Цветущий сад - Пембертон Маргарет - Страница 5

• Предыдущая
• 5/100
• Следующая

— Не советую, Моррис, — сказал Рамон, мило улыбаясь.

Дворецкий в отчаянии переводил взгляд с одного на другого. За все годы службы он никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Выгнать какого-нибудь незваного гостя, мелкую сошку, — это пожалуйста. Но не джентльмена такого роста и телосложения, как мистер Санфорд.

— Мадам, я…

— Благодарю, Моррис, — сказал Рамон мрачным тоном, не допускающим возражений. Затем неожиданно улыбнулся Нэнси и направился к ней.

Он был высоким, намного выше Джека, а в его движениях чувствовалась мощь и, казалось, таилась опасность. Под элегантным костюмом вырисовывалось крепкое мускулистое тело с широкими плечами и узкими бедрами. Волосы были густыми, темными, вьющимися. Они спадали в беспорядке на крутой лоб и неряшливо сбивались на затылке. Ястребиный нос и выступающий подбородок говорили о том, что с этим мужчиной следует считаться, а в глазах таилась дьявольская наглость, вызывавшая у Нэнси серьезное беспокойство.

Дворецкий, воспользовавшись минутным замешательством Нэнси, поспешно удалился и закрыл за собой дверь. Ни Коллинз, ни Моррис особой силой не отличались. Даже вдвоем они вряд ли смогли бы выставить этого джентльмена против его воли.

— Вы сошли с ума, — сказала Нэнси, отступая назад, пока не прислонилась спиной к стеклянным дверцам книжных полок.

Рамон усмехнулся:

— Возможно, но я не пошел бы по заснеженным улицам в туфлях, пригодных только для вечерних приемов, и не стал бы кутаться в промокший мех.

Он медленно протянул руку, ухватился за воротник шубы и стянул ее с плеч Нэнси. Соболя соскользнули на пол.

— Теперь чулки.

Нэнси чуть не задохнулась от ярости.

— Убирайтесь! Убирайтесь сию же минуту, или я вызову полицию.

— Их интересуют только изнасилования и убийства, а я не собираюсь делать ни того, ни другого. Ваши чулки, если вы соизволите взглянуть, насквозь промокли.

Он нажал кнопку звонка и, когда появился взволнованный Моррис, резко приказал:

— Пришлите, пожалуйста, к миссис Камерон служанку с теплыми полотенцами.

Моррис ничуть не удивился. Если мистеру Санфорду нужны теплые полотенца, он их получит. Но что делала здесь его дрожащая от холода хозяйка в одних чулках, оставалось для него загадкой, которую он даже не пытался разгадать.

— Что вы собираетесь делать? — Все происходящее казалось Нэнси чем-то нереальным.

— Позаботиться о вас, хотя только Богу известно, почему я это делаю. Вы самая невоспитанная женщина, которую я когда-либо встречал.

— Это я-то невоспитанная? — Нэнси почувствовала, что наконец пришла в себя. — Я невоспитанная! Вы ворвались сюда, когда вас попросили уйти. Грубо распоряжаетесь моей прислугой! Ведете себя оскорбительно по отношению ко мне! Наконец, вы… вы… даете волю рукам.

Его белые зубы весело блеснули.

— То, что я снял с вас шубу, едва ли можно классифицировать как рукоприкладство. Однако…

— Только прикоснитесь ко мне хотя бы пальцем, и я испорчу вам репутацию!

— Ерунда. Она уже подмочена.

Его темные глаза смеялись над ней. Она вела себя просто поразительно. Вместо того чтобы поболтать полчаса за коктейлем, как он ожидал, ему оказали такой прием, какого никто никогда ему ранее не оказывал.

В комнату вошла Мария, озадаченная рассказом Морриса о событиях, происходящих в гостиной. В руках у нее было два махровых теплых полотенца и домашние туфли.

Рамон повернулся к ней и улыбнулся так, что Мария почувствовала слабость в коленях. Он взял полотенца и туфли из ее покорных рук и твердо заявил:

— Миссис Камерон нужна горячая душистая ванна. Сообщите, когда она будет готова.

Мария почти бессознательно кивнула и подумала, не собирается ли этот грозный незнакомец сам искупать мадам. Мистер Камерон никогда не отваживался входить в ванную или гардеробную. Но загорелый незнакомец, кажется, не отличался излишней скромностью.

— Это вам не Европа, мистер Санфорд, — сказала Нэнси дрожащим от ярости голосом, — мне безразлично, как вы обращаетесь со своими слугами в Португалии, но здесь вы обязаны проявлять к ним немного больше уважения. Когда мне потребуется, я сама попрошу приготовить ванну. А сейчас, после того как вы уже в достаточной степени унизили меня и дали повод для сплетен на целый месяц, может быть, вы соизволите удалиться? Шутки кончились. Я больше не намерена подвергаться унижениям в своем собственном доме, как какая-нибудь деревенщина.

— Сомневаюсь, что вы имеете хоть малейшее представление о том, как обращаются с крестьянами. А теперь снимайте поскорее свои чулки и садитесь на диван.

— И не подумаю! Я…

— Тогда я сам сделаю это.

Он бросил полотенца и домашние туфли на мягкую софу и сделал шаг в ее сторону.

Голос Нэнси внезапно совсем ослабел.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею.

Нэнси вдруг увидела жесткие складки его чувственных губ и поняла, что он говорит правду.

— Будьте паинькой и снимите чулки.

Она ошеломленно посмотрела на свои промокшие и закоченевшие ноги. Они так замерзли, что она ощущала жжение в голенях, а ступни совсем онемели.

Нэнси покорно повернулась спиной к Рамону и отстегнула чулки, затем начала скатывать тонкий шелк вниз. Пока она занималась этим, Рамон подошел к подносу со спиртным и налил большую порцию бренди. Когда Нэнси бросила чулки на валявшуюся шубу, он обратился к ней неожиданно мягким тоном:

— Садитесь и выпейте бренди, пока я буду растирать ваши ступни. Они в таком состоянии, что, пожалуй, требуют медицинского вмешательства.

Боль в пальцах ног стала невыносимой. Нэнси послушно подошла к дивану и села. Рамон согрел в руках бокал с бренди, прежде чем передать ей. Затем сел рядом, не обращая внимания на вздохи Нэнси, приподнял ее обнаженные ноги с пола, положил себе на колени и начал растирать мягкими полотенцами.

Нэнси сделала большой глоток и закрыла глаза. Весь день казался ей каким-то фарсом. С того самого момента, как она перешагнула порог приемной доктора Лорримера, все стало каким-то нереальным. Даже то, что происходило сейчас. Рамон Санфорд не отличался добротой и мягкостью. Пресса дала ему прозвище «Пантера-плейбой», и оно очень подходило ему. Он родился в семье, известной своим огромным состоянием, и получил безупречное воспитание. Ему легко давались различные знания. Он шел по жизни с беззаботным высокомерием человека, у которого никогда не было проблем.

Нэнси открыла глаза. В тусклом свете его красивое лицо казалось вылитым из бронзы. Он отбросил полотенце и начал ритмично делать массаж руками, согревая и расслабляя ее. Она почувствовала жар, разливающийся по всему телу. Холодное оцепенение сменилось ощущением тепла. Кровь снова быстро побежала по ее жилам. Его руки гипнотизировали ее сочетанием силы и нежности. На его левом мизинце красным огнем сверкал крупный, как орех, рубин. Из-под кружевных манжет рубашки виднелись короткие темные волоски. Она неотрывно смотрела на них и догадывалась, что его широкая загорелая грудь тоже покрыта такими же темными упругими волосами. Они виднелись в раскрытом вороте его рубашки. Тепло, согревавшее ее ступни и голени, поднималось все выше. Она вскрикнула, протестуя, и, отдернув ноги, вскочила так стремительно, что споткнулась и чуть не упала. Он быстро поднялся и подхватил ее, прижав к себе. Эта волнующая, опасная близость еще более усилила то незнакомое чувство, которое он пробудил в ней. Губы Рамона были всего в нескольких дюймах от ее губ. Ей захотелось ощутить его поцелуй, но, уперевшись руками ему в грудь, Нэнси со злостью оттолкнула его. Она сходила с ума. Она еще никак не могла прийти в себя после диагноза доктора Лорримера.

— Какого черта…

— Не прикасайтесь ко мне! Никогда! — Она вся дрожала, и в ее голосе зазвучали истеричные нотки. — Я не терплю, когда меня трогают! Не хочу этого ни сейчас, ни когда бы то ни было! — Голос ее сорвался, и она начала всхлипывать, обхватив себя руками, словно удерживая от того, чтобы не рассыпаться на части.

• Предыдущая
• 5/100
• Следующая