Шутиха (сборник) - Олди Генри Лайон - Страница 17

• Предыдущая
• 17/167
• Следующая

— Козлы! — выразил общее мнение Шняга, вертя в мосластых пальцах стебель травы хаги, именуемой еще леспедец двуцветный.

— С рогами! — развил идею Чикмарь, пунцовый от интеллектуальной натуги.

Валюн же, оправдывая репутацию, подумал, что всего один внезапный поворот темы способен родить вдохновенное хокку «Отшельник понимает суть явлений»:

Вот тут и подъехала машина с Юрочкой. Распахнулась дверца, нога в тщательно отглаженной, «со стрелкой», брючине ступила на гравий, шаркнув подошвой блистательного «Саламандера», и судьба злорадно расхохоталась, предвкушая. Мальчик был такой чистенький, такой аккуратненький, такой противоречащий миазмам бытия, что развитие событий... ан нет! — или «Зуськи вам!», как говаривала баба Клава с Нетеченки, познавшая толк в вербальном полиморфизме. Это мы вам заявляем с полной уверенностью. Ибо орлам Пырловки, натасканным Казачком, мужчиной абсолютно вменяемым, нельзя было отказать в зачатках нюха. Воздух пах лосьоном «New Wave» и грустными выводами: значит, мы обижаем юношу бледного, теша гордыню, мамаша обижаемого резво брякает с мобилы ментам или, того проще, — завтра вынимает пачку бабла, командует: «Фас!» — и не выстоять двум самураям с одним поэтом (мудрый учитель мимо кассы, мудрецы делают ноги первыми...) против бойцов тайного стиля «Вха-рю Дай». Иди, юноша, иди, бледный, иди, со взором горящим!

Не видим, не слышим, знать не знаем...

Восстанавливай, блин, связь времен.

Юрочка шел. Качая в левой ладошке «дипломат» с кодовым замочком: дата рождения любимой мазер. А навстречу благополучному Юрочке, из ворот Вованова жилища, уже выбирался рок в драной тельняшке. В камуфляжных штанах. Устало вытирая взопревший от трудов праведных затылок. Шут сегодня был прямоходящим, без ошейника, и это крайне возбудило зрителей. Тем более что Вован, спящий или бурно обладающий брюнеткой, отсутствовал на театре военных действий.

И пырловцы взыграли.

— Эй, Тельник! — гаркнул Чикмарь, от щедрот награждая шута именем. — А ну, гавкни!

Шут сел на скамеечку. Достал сигареты. Закурил.

— Голос! — поддержал друга Шняга. — Голос, п-падла! Откинувшись на спинку, шут блаженно прикрыл глаза.

Дым овевал его лицо, делая скулы не просто сизыми, а иссиня-стальными, как муаровый клинок катаны.

— Не врубается, — резюмировал Валюн. — Плохо учили.

— Щас подучим. — Шняга медленно встал, зная, что при его росте это выходит монументально. Угрожающе тряхнул ушами. — Щас сделаемся, клоун...

Дойдя до шута, Юрочка остановился. Галина Борисовна внимательно следила за происходящим из окна, готовая вмешаться в любую секунду. Но пока дальше словесной перепалки дело не шло. «Сейчас Юрка сморозит глупость, — подумала она. — Обязательно сморозит». И не ошиблась.

— Как вам не стыдно? — сморозил Юрочка, с укоризной глядя на ошалелых пырловцев.

Никогда не задавайте самураям и поэтам риторических вопросов. Не надо. Это задевает у них какие-то тайные струны души, попадает прямо в спинной мозг, после чего поэты и самураи способны на странные поступки. Видимо, это связано с проявлением истинной природы Будды. В дылде Шняге сидел очень предсказуемый Будда, поэтому он направился к юноше вихляющим шагом, тая в глазах белое безумие.

— Козел, — сказал Шняга, отрицающий пользу разнообразия. — С рогами. Обломать?

Пока мать колебалась — выйти на улицу или крикнуть в окно?! — Шняга ликвидировал две трети расстояния между собой и намеченной жертвой. Снежное пламя ярче разгоралось во взоре лопоухого. Так падают на амбразуру. Так грабят банки, врываясь в холл с водяным пистолетом. Так сжигают храм Артемиды Эфесской. Юрочка, знакомый с побоями большей частью из художественной литературы, удивленно ждал продолжения и лишь вяло качнулся, когда шут встал между ним и Шнягой.

Белый огонь вобрал шута. Отразил.

— Голос! — приказал Шняга. — Голос, Тельник!

— Гав, — сказал шут.

— Еще! — Шняга не ожидал беспрекословного подчинения, а посему не поверил собственному счастью.

— Гав-гав, — сказал шут.

— Раком! Становись раком!

Шут встал на четвереньки. Подумал. И сунулся вперед, боднув головой воздух между коленок Шняги. Дылда попятился, но опоздал: шут с ловкостью домкрата поднялся на ноги, вознося самурая к равнодушным небесам. Обнаружив, что сидит на плечах Тельника задом наперед, а до земли — сто верст лесом, пырловец хрипло заорал, едва не сверзившись в пыль. По счастью, лапа шута сгребла в жменю футболку на спине Шняги, возвращая сомнительное равновесие.

— Alles! — сказал шут на иностранном, но очень понятном языке.

Неподалеку торчал деревянный «бум», вкопанный по заказу Вована для Баскервиля, и шут скоренько взбежал на бревно. Отмахнул свободной рукой, пробуя баланс.

— Голос! — велел шут.

— Ой! — отозвался Шняга по-японски, зная по фильму «Скалолаз», что в таких случаях главное: не смотреть вниз.

— Еще!

— Ой. Ей. Юй, блин! Юй!!!

Шут добрался до противоположного края бревна. Грациозно согнул левую ногу в колене, став похож на грузового аиста, несущего младенца в хороший дом. Крутанулся волчком, ввергнув Шнягу в пучину ужаса, повернул обратно. Юрочка задыхался от хохота, согнувшись в три погибели. Булькал Чикмарь. Трясся Валюн. Пыталась сдержать предательское хрюканье Галина Борисовна. Один Казачок наблюдал представление с доброжелательным спокойствием.

Он же первым начал аплодировать, когда шут вернулся на грешную землю.

— Почем тебя брали, клоун? — спросил Казачок, скребя плоским ногтем шрам на подбородке.

Шут ласково придержал колеблющегося Шнягу: в эмпиреях дылда подхватил морскую болезнь. Выплюнул окурок.

— А ты своих почем брал? — без раздражения осведомился он. — Так я много дороже буду.

Завтрак прошел в теплой, дружественной обстановке.

Гарик словно задался целью оправдать титул «Гарри Поттера»: не мальчик, но муж, он летал по комнатам на метле, оставляя за собой оазисы чистоты, весело колдовал на кухне, являя домочадцам шедевры поварской магии (главный используемый при этом артефакт — микроволновка «Фрези Грант»), и был крайне мил, а также прелестен.

— Юрий Игоревич? А Юрий Игоревич? Горячий бутербродик сотворить? С лососиком?

Нравилось Гарику звать сына по имени-отчеству. Нравилось, и все тут.

— Спасибо, папа. Если не трудно, с диетическим салом, — отзывалось чадо, прихлебывая поливитаминный чай с духовно укрепляющими добавками от тибетско-богодуховского СП «Тапас».

— А тебе, дорогая?

Галина Борисовна вкушала семейную идиллию, умом понимая, что классик прав: на свете счастья нет, покой нам только снится!.. В сердце стучал опрометчиво подписанный вчера контракт. Надо было ознакомиться детальнее. Внутренний раввин призывал не портить субботы, но антисемит-долг категорически возражал. «Ладно, после завтрака. И ненадолго», — примирила Шаповал антагонистов.

• Предыдущая
• 17/167
• Следующая