Крылатый - Тьма Анна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/76
- Следующая
Ван, хмуро глядя на меня, сказал, что позвонит Рыси, согласует изменения в плане, и отошел, доставая телефон.
— Холодное надо приложить, — сказала Майя, коснувшись тонкими пальчиками моего плеча.
Вытянув руку, я невозмутимо вытащил из личного пространства свой тяжелый фламберг и приложил ледяное лезвие большого волнистого меча к ушибу. И правда полегчало.
— Ого, — оценил брат рыжей, звали его редким именем Мстислав, сестра звала его Слава. — Фламберг рыцаря?
Увидел метку на рукояти?
— Угу, — кивнул я. И ответил на невысказанный вопрос: — Трансформировался до срока. Пришлось раньше времени стать рыцарем.
Вернувшийся Ван, ворча, что-то еще сделал с моей травмой, и жутко неприятное жжение все-таки ушло. В течение ближайших трех часов все должно быть в порядке.
— Как я теперь тебя домой потащу? — хмуро поинтересовался брат. — На лейтэре вдвоем?.. Я его не заряжал уже три недели, двойной вес не выдержит. Будем с полдороги добираться вплавь!
— А давайте с нами, — предложила Майя. — Мы сейчас еще в развалины сходим к старому идолу — и на паром до города.
— Нет, — ответил Ван.
— Давай, — одновременно с ним сказал я, глядя на девушку и начиная глупо улыбаться.
Ван взглянул на меня, развел руками и согласился.
Седой дядька по имени Андрей Данилович оказался предводителем группы и одним из адептов какого-то учения, я не вник, какого именно и что там изучали. Религия как религия, их сотни, и они не слишком различаются. С адептом шли его дети и трое последователей этого учения.
Развалины в глубине леса мне не понравились. Сила все еще живущего здесь древнего злобного божества чувствовалась в давно разрушенном храме. А в том, что передо мной храм, я не сомневался.
— Чувствуешь? — тихо спросил Ван, стоя рядом и не решаясь ступить дальше порога.
— Еще как, — прошептал я.
— Вы чего там стоите? — спросила Майя, ушедшая вперед.
— Давайте с нами! — позвал Слава.
Мы с Ваном переглянулись и ступили на камни, когда-то бывшие фасадом. Какое-то там замшелое божество не круче нас! И пусть бесится сколько влезет! Ха, справа, из бывшего сердца храма, так и веет неприкрытой злобой!
Вот тут, пожалуй, мы совершили ошибку — полезли в святая святых храма, пытаясь самим себе доказать, что круче нас только яйца всмятку! Ощутимой волной лютой ненависти и жажды нас буквально выкинуло из развалин.
— На фиг такие шуточки, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Сколько здесь этих древних гадин?
— Пока слышу только шестерых, — отозвался Ван. — И они нас тоже слышат.
А вот это более чем плохо!
— Ой-ой, предупреждал же Феникс… Ван, нельзя дать им всем пробудиться!
Имелся один верный способ не дать древним божествам, спящим на Авалоне, проснуться — дать деру отсюда, и побыстрее. Но… я высматривал мелькавшую среди деревьев и камней фигурку рыжеволосой девушки…
— Демоны с тобой! — ругнулся эльф. — Давай быстро читаем iiliorina di diman.
А это выход! Мы огляделись, проверяя, нет ли поблизости людей, отошли немного подальше и встали спина к спине.
— Древняя версия подойдет? — спросил я меняющимся рычащим голосом.
— Подойдет, — мелодично отозвался светящийся золотом Ван.
Тысячи черных и золотых нитей, расходясь от наших тел, сплетались, завиваясь в затейливые узоры, ложились на землю в сложной переплетенной печати, впитывались в землю, звеня, растворялись в воздухе и листве деревьев.
— Iiliorina di diman, — низким рычанием вырвалось из моего горла.
— Iiliorina di melamor, — мелодично отозвался Ван.
— II lete li tamin.
— Iiliorina ti lamar…
Это только сон. В этих землях нет никого чужого. Вы не пробуждались тысячи лет и продолжаете спать. Дурной мираж растает поутру, как дымка тумана. Потревожившие вас — не реальность. Спите, древние, спите… Это только сон. Вы спите, и мы — тоже сон…
— Получилось, — сказал я, спиной чувствуя, как тяжело дышит брат. — До завтра печать продержится.
— Надо рассказать деду и отцу, — сказал Ван. — Они здесь наведут порядок.
— Успеется, — дернул я плечом, морщась от проснувшейся боли в ушибе. — Это же земля Феникса, пусть он и разбирается. А то дедушка сначала с нами разберется так, что демоны покажутся нам детской забавой.
— Да уж, пусть Ветер сам решает, — хмыкнул Ван, оценив обрисованную перспективу.
Я поднял голову и вздрогнул. В десяти шагах от нас стояла, замерев, рыжеволосая.
— Демоны меня раздери! Ван!
Он поглядел на Майю и выругался.
— Что это было? — Рыжая кивнула на медленно гаснущие нити печати.
Мы с братом мрачно переглянулись.
— Ты ведь знаешь, что здесь живут древние божества? — изогнул бровь Ван, обратившись к девушке.
— Да, — кивнула она. — Но при чем здесь…
— Каждый раз, приходя в эти развалины или к идолам, вы добровольно отдавали старым богам часть своих сил, — перебил я. — Мы с братом не собирались делиться с ними своими силами.
— Делать нам больше нечего! — фыркнул Ван. — В гробу в белых тапках я видел всяких драных богов с демонами в придачу!
— В общем, древние божества разозлились за наше к ним отношение и стали просыпаться. Они уже очень давно спят, — продолжил я. — И мы их убедили, что мы им только приснились.
— Глюки-глюки, — весело подсказал Ван. — Древние глюки замшелых старых пней. Уходим, нам нельзя долго быть в этих развалинах.
— Угу, — согласился я.
— Ты ничего не видела, — предупредил Ван девушку.
Но она конечно же проболталась. Хорошо хоть не всем, а только своему отцу.
По выходе из развалин глава этой мини-экспедиции допросил нас с пристрастием — безопасно ли дальше ходить в развалины, что это вообще было и прочее. Профессионально изобразив саму невинность, я убедил его, что опасности для людей развалины, идолы и прочие не представляют. У людей, во-первых, несравнимо меньше внутренней силы, из-за чего они и живут значительно меньше нас, во-вторых, они, даже если захотят, не способны контролировать внутренние резервы и все равно добровольно делятся с древними. Но я не стал говорить, что если через нас древние способны обрести более полноценную жизнь, то попытаться осуществить это через людей — дохлый номер.
В конце разговора человек, поначалу подозревавший нас с Ваном во всех смертных грехах, был готов поверить любому моему слову и едва ли сознавал, что смотрит на меня как на любимого внука. Да-да, обаятельная сволочь, помню. Что есть, того не отнять.
Я, Ван и Майя ушли по дороге вперед, остальные несколько отстали. Иногда я замечал, как эльф хмуро косится на девушку, от которой я сам с трудом отводил взгляд. Она была очень маленького роста, всего лишь мне по плечо, совсем крошка, как феечка. Я думал, что Киса маленькая, но Майя оказалась еще меньше. Рыжие, вьющиеся крупными локонами волосы, лучистая улыбка, веснушки, которые были ей очень к лицу, синие глаза с веселой смешинкой, хрупкая, как тростинка, фигурка. Мы шли и болтали обо всем на свете. Я рассказывал ей истории, она весело хохотала. Рассказала, что учится в художественной школе и пишет стихи. Я восхищался и просил обязательно дать мне возможность увидеть ее картины и услышать стихи.
Эльф ворчал что-то на старосветлом о рыжих лисицах и крылатых идиотах. Ась? Это он о чем?
Мы сидели на пирсе в ожидании парома, я ловил брызги высоких волн уже промокшими рваными джинсами и кроссовками, а Ван возился со своим лейтэром.
— Ван, я тут подумал…
— Ты еще не разучился думать? — искренне удивился брат, не давая мне договорить.
— Ну кто-то из нас должен это уметь!
— И этот «кто-то» — явно не ты.
— Этот «кто-то»… Тьфу, Апокалипсис, не сбивай меня с мысли! Я тут подумал о том, что нам домой на ночь являться не стоит, а то дед нас не выпустит без допроса с пристрастием. Это с папой можно спокойно поговорить, а дед…
— А дед — тиран, — кивнул эльф. — Переночуем у Макса или у Маньяков.
Переночевать в гостинице было нереально по нескольким причинам. Во-первых, наличных у нас с собой имелось не так уж много, остальные деньги были на карточках, а во-вторых, дед сразу же узнает, где мы.
- Предыдущая
- 25/76
- Следующая
