Белое Рождество. Книга 2 - Пембертон Маргарет - Страница 11

• Предыдущая
• 11/68
• Следующая

Впервые с того мгновения, когда очутился в воде, Льюис обрел призрачную надежду на спасение. Действия вьетнамцев имели смысл, только если они намеревались оставить его в живых. А если они сохранят ему жизнь, он со временем сможет попытаться бежать.

Командир вьетнамцев жестом велел ему встать, и Льюис с трудом поднялся на ноги, возвышаясь над низкорослыми противниками, словно Гулливер, попавший в плен к лилипутам.

Боль принесла ему едва ли не облегчение. Она заставила его забыть о ярости, которую он испытывал оттого, что его ведут, понукая, будто связанного быка. Вместо того чтобы отправиться в деревню, которую Льюис еще совсем недавно обыскивал со своими людьми, вьетнамцы двинулись на запад через джунгли. Без обуви ступни Льюиса почти сразу начали сочиться кровью, как и его плечо. Он старался не думать о змеях и рыжих муравьях, воссоздавая в памяти план местности и соображая, куда его ведут и как долго может продлиться это кошмарное путешествие. Льюис пытался понять, почему именно его взяли в плен. Вероятно, противники служили в регулярных частях армии Северного Вьетнама и хотели подчеркнуть разницу между ними и местными вьетконговцами. А может, собирались обменять его. Либо сочли его полковником или шишкой из ЦРУ и надеялись получить от него важную информацию.

Морщась, Льюис шагал следом за солдатами. Ему всегда казалось, что морально он готов к пыткам, но тогда он был в прекрасной физической форме. Сейчас же одна рука была в ужасающем состоянии, кровотечение не прекращалось. Его начал колотить озноб, и хотя ноги продолжали двигаться, Льюис понимал, что в любой момент может провалиться в забытье.

Во время очередной остановки ему дали воды. Его почти обнаженное тело терзали москиты и пиявки. Чтобы отвлечься, Льюис попытался думать об Эббре, представляя, как ей сообщат о его исчезновении, но это ему не удавалось. Он не мог думать об Эббре. Он словно разрывался пополам. Перед его мысленным взором стояла красавица Там, утром умолявшая его отказаться от похода. Там, ошеломившая его признанием в любви.

Наконец было решено устроить длительный привал, но не в деревне, а в лагере, затерянном в джунглях. Вокруг прокопченных котлов и слепленного из обожженной грязи очага были разбросаны с полдюжины бамбуковых и тростниковых хижин. Между обступавшими лагерь деревьями были натянуты гамаки из зеленой и черной нейлоновой сетки. Солдаты, шагавшие ближе к Льюису, криками заставили его присесть на корточки на вьетнамский манер. Он с облегчением подчинился, но у него закружилась голова и, не в силах сохранить равновесие из-за связанных рук, он повалился на землю. Когда он с трудом поднялся на корточки, рана в плече опять начала кровоточить.

– Тен ю? – требовательно осведомился командир вьетнамцев, встав над Льюисом. – Ваше имя?

– Капитан Льюис Эллис, – лаконично отозвался он, досадуя на свою слабость и раненую руку. Он еще добавил свой личный номер и дату рождения, чувствуя, как сознание вновь покидает его.

Командир вьетнамцев отдал короткий приказ, и два солдата, шедшие вслед за Льюисом всю дорогу от канала до лагеря, бросились вперед и подхватили его, поставив на ноги. По прежнему связанного Льюиса, окровавленное тело которого облепили пиявки, подтащили к одной из хижин и швырнули внутрь. Несколько секунд спустя туда вошел молодой человек, почти мальчишка. Он был в военной форме, на плече у него висела небольшая коробка. Поставив коробку на землю, он взглянул на рану Льюиса, даже не подумав приблизиться и исследовать ее на ощупь, после чего резко развернулся и вышел, оставив коробку в хижине.

Льюис заставил себя сесть, привалившись спиной к стене хижины, и попытался разглядеть коробку. Что это – аптечка для оказания первой помощи? Кто этот парень? Фельдшер? Собрав в кулак всю свою волю, Льюис потянулся к коробке. В этот миг молодой человек вернулся. На сей раз он держал в руках алюминиевый таз, из которого поднимался пар. Льюис невольно вздрогнул, испытав облегчение, но тут же со злостью подумал, что его дрожь может быть воспринята как признак слабости.

С непроницаемым выражением лица юноша опустил на землю таз. В дверях хижины по-прежнему маячили два солдата с оружием. Юноша разрезал лианы, связывавшие руки Льюиса, и перевязал его плечо бинтами, которые, судя по виду, уже не раз использовались, но все же были прокипяченные. Опустив глаза, Льюис отчетливо увидел рану. Он понял, что ему здорово повезло. Пуля, вне всяких сомнений нацеленная ему в сердце, прошла мимо, не задев жизненно важных органов. Однако вьетнамцы слишком туго стянули ему руки за спиной, и несколько нервов и сухожилий оказались повреждены.

Орудуя пинцетом из нержавеющей стали, юноша начал углубляться в рану, нащупывая пулю. Крепко стиснув зубы, чтобы не закричать, Льюис посмотрел в открытую дверь хижины. Вьетнамцы готовили пищу на костре. В одном из закопченных котлов, видимо, варился рис. Пинцет еще глубже погрузился в тело Льюиса, и его взгляд замер на котле. Если пуля будет извлечена, а рана промыта, она заживет. И тогда он сможет подумать о побеге.

Вынув пулю, юноша начал обрабатывать рану комочком ваты, смоченным в спирте, и уголок рта Льюиса дернулся от боли. В тот самый миг, когда ему казалось, что он больше не сможет терпеть эту пытку, молодой человек вынул вату и сунул в зияющее отверстие раны свежие тампоны, пропитанные незнакомым Льюису составом, после чего перевязал его плечо полосами зеленой материи.

– Спасибо, – машинально произнес он, когда юноша закончил свою работу.

Юноша взял алюминиевый таз и медицинские принадлежности и впервые за все время прямо взглянул на Льюиса. В его глазах лишь мелькнула искорка удивления. Он молча пожал плечами, повернулся и вышел из хижины, миновав солдат, которые оставались на посту.

Теперь, когда Льюису уже не грозила смерть от потери крови, он почувствовал сильный голод. До него доносился запах кипевшего в котле риса, и он от всей души надеялся, что его не оставят без еды.

В том, что его взяли в плен не вьетконговцы, а небольшой отряд армии Северного Вьетнама, были свои преимущества. Попадись он в лапы Вьетконга, ему недолго оставалось бы жить.

Как правило, пленников партизан ожидала незавидная участь – им набрасывали на шею веревку и водили по деревням, сочувствующим Вьетконгу, чтобы показать крестьянам, сколь омерзительны американцы и как они похожи на животных. Поиздевавшись вволю над беспомощным противником, вьетнамцы убивали его – обычно с одного выстрела, причем чаще всего это делал кто-нибудь из малолетних мальчишек, демонстрируя зевакам, как легко и просто можно расправиться с неуязвимой на вид кхи дот – «большой обезьяной».

Среди американцев, захваченных армией Северного Вьетнама, чаще всего попадались пилоты, сбитые над северной частью страны. После того как их проводили маршем по городским улицам, словно цирковых зверей, пленные оказывались в огромном тюремном комплексе Хоало в Ханое либо в застенке более скромных размеров, который американцы называли «зоопарк».

Но Льюис находился в Южном, а не Северном Вьетнаме, и здесь не было лагерей для военнопленных. Ему лишь оставалось уповать на то, что бойцы армии Северного Вьетнама были дисциплинированными солдатами и поступят с ним по уставу.

Юнец, вытащивший пулю из его плеча, отлично знал свое дело, хотя ему исполнилось от силы шестнадцать лет. Льюис терялся в догадках, зачем вьетнамцам потребовалось так далеко забираться на юг. Вероятно, это был отряд, отколовшийся от крупного формирования, сопровождавшего конвой из Камбоджи, – тот самый отряд, с которым Льюис и его подчиненные уже сталкивались ранее в этом месяце. Но если так, почему вьетнамцы не вернулись сразу же в свои тайные лагеря на камбоджийской территории?

Двое солдат, стоявших на посту в дверях хижины, приблизились к нему, и один из них наклонился, чтобы поднять с земли лиану. Как только он подошел к Льюису, явно намереваясь вновь связать его, Льюис быстро произнес по-вьетнамски:

– Если вы опять свяжете мне руки за спиной, я потеряю поврежденную руку. Я умру. Сдохну.

• Предыдущая
• 11/68
• Следующая