, — задумчиво сообщил попутчик. — Я вот, к примеру, давно уже… это самое…

— Ну и как? — заинтересованно встрял в беседу Виталька.

— Да ничего… Собственно, я и видел Его лишь дважды… нет, трижды. Впервые я увидел Его в тюрьме и решил по глупости, что Он — великий разбойник. Потом я видел Его на площади, купив себе жизнь ценой Его смерти, и тогда я решил, что Он — великий неудачник. Да, Он умер за всех, но за меня Он умер в особенности! А я с тех пор все иду… и никак не приду, потому что это я — великий разбойник, и великий неудачник, а Он — просто великий…

Господи! Кого мы подобрали?!

— …И что же творил я все эти долгие века? Грехи искупал, хоть и нет им искупления?! Дудки! Грабил, воровал, насиловал, убивал — без цели, без смысла!… И тогда явился мне Он в третий раз, и был это сон, или явь, подобная сну; и сказал Он: «Сам ты выбрал кару за грехи своя, но столь велика будет она, что искупится прошлое, и сядешь ты одесную от Меня. Но если откажешься ты от выбора, то несть тебе прощения во веки веков!» Три дня после того не грешил я, и столь тяжко было мне хранить добродетель, что уж и счел я это избранной карой — вести праведную жизнь до скончания живота моего.

Но тут явился ко мне Искуситель и рек: «К чему мучишь себя, человече? Пусть не будет тебе прощения, так хоть жизнь проживешь, как следует! Вряд ли грядущие муки будут хуже сегодняшних!»

Узрел я разум в словах его — и вновь взялся за прежнее. Сам избрал я путь свой, и близок миг принятия заслуженного приговора! И с радостью приму я назначенное! — воскликнул брызжущий слюной попутчик и выхватил из-под рубахи большой черный пистолет.

Виталька, как завороженный, глядел на оружие. Машина вильнула, у меня внутри все сжалось, как в самолете, попавшем в воздушную яму. Я видела медленно поднимающуюся руку Арсена, тянущуюся к пистолету — перехватить, вырвать… Словно издалека, донесся голос попутчика:

— Пора мне. Не нужны приговоренному бесовские игрушки. Пора…

Пистолет со стуком упал на пол. Время снова понеслось вскачь, и я не сразу обратила внимание, что впереди на холме возникло робкое сияние. Оно все усиливалось, и в мерцающем ореоле проступил грубый высокий крест — даже не крест, а буква «Т» — на котором угадывался висящий человек.

— Я знал, я верил!… — словно в бреду шептал человек рядом с Арсеном, судорожно комкая подол рубахи; и я ощущала дрожь, исходящую от него.

В следующее мгновение, заслоняя холм, крест и распятого, над дорогой встал колосс — оскалившийся ящероподобный гигант с невыразимо прекрасными глазами и совершенно неуместными классическими рогами. Два кожистых крыла хлопали за чешуйчатой спиной, закручивая воздух воронками.

Машина затормозила, я инстинктивно ухватилась за Арсена. Попутчика уже не было рядом. Он шел, воздев руки к небу, шел навстречу вытягивающейся когтистой лапе, и улыбка сияла на его просветлевшем лице.

— Я пришел, Варавва! — раскатился гром над застывшей дорогой. — Пришел за тобой! Ты — мой!… Слишком велик камень на шее твоей, слишком тяжел — для неба!…

— Нет! — голос человека тонул в усиливающемся ветре. — Нет! Я принимаю кару!… Я иду… иду…

Лапа гиганта оборвала пронзительный крик. На том месте, где только что стоял человек, возникла ослепительная вспышка. Когда я снова обрела способность видеть, — ни колосса, ни человека на дороге уже не было. Крест на холме выглядел пустым и зыбким. Но нет, вот на нем стала проступать чья-то фигура. Мне даже показалось, что я узнаю грязную нестиранную рубаху, порванную на плече, улыбку на заросшем щетиной небритом лице…

— Варавва!… Варавва… — прогрохотал замирающий гром в отдалении.

Крест медленно растаял в воздухе.

Фатальное везение. Виталька

…Здорово! Прямо как в «жутике»! И Атмосферный Череп, и Люфицер, и бандюга этот припадочный… Ребятам расскажу — от зависти полопаются… Хотя нет, не полопаются. Не поверят. Вот всегда так: соврешь чего — верят, а правду говоришь — смеются… Мы с Мишкой «летающую тарелку» видели — никто не поверил. Даже папа. А Спиридонов, дылда конопатая, еще потом «гумноидами» дразнился. Ничего, у меня сейчас свидетели — и папа, и мама, и дядя Арсен… Пусть только попробует не поверить — я его к папе притащу, а если он и папе не поверит, я ему сам по шее надаю!…

…А пистолет-то, пистолет! И чего его разбойник бросил — пальнул бы в черта этого… Только его, наверное, обычные пули не берут — серебро нужно. Или кол осиновый. А пистолеты колами не стреляют…

— Дядя Арсен, можно посмотреть?

— Что? А… ладно. Только осторожно. Сейчас я патроны выну, тогда смотри.

Ну конечно, как мне, так без патронов…

— Арсен, что вы делаете?! Не давайте ему эту гадость! Виталик, не смей! Это не игрушка.

— Мам, он же не заряжен… Я только посмотрю — и отдам.

— Прекрати немедленно! Арсен, спрячьте его.

— Ну что вы, Нина? Я уже обойму вытащил, и ствол пустой. Пусть ребенок посмотрит…

— Верно, Нинок… (спасибо, папа!) Я сам в его возрасте… — и ничего, как видишь.

— Ну, хорошо… Только не нажимай ничего! Посмотри и сразу отдай дяде Арсену, — сдается мама.

Ох, и тяжелый же… А когда стреляет, небось, еще и отдача ого-го какая!

— Дядя Арсен, это что за марка?

— Не знаю. Я никогда такого не видел. Похоже на «люгер» или «кольт», но…

34
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело