Ночь в Гефсиманском саду - Павловский Алексей - Страница 17
- Предыдущая
- 17/98
- Следующая
Так прошла ночь, наступило утро, и минул, склонившись к вечеру, еще один жаркий день, и снова наступил вечер. Авраам предполагал: что ангелы-посланцы уже появились в Содоме. В глубине души он надеялся, что они прежде всего придут к Лоту, ведь в Содоме именно Лот был праведником, за что и ненавидели его содомляне, всячески издеваясь над его семьей и выкрикивая разные непристойности у стен его жилища.
Лот не раз подумывал о том, чтобы уйти из Содома, но другие четыре города, находившиеся невдалеке, были ничем не лучше, особенно Гоморра.
Кроме того, что-то необъяснимое и твердое властно удерживало его в Содоме.
Лишь после великой катастрофы он поймет, что жестокая воля, державшая его, была божьим намерением испытать и спасти содомлян. Своею праведною жизнью он ежедневно подавал им пример и указывал тем самым дорогу к верному спасению. Лот был, одним словом, заложником небес на грешной земле. Его праведная душа была оазисом среди пустыни и смрада греха.
Однако хотя Лот уже очень давно жил в Содоме, но заложничество его так и не вразумило содомлян, и он часто думал о том, что терпение небес может иссякнуть в любую минуту.
К вечеру того дня, который, как мы знаем, уже вычислил в своем уме Авраам, оба юноши-посланца пришли в Содом и действительно, как того и хотелось мамврийскому старцу, тотчас встретили Лота у самых городских ворот. Он нередко любил сидеть там по вечерам, дыша прохладой и надеясь первым встретить припозднившийся караван и, может быть, получить весточку от Авраама.
Увидев двух странников, приблизившихся к воротам и уже едва видных в быстро сгущавшихся сумерках, он поднялся им навстречу и со свойственным всему Авраамову роду сердечием пригласил их к себе в дом. Путникам омыли ноги и подали ужин. Они поневоле вспомнили Авраама – тот точно так же встретил их у своего шатра: омыл ноги и дал еду.
Появление двух красивых юношей в белоснежных одеждах не прошло незамеченным для содомлян. Хотя Лот шел с ними к своему дому в темноте, так как южная ночь, после кратких сумерек, наступает мгновенно, несколько жителей, для которых, как было заведено в этом распутном городе, лишь ночью и наступала настоящая жизнь, тотчас заметили и оценили красоту спутников Лота. Они, конечно, оценили ее по-своему, со свойственным им сладострастием и греховным вожделением. Не прошло, кажется, и часа, как у стен Лотова жилища собралась разнузданная и похотливая толпа. Беснуясь и осыпая дом камнями, содомляне требовали у Лота выдать им его гостей. Лот, его жена и дочери были напуганы до крайней степени, и лишь двое юношей по видимости сидели спокойно. Между тем толпа ревела и бушевала. В стены сыпались камни. Вот уже и тяжелая дубовая дверь, окованная медными полосами, стала подаваться и трещать под напором чьих-то тел. Если бы Лот осмелился выйти наружу, он увидел бы множество факелов и светильных плошек, освещавших разъяренные лица. Казалось, вся ненависть, накопившаяся в темных душах жителей Содома, выплеснулась наружу. Уже кто-то тащил бревно, чтобы бить им в стены и в дверь, кто-то подносил факел к ставням…
По законам гостеприимства и по законам своей праведной души Лот был обязан спасти посетивших его юношей или погибнуть вместе с ними. Он уже считал свой дом, и семейство, и двух юношей-гостей обреченными, как вдруг последнее – ужасное – решение пришло ему на ум: взамен юношей он решился предложить содомлянам своих дочерей. То было действительно последнее, что он мог сделать.
Выйдя наружу перед мгновенно затихшей толпой, он внятным и твердым голосом предложил свою страшную дань. Но уже через мгновение толпа взвыла и ринулась к жилищу. Откуп Лота не был принят. В Библии об этом сказано так: «Но они сказали ему: пойди сюда. И сказали: вот пришелец, и хочет судить? теперь мы хуже поступим с тобою, нежели с ними. И очень приступали к человеку сему, к Лоту, и подошли, чтобы выломать дверь…»(Быт. 19: 9).
Но дверь открыли сами юноши, они подхватили почти обеспамятевшего Лота, ввели его в дом, а тех, что бесновались снаружи и готовы были ворваться в жилище, поразили слепотой.
.Для ослепших содомлян ночь стала вечной, они уж не видели не входа в Лота, ни самой улицы, ни огня факелов, ощупью могли возвратиться к своим собственным жилищам.
Успокоив Лота, ангелы стали спрашивать, кто еще кроме дочерей и жены входит в число его родственников. Можно предположить, что, справляясь о числе, юноши спасители надеялись, что оно будет равно десяти, а может быть, даже и превысит его. Ведь, как мы помним, разговор Авраама с Богом прекратился именно на этом роковом числе. В Библии не сообщается, сколько же было родственников у Лота. Самое страшное, что их могло быть и десять, и больше, но часть из них отказалась покинуть Содом даже после того, как Лот все рассказал им о своих гостях и о том, что Содом должен быть разрушен. Правда, есть основания думать, что о числе «десять» Лот не знал, а потому и подсчетов Лотово семейство не вело. Но тем, так сказать, объективнее было решение истребить Содом: ведь родственники Лота, исключая дочерей и жену, не хотели его покинуть. Вполне возможно, что нравы и обычаи Содома уже не казались им отвратительными, что они сами уже сделались содомлянами – не по месту своего пребывания, а по духу и привычкам. Можно предположить и другое: они не поверили словам Лота о том, что город будет разрушен; им, видите ли, «показалось, что он шутит», а это уже был грех, поскольку Лот говорил не от себя, а от имени небесных посланцев, а кроме того, он ведь, надо думать, рассказал им о слепоте, поразившей содомлян, что, наверно, было, по его мнению, первым признаком уже вершащейся кары. Наконец, возможна и еще одна догадка, почему Содом все же был разрушен. Дело в том, что родственники, которых Лот увещевал уйти из города, называются в Библии «зятьями». Это слово – «зятья»– издавна вызывало разногласие и недоумение среди библеистов, считавших его одним из тех противоречий и загадочных мест, что нередки в Библии. Некоторые полагали, что здесь, скорее всего, описка древнего переписчика. Какие могут быть «зятья», если дочери Лота непорочны, если они еще не замужем? Это видно из слов самого Лота, когда, выйдя из дому к разбушевавшейся толпе, он сказал: «вот у меня две дочери, которые не познали мужа…» Комментируя это темное место, часть исследователей приходит, однако, к выводу, что по обычаям того времени зятьями считались и назывались в быту обрученные, то есть женихи, но еще не мужья. Именно так можно понимать слова Библии: «И вышел Лот, и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его…» (Быт. 19: 14). Если это действительно так, если так называемые «зятья» были лишь женихами, то они, следовательно, не являлись и родственниками в полном и прямом смысле этого слова. В таком случае опасения Авраама, что немногочисленное семейство Лота вряд ли включает в себя десять человек, имеют основания; значит, в Содоме оказалось, к несчастью для этого города, меньше десяти праведников.
Дальше читаем: «Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города.
И как он медлил, то мужи те (Ангелы), по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его, и поставили его вне города…» (Быт. 19: 15, 16).
Затем ангелы, потребовав, чтобы он ни в коем случае не оглядывался и чтобы не оглядывались ни жена, ни дочери, показали ему высокую гору: именно там, по их словам, можно было спастись – до гибели города Содома, а вместе с ним и Гоморры, оставалось совсем немного времени. Но Лот недаром был племянником Авраама, остановившего Бога по дороге в Содом, чтобы изложить ему свои вычисления. Так и Лот. Он отказался спасаться на горе, смотревшей в небеса голой вершиной.
«Но Лот сказал им: нет, Владыка!
Вот, раб Твой обрел благоволение пред очами Твоими, и велика милость Твоя, которую Ты сделал со мною, что спас жизнь мою; но я не могу спасаться на гору, чтоб не застигла меня беда и мне не умереть;
- Предыдущая
- 17/98
- Следующая
