Начало - Кобылянский Павел Юлианович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/104
- Следующая
Оказывается, в комплекте к спецбоеприпасу шел еще и нож, из разряда «сдохни от зависти, Рембо». Вытащил из ножен, посмотрел. А сталь-то весьма приличная, да и заточка вроде грамотная. Балансировка, правда… Ну стандартная, то есть драться им я поостерегусь. Потапыч ехидно прокомментировал, что нож тоже проходит по разряду спецбоеприпаса и в отличие от патронов сдавать его придется под отчет. И впрямь по всему клинку — серебряная гравировка без каких-либо художественных изысков, просто серебряные полосы по диагонали, пересекающие весь клинок. Вот оно как. Вздохнув, нацепил слева на пояс, прихватил специальной петлей на бедре, дабы не болтался. Не, мой «Катран» лучше и уж всяко привычнее. Вот не знаю за что, но понравился мне этот нож, и именно с ним я тренировался в рукопашке, ставя себе удар. Но раз положено, нехай висит, авось не помру от лишнего полукилограмма.
Выбрался из автобуса, попрыгал, проверяя, правильно ли все развесил и закрепил. Вроде ничего не бренчало. Ну, остались мелочи, бандану (она же медицинская косынка) на голову, сверху каску, тактические очки на фиг, в пещере не понадобятся, вместо них ПНВ, значит, ПНВ пока можно сдвинуть на лоб. Сумку застегнул и бросил обратно в салон автобуса. Надеюсь, не сопрут. Впрочем, Комар уже запугивал водителя словесно, что, мол, лазить в сумку сапера без разрешения опасно для жизни. Ну да, у него там не меньше пятнадцати килограмм всяких взрывающихся игрушек. Как он с этой сумкой шарахается в центре большого города — не представляю. И даже ни разу в полицию не забирали. Рядом в качестве дополнительного аргумента навис своими двумя метрами Потапыч. Впрочем, водитель поклялся всеми святыми, что из автобуса ничего не пропадет.
И начал демонстративно поглядывать на часы, показывая, что нам пора уже выдвигаться. Ну и ладно, бегло осмотрел своих — вроде все готовы. Сверили часы — девятнадцать часов двадцать две минуты. Мысленно поставил отсечку, что добраться надо к двадцати трем ноль-ноль, у нас три с половиной часа, блин, если там действительно километров десять — скорее всего не успеем, ходить под землей — это не на поверхности. Даже по бункеру десять километров топать достаточно долго, а уж по естественным пещерам… Ладно, пора начинать.
Зашли в палатку. А внутри ничего и нет. Только достаточно большая щель в скале. Комар с Потапычем, взяв оружие на изготовку, нырнули в темноту. Передернул затвор автомата, досылая патрон, и нырнул следом. Понеслась…
Черт, черт, черт… Не успеваем, никак не успеваем.
— Давай, Шестой, работай локатором, — пихнул я локтем в бок тяжело дышащего священника. Тот испуганно дернулся, но, сориентировавшись, повел головой и уверенно ткнул пальцем вперед:
— Там метров восемьсот, не больше. И метров шестьсот до контролируемых людей. Люди под полным контролем, то есть как личности — мертвы, только тела остались.
Группа расположилась на короткий привал, отдыхали уже в третий раз, иначе священник попросту не выдержал бы. Хотя… по нашим меркам дорога оказалась невероятно легкой и темп мы держали неторопливый. Мне до сих пор не верилось, что в таком удобном месте, каким являются любые подземные пространства, будь они естественного или искусственного происхождения, никто не оставил ни единой растяжки и не влепил ни одной противопехотки.
Комар, выступавший в роли следопыта, утверждал, что примерно трое суток назад здесь прошла толпа штатских в разнородной обуви, шли быстро, дорогу знали. А еще сутки спустя по их следам прошла группа, очень похожая на военных. В американской обуви военного образца, человек двадцать — двадцать пять, сказать точнее сапер затруднялся. Шли осторожно, примерно как мы, внимательно осматривали все места, пригодные для минирования. Попутно практически затоптали первый след. Судя по размерам обуви — одни мужики, причем не маленьких габаритов. Точно, это та группа американцев, про которую поминал фээсбэшник.
Тирли, который тоже умел немного читать следы, полностью подтвердил слова Комара. И оба в один голос утверждали, что этой дорогой назад никто не поднимался.
Я взглянул на часы, н-да, двадцать три сорок.
— Комар, что там у вас, — прижал левой рукой тангенту рации.
— Да все то же, командир. — Впереди шевельнулась четко различаемая с помощью ноктовизора фигура, прижавшаяся к правой стене. Второй силуэт находился слева и чуть сзади. — Ну чего, Шестой отдышался? Выдвигаемся?
— Можно подумать, ты не слышишь, как он пыхтит, — буркнул я. — Проползи чуть вперед, только из поля зрения Потапыча не вылезай.
— Оки, — и силуэт впереди плавно двинулся, постепенно скрываясь за поворотом.
— Третий — Первому, — внезапно подал голос Тирли, колдовавший во время привала над своей аппаратурой. — Подтверждаю Шестого, люди, две цели, примерно шестьсот тридцать метров, четко слышу сердцебиение, пульс ниже нормы.
— Группа, внимание, — начал было я, но меня тут же перебили:
— Пятый — всем, вижу отблески света, похоже на открытый огонь. До поворота четыреста метров, свет оттуда.
— Первый — Пятому, стоять. Первый — всем, ПНВ долой, оружие к бою, по возможности — работать бесшумками. Рации на голос, тишина в эфире.
И я первый переключил рацию на включение голосом. В ухо кольнуло еще четыре щелчка, отец Яков по ходу не понял команду, да и, скорее всего, забыл, где переключаются режимы. Впрочем, ладно. Я зажмурил глаза, чтобы хоть немного привыкнуть к темноте, выключил ноктовизор и перетащил его с лица на каску, аккуратно зафиксировав ремешком. Потом также аккуратно приоткрыл веки. Темнота была не то чтобы абсолютной, но весьма близкой к этому. По крайней мере до того места, где расположилась наша группа, никакого света не пробивалось. И если священника, сидевшего в полуметре от меня, я еще хоть как-то различал, то Тирли, расположившегося тремя метрами дальше, не видел абсолютно, просто помнил, что он где-то там должен находиться. Хотя нет, краем глаза я заметил какое-то шевеление, как раз там, где должен был сидеть радист. По ходу он сворачивал свою аппаратуру.
Слух, обостренный темнотой, уловил тихие шорохи с разных сторон, ребята вытаскивали ПБ. Впереди вдруг зажглись у самого пола темно-красные, еле заметные отблески. Ага, это Потапыч подсвечивает фонарем, обозначая свое место. Я тоже вытащил фонарь и, развернув его рефлектором вниз, несколько раз махнул в направлении света. А потом дернул отца Якова за рукав, увлекая за собой, и потопал по направлению к Потапычу. Двигаться тихо священник совершенно не умел, за его топотом я не мог расслышать даже своих шагов, не говоря уже про остальных. Оставалось только надеяться, что они поняли меня правильно и двигаются в нужном направлении.
— Пятый — Первому, — внезапно опять раздался голос Комара, — тут следы перестрелки.
— Сиди там, — ответил я. — Первый — всем, выдвигайтесь к Четвертому, Третий, Шестой на тебе. Я к Пятому.
И, выпустив рукав священника, заспешил к повороту, подсвечивая фонарем себе под ноги, чтобы не споткнуться на неровностях пола. Правда, пол стал неожиданно ровным для пещеры. Впрочем, все разъяснилось, стоило мне проскользнуть за поворот. Этот тоннель имел искусственное происхождение. Стены явно были вырублены, а кое-где заметна и каменная кладка. А поворот впереди и впрямь подсвечивали рыжеватые отблески, беспорядочно прыгающие на стенах. Действительно открытый огонь.
Комар сидел, скорчившись, у правой стены. Я издал тихое шипение, привлекая его внимание. Он, не оглядываясь, сделал приглашающий жест и ткнул пальцем куда-то себе под ноги. Там обнаружилась россыпь натовских гильз. И огромное кровавое пятно на стене, как раз на уровне глаз сидящего на корточках человека. Убедившись, что я все заметил, сапер указал вправо и вперед, где была еще кучка гильз, вот только крови на стене не наблюдалось.
— Группе, движение в прежнем порядке, — немного подумав, приказал я. — Предельное внимание.
Комар дождался, пока из-за поворота покажется Потапыч, и двинулся дальше, держась правой стороны, пулеметчик продолжал прикрывать его слева. Тоннель впереди резко поворачивал направо, пара добралась до угла, и Комар, прижавшись к самому полу, плавно высунулся за поворот и тут же отшатнулся. Поднял левую руку и активно зажестикулировал. Из его жестов стало понятно, что за поворотом двое, вооружены, смотрят в нашем направлении. Я молча поднял зажатый в правой руке пистолет, а левой чиркнул себя по горлу. Сапер кивнул и потащил из кобуры бесшумку. И тут меня за плечо аккуратно тронул священник. Левая рука тут же выдала останавливающий жест. Комар все же вытащил пистолет, но стрелять не стал, выжидающе посмотрел на меня.
- Предыдущая
- 11/104
- Следующая
