Победитель невозможного (с илл.) - Велтистов Евгений Серафимович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/29
• Следующая

– Прошу только, чтобы урок вел Таратар, – сказал Электроник директору. – Завтра у меня другая работа. И потом… вы видите. – Он показал на пустой класс и после кивка директора включил свои микрофоны. – Чтобы все были без опоздания! – пояснил новый Таратар.

На Выставке достижений народного хозяйства восьмой «Б» во главе с Таратаром проследовал вместе с другими гостями к павильону «Электроника».

К серебристому зданию из алюминия и стекла вела аллея с флагами стран, участвующих в международном смотре электронных помощников человека. В аллее звучала разноголосая речь. Гости по-разному называли участников сегодняшней выставки: компьютерами, электронно-вычислительными машинами, киберами, роботами, даже «жестяными Майклами», но все эти системы были электронными конструкциями, изобретенными людьми.

Восьмиклассники обрадовались, встретив своего товарища у входа. Электроник раздал им памятные значки с изображением земного шара, опоясанного лентой цифр. Сергей успел шепнуть приятелю, что он бы изобразил на значке Электроника.

– Как ты, справляешься? – с тревогой спросил Сергей.

– Справляюсь, – ответил Электроник. На его куртке был знак работника выставки.

Ребята вошли в павильон и увидели светящуюся в полутьме знаменитую машину «Космос», точнее – часть этой машины, так как сама машина состояла из многих блоков, установленных в разных зданиях и связанных между собой телефонной связью.

На фоне звездного неба двигались светлые точки станций, спутников, кораблей, стартовали и садились ракеты на дальних планетах, Земля вела переговоры с космическими базами, с межпланетными путешественниками – вся информация поступала к небесному диспетчеру – «Космосу». Эта машина принадлежала десяти дружественным странам, совместно осваивавшим космос, но иногда ее советами пользовались и другие страны. Совсем недавно, когда летевший на Марс корабль потерял связь со своей базой и сбился с курса, его посадил на планету именно «Космос». В объемистом вахтенном журнале, лежавшем на пульте машины, ее особые заслуги были отмечены всем миром.

Эскалаторы без устали переносили посетителей в огромный, со стеклянной крышей, похожий на космопорт зал. Он был наполнен людьми и механизмами.

Среди гостей проворно сновали участники выставки – на колесиках, паукообразных лапах и просто по-человечески – кто как привык двигаться, перекидывались репликами, отвечали на вопросы и вели себя очень непринужденно; на груди каждого участника, будь он в железном футляре, в зеркалах экранов или костюме модного покроя, висела табличка с именем и названием фирмы-изготовителя.

На эмблеме выставки в центре зала постоянно менялось большое число, обвивающее, словно шлейф летящей кометы, земной шар.

Это число продолжало быстро увеличиваться, когда в зале наступила тишина и выставку открыл вступительным словом известный специалист по электронным системам профессор Громов. Участники выставки внимательно слушали профессора. Один из компьютеров, видимо, суммировал общее число их мыслительных операций. Это число и отражала эмблема.

Профессор Громов сказал, что выставка служит хорошим примером инженерных усилий человека, который однажды счел возможным построить для себя электронных помощников.

– Мы словно ворвались в пещеру Али-бабы, – продолжал профессор, – в пещеру, где заключены сокровища, подобные человеческому мозгу. И мы видим, что можем получить все, что пожелаем. Но, как и в мудрой сказке, мы должны соблюдать одно условие: за все надо заплатить большим трудом – умной переработкой информации.

Громов, говоря о машинах и их творцах как о коллегах, пояснил свою мысль. За последние десятилетия сменились поколения счетных машин, резко возросла скорость их работы, и теперь стоит кардинальный вопрос: сможет ли человечество за один час обрабатывать такой объем информации, на который прежде требовались столетия?

Хотя каждый из компьютеров заменял тысячи и тысячи людей благодаря быстроте в счете, все они притихли, почувствовав важность момента. Мигали только контрольные лампочки, сигналя о полном внимании. Электроник неподвижно стоял в группе восьмого «Б».

– У меня есть один ученик, он сейчас здесь. – Громов поискал взглядом Электроника, приветливо кивнул ему. – Он пришел к выводу, что некоторые задачи представляются совершенно нереальными при обычных методах обработки информации.

Громов привел простой пример: среди присутствующих нет такой искусственной системы, которая обыграла бы чемпиона мира по шахматам[9]. Следовательно, сказал он, надо искать обобщения, способы компактного выражения информации, кратчайшие пути к истине. Так было всегда в истории науки. Сумел же Ньютон выразить огромную информацию в простых и изящных формулах своих законов, которые умещаются на листе бумаги и которыми пользуется ныне любой школьник. Несомненно, что вскоре будут найдены новые методы работы компьютеров в бесконечном океане информации.

Гости аплодировали. Компьютеры мигали разноцветными глазка?ми, усваивая новую задачу, на всех экранах появились надписи: «Отлично сформулировано!», «Точно сказано!», «Сверхважно!».

Числа на эмблеме крутились в электрической лихорадке.

– По-моему, Громов говорит о формуле гениальности, которую ты ищешь! – шепнул Сыроежкин Электронику.

– Я непрерывно думаю об этом, – отвечал Электроник, – учусь работать по новой системе. Ты подсказывай мои ошибки, если заметишь.

– Я готов! – подтвердил Сергей.

– Только не знаю, – продолжал Электроник, – смогу ли я мыслить, как человек?

– Ты попробуй!

– Смогу ли? – повторил Электроник, и в словах его прозвучала странная печаль.

Самым почтенным участником выставки был старинный почтмейстер «Марк-121». Он вел свой род от первого знаменитого компьютера «Марк-1», который весил четыре с половиной тонны и перемножал двадцатизначные числа за шесть секунд. Чудовищно медленная скорость в сравнении с десятками миллионов операций в секунду! «Марк-121», конечно, считал в тысячи раз быстрее своего дедушки, но и он, с облупившейся на боках краской, прямолинейной формой своих громоздких блоков, выглядел как музейный экспонат.

Всю свою долгую жизнь «Марк-121» сортировал и отправлял письма в разные концы света. Он изучил все тонкости своего ремесла, и если корреспонденты указывали на конверте Париж, Лондон или Москву без упоминания страны, он находил их телефон по обратному адресу, звонил, уточнял, куда направлять письма – в столицы больших стран или в маленькие американские города. Почтмейстер знал наизусть города и деревеньки в разных странах, куда чаще всего писали его корреспонденты; он помнил даже дальневосточную станцию Ерофей Павлович.

Говорил он медленно, глухим, дребезжащим голосом, предлагал посетителям отправить памятные открытки в любой конец света.

Восьмой «Б» с удовольствием воспользовался предложением: каждый заполнил открытку и опустил ее в железное окошечко. «Марк-121» ставил памятный штемпель и тут же на табло повторял адрес. Вопросов у него не было: все открытки были заполнены грамотно.

– Простите, – вежливо обратился Электроник к старейшине, – вы прекрасно знаете земной шар, а какое место нравится вам больше всего?

– Чикаго, центральная почта, – раздался после короткого промедления жестяной звук. – Я проработал там всю жизнь.

– Значит, это первое ваше путешествие? – продолжал Электроник. – Какое у вас впечатление?

Почтмейстер громыхнул железными стенками.

– В пути я ничего не делал. Решил, что меня отправили на свалку. Благодарю вас, cэр, за то, что вы испытали меня. Я могу еще пригодиться!

– Я такой же участник выставки, как и вы, – сказал Электроник и, пожелав коллеге успехов, пробормотал едва слышно фразу, которую уловил лишь стоявший рядом Сыроежкин: «Такое будущее ждет нас всех…»

• Предыдущая
• 23/29
• Следующая