Мятежник - Корнуэлл Бернард - Страница 11
- Предыдущая
- 11/102
- Следующая
- Вы не верите в молитвы, сэр?
- Верю в молитвы?! - долговязый мужчина, казалось, был оскорблен до глубины души подобным предположением. - Если бы молитвы приносили хоть какую-то пользу, в мире не было бы скорби, разве нет? Каждая вечно недовольная чем-то женщина улыбалась бы!
Никаких болезней, никакого голода, никаких чертовых детей с их чертовыми соплями в школах, никаких ревущих младенцев, которых суют мне под нос, дабы я ими восхитился.
С какой радости мне восхищаться этими хнычущими, рыгающими, орущими грязными отпрысками? Не люблю я детей! Я пытаюсь вдолбить в голову Вашингтону Фалконеру сей простой факт четырнадцать чертовых лет!
Четырнадцать лет! Но нет! У моего зятя, похоже, проблемы с пониманием простого предложения на английском языке и, как результат, он настаивает, чтобы я заведовал учёбой.
Но мне не нравятся дети. Мне никогда не нравились дети и, надеюсь, никогда не будут нравиться. Неужели сложно это понять? - незнакомец все еще неловко прижимал к себе свои пожитки, ожидая от Старбака ответа.
Тот неожиданно осознал, что этот вспыльчивый и взбалмошный тип - тот самый напыщенный индюк, жалкое существо и, по совместительству, шурин Фалконера.
- Вы мистер Таддеус Бёрд.
- Естественно, я Таддеус Бёрд! - его, похоже, возмутила сама необходимость подтверждать свою личность. Он настороженно и вызывающе посмотрел на Старбака: - Вы хоть слово услышали из того, что я сказал?
- Вы не любите детей.
- Грязные маленькие чудовища. Заметьте, на севере вы воспитываете детей совсем иначе. Вы не боитесь приучать их к дисциплине.
Или, более того, бить их! Но здесь, на юге, мы должны проводить различие между своими детьми и рабами, поэтому мы лупим последних и портим своей добротой первых.
- Полагаю, мистер Фалконер не лупит ни тех, ни других?
Бёрд замер, уставившись на Старбака так, словно тот только что высказал самое невероятное богохульство.
- Я так понимаю, мой зять уже ознакомил вас со своими положительными качествами. Все его хорошие качества, Старбак, заключаются в долларах.
Он покупает расположение, преклонение и восхищение. Без денег он был бы так же одинок, как и амвон во вторник ночью. Кроме того, ему нет нужды лупить своих слуг или детей, потому что моя сестра управится и за двадцатерых.
Старбака оскорбили неприятные нападки на его покровителя.
- Мистер Фалконер освободил своих рабов, разве не так?
- Он освободил двадцать домашних рабов, шесть садовников и конюхов. Он никогда не держал рабов на плантациях, поскольку не нуждался в них.
Фалконер разбогател не на хлопке или табаке, а благодаря наследству, железным дорогам и инвестициям, поэтому он легко пошел на этот безболезненный шаг, Старбак, и сделал его, как я подозреваю, чтобы досадить моей сестре. Это, возможно, единственный хороший поступок, совершенный Фалконером, и я говорю скорее об упражнении в злорадстве, чем об акте освобождения.
Бёрд, так и не нашедший, куда сложить свои пожитки, просто развел руки в стороны, позволив вещам беспорядочно рассыпаться по паркетному полу музыкального салона.
- Фалконер хочет, чтобы вы доставили ему униформу.
Старбак смутился, затем понял, что разговор резко переключился на новый наряд полковника.
- Он хочет, чтобы я отвез форму в Фалконер?
- Ну разумеется хочет! - Бёрд почти сорвался на крик.
- Мне правда нужно объяснять очевидное? Если я говорю, что Фалконер хочет, чтобы вы доставили ему униформу - мне что, объяснить, что такое "униформа"? А потом дать приметы Вашингтона Фалконера? Или, простите, полковника, как нам теперь следует его величать. Иисус наш Христос, Старбак, и вы еще учились в Йеле?
- В семинарии.
- М-мм, ну это-то всё объясняет. Мозг, привыкший только к жалкому блеянию профессоров теологии, едва ли способен осилить простой человеческий язык.
Таддеуса Бёрда, очевидно, это оскорбление позабавило, потому что он начал смеяться и одновременно дергать головой взад-вперед, прямо как дятел, и стало сразу понятно, откуда возникло его прозвище.
Но если бы Старбака попросили придумать кличку этому худому, угловатому и неприятному человеку, то это было бы не Дятел, а Паук, потому что в Таддеусе Бёрде было что-то, неудержимо напоминающее Старбаку длинноногого, волосатого, непредсказуемого и злобного паука.
- Полковник поручил мне заняться кое-какими делами в Ричмонде, а вы пока отправляйтесь в Фалконер, - продолжил Дятел издевательски-сюсюкающим голосом, словно обращаясь к маленькому и не отягощенному интеллектом ребенку.
- Итак... не стесняйтесь меня останавливать, если возникнут сложности с пониманием инструкций, с вашим-то йельским образованием. Вы отправитесь в Фалконер, где полковник, - Бёрд глумливо отсалютовал, - скучает по вашему обществу, если, конечно, портные закончили с обмундированием. Будете официальным разносчиком мундиров и нижних юбок его дорогой дочери. Крайне ответственное назначение!
- Юбок? - переспросил Старбак.
- Женское нижнее белье, - ехидно заметил Бёрд и уселся за роскошное пианино Фалконера. Он исполнил стремительное и необыкновенно выразительное арпеджо. Затем последовала очередь "Тела Джона Брауна", которое он, без особого почтения к мелодии или ритму, сопроводил непринужденным пением.
- И для чего Анне столько юбок, раз уж у нее их уже больше, чем нужно, по мнению любого разумного существа? Однако ж разум и женщины никогда особо не дружили. Но для чего ей Ридли? И на это нет ответа.
Нахмурившись, он остановился:
- Хотя художник он на удивление талантливый.
- Итан Ридли? - удивленно спросил Старбак, отчаянно пытаясь не заплутать в извилистых словесных зарослях собеседника.
- На удивление талантливый, - повторил Бёрд с долей тоски, словно завидуя Ридли, - но ленивый, естественно. Такой талант, данный природой, пропадает, Старбак. Впустую! Не будет он работать над своим талантом. Ему больше нравится жениться на деньгах, чем зарабатывать их, - он подчеркнул свои слова мрачной минорной нотой. - Раб природы, - заметил он, выжидательно поглядывая на Старбака.
- И отродье ада? [1] - услужливая память подсказала Старбаку завершение шекспировской цитаты.
- А, все-таки вы не только священные тексты читали, - Бёрд казался разочарованным, но зловредность взяла верх, и он понизил голос до доверительного шепота: - Но помяните мое слово, Старбак, раб природы таки женится на дочке полковника!
К чему эта семья заключает такие странные браки, разве что Господу известно, только он не скажет. Правда, в настоящий момент, точно вам говорю, юный Ридли в опале у полковника. У него ведь не вышло завербовать Траслоу, так-то!
Бёрд извлек из рояля демонический и триумфальный, режущий слух аккорд,
- Не вышло с Траслоу! Ридли придется как следует постараться, чтобы не уронить своего достоинства, это точно. Полковник не обрадуется.
- Кто такой Траслоу? - спросил Старбак с оттенком безысходности.
- Траслоу! - зловеще произнес Бёрд, а потом замолчал, чтобы сыграть навевающий дурные предчувствия куплет из басовых нот. - Траслоу, Старбак, - окружной убийца! Наш изгой! Наш демон с холмов! Наше чудовище, наше порождение тьмы, наш злодей! - Бёрд хихикнул от своего озорства, затем крутанулся на скамеечке для фортепиано, чтобы взглянуть на Старбака.
- Томас Траслоу - бунтарь и сорвиголова, и мой зять, который явно обделен здравым смыслом, хочет видеть его в рядах Легиона, потому что, как он говорит, Траслоу служил в Мексике. Он-то служил, конечно, но на самом деле, помяните мое слово, Старбак, он хочет, чтобы репутация Траслоу работала на благо его игрушечного Легиона. Короче говоря, Старбак, великий Вашингтон Фалконер ищет одобрения убийцы... нет, все-таки это странный мир... ну что, купим все-таки эти юбки?
- Траслоу - убийца?!
- Именно. Он выкрал жену у одного человека. Убил его, чтобы заполучить ее. Затем завербовался в армию, когда шла Мексиканская война, чтобы ускользнуть от констеблей. После войны, однако, он принялся за старое. Не тот человек Траслоу, чтобы не применять свои природные таланты, понимаете?
- Предыдущая
- 11/102
- Следующая
