Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 3
- Предыдущая
- 3/37
- Следующая
Фаум обратился к косматым братьям с такой речью:
— Агу увидел свет раньше Нао, — сказал он. — Пусть он выбирает свой путь. Если Агу пойдет к реке, сын Леопарда пойдет к Болотам. Если же сын Зубра решит пойти к Болотам, Нао направится к Большой реке.
— Агу еще не знает, куда он пойдет! — возразил сын Зубра. — Он будет искать Огонь повсюду: утром он может пойти к Болотам, вечером — к реке. Разве может знать преследующий вепря охотник, где удастся убить зверя?
— Агу должен сказать, какой путь он выбирает, — ответил старый Гоун, и одобрительный ропот толпы поддержал его. — Он не может одновременно итти и на закат и на восход. Пусть Агу скажет, куда он пойдет!
Кинув злой взгляд на толпу, сын Зубра крикнул:
— Агу пойдет на закат!
И, сделав знак братьям, он решительно зашагал по направлению к Болотам.
Нао не сразу последовал его примеру. Ему хотелось повидать на прощанье Гаммлу. Она стояла под ясенем среди кучки стариков.
Нао направился к ней; она не двинулась с места; взгляд ее блуждал по саванне.
Сердце Нао часто-часто застучало. Подняв топор к небу, он воскликнул:
— Слушай, дочь Болота! Нао никогда не вернется к своему племени, если не сумеет добыть Огонь. Нао найдет смерть на дне пропасти, утонет в реке, будет съеден гиенами или вернется победителем и принесет Гаммле ракушки, синие камни, зубы мамонта и рога зубра!
Девушка подняла на воина глаза, в которых сверкала детская радость.
Но Фаум нетерпеливо оборвал речь Нао.
— Сыны Зубра уже скрылись за лесом, — сказал он. — Почему Нао медлит?
И Нао, кликнув своих спутников, не оглядываясь, зашагал на восток.
Нао, Гав и Нам целый день шли саванной. Зеленый покров ее был еще в полном расцвете. Солнце сушило траву, ветер колыхал ее, разнося бесчисленные запахи, которыми был напоен воздух. Однообразная на первый взгляд саванна таила в себе огромное разнообразие злаков, трав и цветов, насекомых и животных. Плодородие ее было неистощимо. Среди необозримых зарослей злаков ютились островки дрока, вереска, шильника, зверобоя, шалфея, лютиков, кресса. Местами виднелись участки голой почвы, устоявшей против натиска сомкнутых колонн растительной армии. Но за этими плешинами снова начинались сочные пятна мальвы, шиповника, красного трилистника и зеленых кустарников.
Местами монотонность равнины нарушали невысокий холм, глубокий овраг, пруд, кишащий насекомыми, лягушками, тритонами. Одинокая скала высилась в траве, словно мастодонт на пастбище. Стада антилоп мелькали на горизонте, зайцы скакали в высокой траве, удирая от волков и собак; в воздух тяжело взлетали стаи куропаток; над саванной носились вороны, легкокрылые вяхири, грузные дрофы. С места на место перебегали табуны диких лошадей, степенно выступали зубры. Из рощи выходил, неуклюже переваливаясь с боку на бок, серый медведь, огромный и страшный победитель тигров, не уступающий в силе львам-великанам…
Вечером Нао, Нам и Гав устроили ночлег у подножья кургана. Они не прошли за день и десятой части пути. Сколько видел глаз, кругом расстилалась печальная в сумеречном полусвете саванна. Последние лучи солнца догорали на облаках.
Вид этого моря Огня напомнил Нао о том крохотном язычке пламени, который он должен был добыть. Казалось, стоило взобраться на вершину холма и протянуть сухую сосновую ветвь к облакам, чтобы искра небесного Огня воспламенила ее.
Тучи над горизонтом потемнели, но неясный багрянец еще долго мерцал на темном небе. Одна за другой стали вспыхивать сверкающие точки звезд. Поднялся легкий ветерок.
Привыкнув к кострам становищ, светящаяся ограда которых преграждала доступ ночи, Нао чувствовал себя теперь слабым и беспомощным. Каждое мгновение из мрака могли появиться леопард, тигр, лев, хотя они редко охотятся на равнине; стадо зубров могло растоптать хрупкую человеческую плоть; волчья стая представляла грозную опасность для беззащитных людей — количество придавало волкам силу крупных хищников, а голод вооружал их храбростью.
Воины поужинали сырым мясом. Это был грустный ужин: уламры отвыкли от сырой пищи. Затем Нао первым стал на стражу. Всем существом он внимал каждому дыханию ночи. Глаз его улавливал движения теней, блеклое свечение тумана; слух различал шопот ветерка, шелест травы, полет насекомых, бег животных и шорох змей; он слышал вопль шакалов, смех гиен, вой волков, стрекотание кузнечиков и дальний клекот орла; ноздри его впитывали сладостный аромат цветов, свежее дыхание травы, острый запах хищников и зловоние гадов; кожа его ощущала малейшее дуновение ветерка, волны влажной прохлады и веяние сухого жара.
Жизнь была полна опасностей. Все проявления ее таили в себе угрозу. В неустанной борьбе с окружающим выжить мог только бдительный, сильный и хитрый.
И Нао настороженно высматривал в темноте приближение когтей, раздирающих мускулы, клыков, дробящих мясо, горящих угольков глаз пожирателей живого тела. Большинство хищников, учуяв присутствие сильного зверя-человека, отбегали, не задерживаясь. Так пробежали мимо гиены, — челюсти их так же мощны, как львиные, но гиены не любят борьбы и довольствуются мертвечиной. Подкралась стая волков. Волки знали силу количества — они остановились подле привала уламров, смутно сознавая, что они не слабее трех людей. Но, так как голод не терзал их, они предпочли пробежать дальше, по следу антилоп. Подбежала и стая собак, похожих на волков. Они окружили курган и долго лаяли на людей. Отдельные собаки с угрожающим рычаньем забегали вперед, но ни одна не решилась напасть на двурогих зверей.
Недавно еще собаки стаями ходили за племенем. Они питались отбросами и участвовали в охотах уламров. Старый Гоун приручил двух собак — он кормил их потрохами и костями, но они погибли в схватке с вепрем.
Приручить других не удалось, так как Фаум, став вождем, приказал убить всех собак. Нао нравилась мысль о дружбе с собаками. В таком союзе он чувствовал залог большей безопасности человека, новый источник силы. Но нечего было и думать об этом здесь, в саванне, где людей было всего трое, а собак — целая стая.
Между тем собаки стягивались кольцом вокруг привала. Они не лаяли больше. Их короткое дыхание слышалось все отчетливее.
Это начало беспокоить Нао.
Взяв комок земли, он швырнул его в самую смелую собаку и крикнул:
— У нас есть рогатины и палицы, которыми можно убить медведя, зубра и даже льва!
Собака, которой земля попала в морду, шарахнулась и, испуганная звуком человеческого голоса, скрылась в темноте. Остальные отбежали назад и, казалось, совещались.
Нао бросил им вслед камень.
— Где вам сражаться с уламрами! Прочь отсюда. Ищите себе добычу послабей — сайгу или волка!
Разбуженные голосом Нао, Нам и Гав вскочили на ноги. Появление двух новых теней заставило собак обратиться в бегство.
Семь дней шли Нао, Нам и Гав.
Опасности росли по мере того, как уламры приближались к краю саванны. Хотя лес отстоял еще в нескольких днях ходьбы, предвестники его — отдельные рощи деревьев, крупные хищники — стали попадаться все чаще и чаще. Однажды охотники встретили даже тигра.
Теперь задолго до наступления сумерек уламры начинали думать о ночлеге: они искали пещеру в холмах, удобную площадку на скале или, на худой конец, хотя расселину в почве. Ночевать на деревьях они избегали.
На восьмой или девятый день странствования их начала мучить жажда. Кругом не было ни ручейка, ни болота; трава пожелтела. В воздухе появились тучи мошкары. Она стремительно носилась над саванной и беспощадно жалила тела воинов.
Когда тени девятого дня удлинились, земля снова зазеленела, воздух стал влажным, и ветерок с холмов принес запах свежей воды.
Вскоре уламры увидели стадо зубров.
Нао сказал своим спутникам:
— Мы напьемся воды до захода солнца. Зубры идут на водопой!
Нам, сын Тополя, и Гав, сын Сайги, выпрямили уставшие тела.
Нао выбрал себе в спутники легких и подвижных юношей. В них нужно было воспитать смелость, решительность, выносливость. Взамен они готовы были платить слепым повиновением, безграничной преданностью, способностью мгновенно забывать перенесенные страдания. Предоставленные самим себе, они терялись перед враждебными силами природы. Но у них были зоркие глаза, тонкий слух, ловкие руки и неутомимые ноги — и все эти качества были к услугам вождя, который сумеет завоевать их доверие и подчинить своей воле.
- Предыдущая
- 3/37
- Следующая
