Дело о таинственном наследстве - Молчанова Татьяна - Страница 69
- Предыдущая
- 69/75
- Следующая
– Но позвольте! – Аркадий Арсеньевич претерпевал последние полчаса страшные муки унижения от развенчивания его выводов, что, казалось, так легко совершала эта провинциальная девчонка. – Приведите мне хоть одно доказательство, что это не Копылов совершал покушения на графа. Вы нам тут сказки все рассказываете да листочки демонстрируете, извольте факты изложить!
– Во-первых, – выступил в защиту Наташи очень сердитый тайный советник. – Ежели вы внимательно Наталью Николаевну слушаете, то любое ее утверждение с доказательностью идет. Во-вторых, Аркадий Арсеньевич, ежели это возможно, не перебивайте, пожалуйста. Вас, – подчеркнул он это слово, – мы уже слушали.
Наташа слегка покраснела и поспешила продолжать:
– Спасибо, Сергей Мстиславович, но я готова ответить на любые вопросы, и этот, конечно же, тоже очень важен. Аркадий Арсеньевич. Одно доказательство, как вы и просите, можно привести прямо сейчас.
– Иннокентий Саввич! – позвала она.
Из дальних рядов выдвинулась чья-то серая, очень ухоженная шляпа, а затем усиленно пытавшийся за ней скрыться господин Заницкий.
– Не бойтесь, Иннокентий Саввич! Как хорошо, что вы пришли, а то мне пришлось бы своими словами пересказывать то, что вы мне вчера рассказали.
Заницкий пробрался к Наташе и неловко поклонился, причем как-то по-русски, на все три стороны. Его совершенно, видимо, не смутило, что третьей стороной была пустая стена.
– Пожалуйста, расскажите нам про Антона Ивановича и… лошадей, – попросила Наташа.
Заницкий выставил веред шляпу и от ее имени, глядя куда-то в потолок, ответствовал:
– В детстве с Антон Ивановичем история была, его малого на конюшне лошадь ногой задела, по темечку. Он сам сказывал, как испугался. Поэтому лошадей он близко не любил. Нет, вот так издали, как они скачут, очень даже красоту мог оценить, в колясках, конечно, тоже ездил, но сколько раз он на конюшне надобен был для советов – нет, это никак не хотел, просил все так, в отдалении, говорить. Даже когда запрягали, все старался подальше отойти.
– Иннокентий Саввич, вы столько лет вместе с Антоном Ивановичем хозяйство вели, как вы думаете, смог бы он в случае чего, скажем, подправить у лошади подкову?
Сначала засмеялась шляпа, а за ней Заницкий. Весело, в голос, потом оба спохватились.
– Ну что вы, княжна! Никак не мог. Знаете, ведь лошади человеческий страх ой как чувствуют, они на Антона Ивановича тоже всегда подозрительно косились, так что никак, Наталья Николаевна, нет!
– Спасибо большое! Аркадий Арсеньевич – вот доказательство того, что никак Антон Иванович не мог у Рады подковы расшатать. Я с Митрофаном, кузнецом, еще раз поговорила. Он мне сказал примерно то же, что и вам: вроде Антон Иванович был тогда в конюшне, а может, и не он… Вообще же, в конюшне в тот вечер мог побывать кто угодно – и Антон Иванович, и граф, и тайный советник – лошади у тетушки красивые, в любое время можно было зайти и полюбоваться на них.
О втором же происшествии, с пистолетом, – и Наталья обернулась:
– Вася!
Юноша выступил вперед.
Наташа потянула его за рукав ближе к публике:
– Я, господа, хочу восстановить справедливость. Именно Василию обязано официальное следствие разгадкой тайны взорвавшегося пистолета. Именно он догадался, что в дуло был залит свинец, а эта догадка потянула за собой уже все остальное. Аркадий Арсеньевич об этом как-то умолчал…
Вася неловко поклонился, сердито косясь на Наталью – ну надо было ей спектакль устраивать! Публика, однако, охотно и уважительно пошумела.
– После неудачной первой попытки, – продолжала Наташа, – преступник действительно стал нуждаться в своем помощнике. С другой стороны, зачем же он его вызвал, если не для использования? Но не Антон Иванович был мозговым центром в этом союзе. Уж позвольте мне это утверждать. Схему второго покушения также придумывает не он. Его хозяин придумывает, дает подручные материалы и объясняет, как все сделать. Задание довольно-таки простое, если отвлечься от мысли, что в результате успешного его выполнения умрет человек. И Антон Иванович блестяще с ним справляется. Свинец в дуло залит точно и аккуратно. Только опять, как в этом случае уместно будет выразиться, происходит осечка. Граф остается жив!
– Почему вы так уверены, что не Антон Иванович это придумал? – все еще пытался отвоевать свои позиции следователь.
Граф подошел к нему и сунул в руки лист с газетной вырезкой, шепнув на ухо:
– Откуда это, вы поймете позже.
К слову, свинцовых солдатиков Наталья отдавать наотрез отказалась. Даже просила не упоминать о них Аркадию Арсеньевичу. «Вырезки будет достаточно», – фыркнула она и запрятала солдатиков где-то у себя в комнате.
– Простите, княжна, что перебью, – поднялся от следовательского уха Саша. – Но мне сейчас пришла в голову мысль. Специально для Аркадия Арсеньевича! – Саша сделал полупоклон. – Хочу заметить, что, следуя так полюбившимися Аркадию Арсеньевичу психологичными доказательствами того или иного события, можно проследить очень интересный момент, косвенно доказывающий неповинность Антона Ивановича в изобретении покушений. И плохо подкованная лошадь, и взорвавшийся пистолет, и отравленные грибы – продумано все было до мельчайших деталей, и, что самое важное в любом из трех случаев, ежели бы они удались, вряд ли кто признал бы злой умысел, так как выглядело все действительно как случайность, несчастливое для меня стечение обстоятельств. А что происходит с тетушкой? Вы помните отчет ваших экспертов? Какая-то нелепо большая доза яда. У прозектора возникли явные сомнения. О несчастном случае здесь и речи идти не могло! Чего не скажешь о трех предыдущих случаях. И получается, как это у вас на профессиональном языке называется, различные подчерки преступлений? Я считаю, что это весьма весомый и интересный момент… – Саша сел.
– Да, граф, спасибо, на самом деле во всей этой истории может быть даже гораздо больше психологичности, чем мы смогли увидеть…
Она помолчала. Уже не для эффектной паузы, а от ужаса момента, когда ей придется назвать этим жадно слушающим людям имя человека, ставшего причиной их сбора здесь.
– Предпоследняя попытка избавиться от графа – грибы. Здесь доказательства невиновности Антона Ивановича в придумывании способа покушения следуют как исключение его виновности в первых двух. А вот насчет исполнения я, честно говоря, сама до конца не уверена. Видите ли, для того чтобы графу подали отравленное блюдо, его должны были отравить перед самой подачей на стол, а для этого преступник должен был или приготовить эти грибы, или быть во время обеда в доме. Антон Иванович, конечно же, был. Я бы не сомневалась в том, кто полил грибы отравой, если бы не узнала от графа, что за их обеденным столом присутствовал еще один человек: он зашел посреди трапезы, перед подачей вторых блюд, буквально на несколько минут – попил чаю и ушел… Потом, правда, опять вернулся, когда его вызвали…
– И кто это был? – одновременно злобно и покорно спросил следователь.
Наташа опустила голову и произнесла, с трудом проглатывая комок в горле:
– Доктор Никольский…
Наташа ожидала какой угодно реакции присутствующих. И криков негодования, и возмущенного шепота, аханья и причитания. Но, как и всегда, когда мы твердо знаем чего ждать, все происходит с точностию до наоборот: сейчас в тетушкиной гостиной повисла гробовая, если уместна такая аналогия, тишина. Николай Никитич сидел, глядя на Наташу с недоверчивой полуулыбкой. Нина Петровна Князева вся покраснела, надулась, смотрела зло и со страхом. Ольга пыталась на лицах окружающих понять, как следует на сие известие реагировать, а тайный советник сгорбился, закрыв руками глаза жестом искреннего отчаяния. Было тихо, недобро и недоверчиво.
Наташа вытащила из кармана небольшой пузырек, на котором виднелась наклейка с надписью «Успокаивающее».
– Вот пузырек из-под лекарства, прописанного доктором Никольским Антону Ивановичу. Покойный был так любезен, что оставил и мне несколько капель. У меня тоже случилось небольшое волнение, когда я на днях побывала в доме Феофаны Ивановны, и было большим облегчением найти этот пузырек вот в этой комнате в тетушкином буфете. Но я, в отличие от Антона Ивановича, выпив только несколько капель этого лекарства, осталась жива, а перенесенный приступ дурноты позволил мне понять… Кто и как убил Антона Ивановича и совершал покушения на графа, а затем и почему.
- Предыдущая
- 69/75
- Следующая
