Где-то там - Муравьев Константин Николаевич - Страница 24
- Предыдущая
- 24/82
- Следующая
«Нужно искупаться и помыться, коль нахожусь здесь», — пришло в мою голову вполне своевременное решение, так как я снова был достаточно сильно изгваздан.
Скинув одежду и аккуратно сложив её на берегу, я забрался в воду и, на каком-то интуитивном уровне погрузившись в неё с головой, провалился в своеобразный медитативный транс.
Три минуты — и я выхожу на берег совершенно обновлённым и здоровым человеком.
«Неплохой это способ отдохнуть и снять усталость», — понял я и решил почаще принимать такие ванны. Тем более я залезал не в само озеро, а в исток ручейка, который тоже на небольшом своём протяжении обладал очищающими свойствами, такими как и вода в озере, а его я замусоривать не хотел.
«Всё-таки мне из него пить, другой воды-то я не нашёл, да и вряд ли найду такую целебную. Хотя, если что, можно путешествовать вдоль отходящей от озера линии энергии. Она может ещё раз где-то к поверхности выйти. А ведь это нормальная идея, если мне нужно будет уходить отсюда куда-то в другое место», — решил я.
Сполоснув одежду, я её, как смог, выжал и ещё влажную натянул на себя. Закончив с помывочно-стиральными процедурами, я вспомнил о своём желании разобраться с пластинами и освежевать и разделать змею, а потому отправился к заводи, которую про себя уже стал именовать мастерской.
Первым делом я хотел заняться змеёй, так как, мне казалось, подумать о пропитании сейчас важнее, чем тратить время на какие-то гипотетические костяные доспехи. Скинув куртку, рубаху и оставшись в одной футболке, я аккуратно надрезал шкуру и осторожно, подгибая её и разрезая удерживающие её волокна, плавно и равномерно стянул змеиную кожу, как чулок, начиная от головы и в сторону раздвоенного хвоста.
Получилось это у меня на удивление легко, и если умение разделывать туши можно было ещё как-то отнести на изучение способности владения клинком, то свежевание змей явно не подпадало под эти навыки.
«Похоже, умений у меня несколько больше, чем до моего пробуждения здесь, или этому я обучился примерно так же, как и владению клинком, но так как этот навык достаточно простой и не требует большой практики, то и изучил его я незаметно для себя», — состроил я такую вполне показавшуюся мне логичной цепочку рассуждений и на этом успокоился.
Я вычистил шкуру с внутренней стороны, положил сушиться в тени ближайшего дерева и занялся разделкой мяса. У змеи оказались очень крепкие рёберные кости, поэтому я постарался аккуратно вырезать её позвоночник, решив, что и рёбра могут в дальнейшем пригодиться.
«Прямо какой-то первобытный охотник», — пошутил я над собой и, рассудив, что, по сути, так оно и есть, продолжил работу.
Отделяя мясо от костей, я обратил внимание на его слабый энергетический фон. Это навело меня на мысль, что мне необходимо развить в себе умение как-то определять различные свойства тех или иных веществ, предметов или жидкостей, которые встречаются на моём пути. Оно мне очень пригодилось бы. А то в текущей ситуации я буду есть это мясо, только доверяясь своей интуиции, но не зная точных его качеств и влияния, которое оно окажет на мой организм, если такое проявится. Хотя наличие энергетического фона уже свидетельствует о каких-то непонятных мне свойствах мяса змеи.
Задумавшись над данной темой, я параллельно не прекращал заниматься продовольственным вопросом: положив промываться вырезанные и очищенные от остатков мяса и сухожилий кости в ручей, я принялся за разделку мяса. Промывать его не стал, так как во мне сидело знание, что от этого оно может быстро испортиться. Пожертвовав остатками рубашки, я сложил в неё нарезанные куски.
Внутренние органы я отнёс в сторонку, сосредоточился и мысленно сказал:
«В этом месте лежит еда. Кого она интересует, подходите и ешьте».
Вернувшись на поляну и осмотревшись, стал решать, что можно сделать с мясом, чтобы оно подольше хранилось? Единственное, что пришло на ум, — это завялить и высушить, тогда срок его хранения смог бы исчисляться месяцами. В моей голове тут же сами собой всплыли знания, как будто они всегда были со мной, что мясо необходимо очистить от всех плёнок, сухожилий и жира, нарезать на тонкие полоски от трёх до пяти сантиметров и вывесить вялиться в прохладное и проветриваемое место, и чем более место будет соответствовать этим требованиям, тем быстрее будет готово мясо.
Я задумался:
«Где я могу здесь найти такое место?»
И сразу почувствовал сильное желание пройтись в определённом направлении вдоль протекающего ручейка.
Проверив расстеленную шкуру и убедившись, что она ещё не высохла, я решил пока и дальше заниматься пропитанием, а потому начал нарезать мясо тонкими ленточками по двадцать сантиметров в длину и три в ширину.
Закончив с заготовкой продукта для вяления, я оставил себе, Рыкуну и Ленивцу на пару приёмов пищи, а остальное снова сложил в рубашку.
«Охраняй», — дал я распоряжение Ленивцу, указав на разложенные предметы.
Сам же, облачившись в куртку и нацепив Клык за спину, кинжал на пояс, а камешки равномерно распределив по карманам куртки, отправился в ощущаемом мной направлении.
Пробирался я недалеко. Отойдя от примечательной запруды на пару десятков метров, я почувствовал жуткий сквозняк. Осмотревшись, понял, что стою в каком-то не большом ущелье, образовавшемся среди листьев на ветви дерева. Посмотрев направо, я почувствовал, что ветер дует оттуда. Между несколькими переплетёнными и поваленными листьями шёл достаточно большой туннель, в нём царили сумрак, прохлада и ощущалась сильная тяга, которая и создавала непрекращающийся ветер, гуляющий там.
«Как раз то, что мне необходимо», — оглядываясь и решая, куда прицепить края верёвки, которую придётся сделать из многострадальной рубашки, подумал я о найденном месте.
Я вернулся к мясу, переложил его на камень, нарезал лоскутья из рубишки и связал верёвку. Проверив её на прочность и убедившись, что она выдерживает вес предназначенного для сушки мяса, нанизал его. После этого я снова прошёл к ущелью, растянул веревку на нескольких зацепах, вырезанных на ветках, и, проверив, что растяжка сидит достаточно крепко и не обвалится от сильного ветра, оставил мясо вялиться.
«Теперь бы придумать, как сделать так, чтобы его не растащили, пока оно тут висит», — подумал я, обходя место заготовки мяса и осматривая окрестности.
И увидел куст, который рос неподалёку. Он напоминал даже больше не куст, а некий вариант степного перекати-поля, только гораздо более плотный и состоящий из жгутов переплетения ветвей с колючками. Как раз это мне и подходило больше всего в качестве защиты туннеля от несанкционированного вторжения мелких и крупных хищников. Поискав вокруг, я обнаружил второй и третий такие кусты.
Срезав их все, я оттащил эти клубки к туннелю и заткнул двумя из них вход со стороны ручья, а последним выход со стороны леса. Посмотрев на дело своих рук и прикинув, что пробраться через эти кусты не сможет даже Рыкун, я успокоился и отправился обратно к порожку у ручейка.
Подойдя к лужайке, я застал забавную картину. Ленивец и Рыкун топтались друг напротив друга и верещали. Мелкий лесной хищник, по-видимому, пытался прорваться к мясу, оставленному на попечение Ленивца, а тот его отважно защищал, отпихивая лапой мелкого разбойника от лакомых кусочков, но делал это так осторожно, будто обращается с маленьким детёнышем.
Когда и тот и другой увидели меня, оба бросились в мою сторону. Из разрозненного гвалта, порыкивания, попискивания и верещания я выделил две основные мысли.
Рыкун: «Рыкун проснулся. Хочет есть. Там еда. Еда детёныша. Еда Рыкуна. Пришёл. Увидел клатра. Клатр не ест и не пускает Рыкуна. Клатр говорить, что это еда его хозяина».
Ленивец: «Пришёл маленький лесной зверь и хочет съесть припасы хозяина. Я его не пускал. Не прогонял. Так как это зверь хозяина».
Улыбнувшись роящимся в моей голове мыслям животных, я подошёл к оставленному запасу мяса и, взяв один из кусочков, отдал Рыкуну. Подобрав второй, я передал его Ленивцу-клатру со словами:
- Предыдущая
- 24/82
- Следующая
