Русалочья заводь (СИ) - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/77
• Следующая

Есть разница?

Да. Эльфы — свободолюбивый народ. Звание — король подразумевает ущемление этой свободы. И мой брат женат на его дочери, если что так.

Хммм… А у русалов — король… Надо будет дядю спросить, мы же тоже свободолюбивые.

Вы — гордые. Чересчур. И справедливые. Чересчур. А звание — король, у вас скорее всего просто для виду, скажем так. Оно не в том смысле используется, что у нас. Эран — владыка.

Я замолчала. А что тут скажешь?

Он — мой друг. Он — отец Арана. Он — очень сильный светлый маг, способный противостоять Совету.

Зачем он мне все это говорит? Я же итак знаю. И просто пойду за ним, куда бы, он не пошел.

У меня есть еще одна причина найти его, Ари, — прозвучал в голове насмешливый голос Лира.

Интересно, какая?

Я хочу на тебе жениться.

Эта внезапная мысль ошарашила меня, словно холодная вода за шиворот попала. Но ведь без разрешения Совета магов…

Аран сказал, что решение Совета не будет иметь значения, потому что мы оба — королевской крови.

И когда он это с Араном успел обсудить? Наверное, когда я утром спала.

Вчера ночью, когда ты уснула, — заметил Лир.

Он что эльфа посреди ночи поднял, чтобы обсудить нашу женитьбу?

Он не особо обрадовался, но поговорить мы смогли, пока Даринель его пропажу не обнаружила и не запаниковала.

Ну, дают…

Тогда ведь и Кассиандр может…

Нет, — голос Лира был напряжен. — За ним следят, он не наделен достаточной властью и…

И ты ревнуешь. Безосновательно, но ревнуешь, Лир. Все ясно. Эрангитиль Светлоокий, так Эрангитиль Светлоокий. Мы можем и подождать.

Лир неожиданно развернул меня к себе и страстно поцеловал в губы. Хорошая благодарность за понимание, ничего не скажешь.

— Может, проводите нас, наконец? — спросил Глин, ухмыляясь.

Мы с Лиром оглянулись и заметили, что все остальные тоже смотрят на нас и прячут улыбки. Надо же у русалов хвосты даже высохли. Мы что так долго разговаривали мысленно, не замечая никого вокруг?

Я смутилась, поняв, что догадка верна, увидев кивок Арана.

— Пошли, — сказал Лир, невозмутимо поднимаясь с травы, и протягивая мне руку.

Алона и Агрий ничего не сказали, только усмехнулись.

— Ты бы видела их влюбленными, — сказал Глин совсем тихо, чтобы правители, которые шли впереди, нас не услышали. — Мне рассказывали, что иногда советники их по трое суток ждали на заседаниях, они вообще про время забывали.

— Мы тоже далеко пойдем, — сказал Лир, улыбаясь.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул русал.

Я зашла в море вместе с русалами, проплыла с ними немного, щурясь от жаркого летнего солнца.

— Ариадна, — сказал дядя, когда я по очереди их всех обнимала на прощание, — мы встретимся, если получится на рассвете, когда принесем предсказание, но если нет, то знай, что у тебя в Серебряном городе есть семья, которая тебя любит.

В глазах защипало от слез. Я снова обняла дядю.

— И еще, — помялась королева. — Мы тебе не говорили, но, если возникнет опасность, ты можешь нырнуть в любой водоем, а потом телепортироваться в Серебряный город к нам.

— В любой, Ариадна, — сказал Глин. — И зови нас… мы придем.

— Всегда придем, — добавил дядя.

Я поцеловала его в щеку.

— Лиру об этом разговоре знать необязательно. Знаю, что ты его не бросишь, но не говори ему. Иначе, когда возникнет опасность, он заставит тебя телепортировать, а ты даже не заметишь, как согласишься на такой шаг, — сказала Алона, улыбаясь и ставя ментальный блок на этот кусок памяти в моей голове.

Дядя вздохнул. Понятно, однажды он так со своей русалкой и поступил.

Я еще раз их обняла и, они уплыли.

Интересно, а почему Тир просто не может телепортировать?

Это небезопасно. Совсем небезопасно, Ари. Вдруг рядом кто-то будет? Или кто-то увидит? Как это объяснить? Нельзя ему. И кровь к тому же…

Все ясно. Нельзя так нельзя.

Я поплаваю, хорошо? — спросила я Лира, ожидавшего меня на берегу, мысленно.

Да. Я подожду тебя.

Я улыбнулась и нырнула на самое дно, решив, что силы, которые получу в полете русалок, совсем не повредят, даже, если магия исчезнет надолго. Еще бы Лир на берегу не паниковал, когда я взлетаю в воздухе. Ненаглядный мой… Только мой.

Твой, — согласился Лир, когда я в очередной раз оказалась под водой.

Я появилась у берега только тогда, когда солнце, отдав свой жар небу, утонуло в безграничном море. Лир, до этого спокойно, как мне показалось, сидевший на камне, увидел меня, вскочил и кинулся в море.

Нет, до спокойного и уверенного, ему ой, как далеко. Вон как осыпает меня поцелуями. И руки так нетерпеливо гладят спину и плечи.

Я ведь никуда от тебя не уплыву, глупый мой.

— Глупый, — соглашается Лир, перебирая мои волосы рукой.

Я улыбнулась.

— Ты морем пахнешь, — сказал Лир, когда вынес меня на берег.

Интересно, а остальные нас не потеряют?

— Нет, Ари. Они же знают, что мы с тобой вместе ушли.

Ты тоже знал, что я ушла поплавать, но волновался, — возразила я, кусая губу.

— Я не слышу твоих мыслей, когда ты в воде, — очень тихо сказал Лир.

Я растерянно посмотрела на него.

— Не кусай губу, — прошептал Лир мне в шею. — Это так заводит меня…

Я покраснела от макушки до пяток. Все равно ведь хвост не высох.

— Это поправимо, — сказал Лир, спускаясь по моей шее губами к груди. Руки скользнули на чешуе. — Красивая моя. Драгоценная моя. Ненаглядная моя. Радость моя, — прошептал Лир, окончательно вводя меня в ступор своей нежностью. — Я что-то не то сделал или сказал? — спросил Лир неожиданно, и его глаза оказались напротив моих.

Все то. Просто растерялась. От его прикосновений. Словно впервые каждый раз. Черт, как же хочется с ним поговорить, объяснить.

— Я верну тебе голос, Ари. Обещаю.

Ох, Лир. А если цена будет слишком высока? Я не готова жертвовать. Итак, слишком много всего и….

Лир поцеловал меня прежде, чем я додумала, и с этим поцелуем все мои тревоги моментально испарились. Как можно думать, если тебя так целуют, что мир вокруг растворяется? Как можно думать, если хвост превращается в пожар, когда его руки скользят по чешуе? Как вообще можно думать, если его глаза заполнены темным серебром, в котором я вижу себя?

Невозможно думать. Я и не стала. А вот Лир стал, и свои мысли мне все до единой открыл. И я готова была провалиться сквозь землю от того, о чем он думал. В какой-то момент мне стало так стыдно, что Лир остановился, и я мысленно застонала, моля о продолжении. Он засмеялся. Теплым, обволакивающим смехом.

— Нам нужно вещи собрать, — сказал Лир ласково, когда я попыталась сосчитать звезды в бархате неба, пару часов спустя.

Я кивнула. Натянула его влажную рубашку на себя, и взяла его за руку. В доме было тихо, только смех Силадерь эхом раздавался в одной из спален. Мы пробрались на кухню, съели курицу, которую нам оставили друзья, выпили чая, а потом….

Вещи мы кинулись собирать только на рассвете, случайно вспомнив, что сегодня уходим в Снежное королевство. Неужели любовь у всех такая? Ведь то, что творится между нами так…так…слов подходящих нет. И, наверное, не будет. Я посмотрела украдкой на Лира, который складывал в сумку легкое одеяло и наши плащи. Он обернулся почти сразу, почувствовав мой взгляд.

— Мы так никуда не уйдем, — заметил он, улыбаясь, и я смутилась, поймав себя на мысли о том, что мы вчера вытворяли на кухонном столе. Хорошо, что никто не зашел, иначе бы я точно умерла со стыда.

— Ты — бессмертная, Ари. Не умерла бы. К тому же, тогда и я бы умер, иначе бы… И вообще, что такого стыдного тут? — спросил Лир. — Мне показалось, что тебе понравилось, даже очень.

Я покраснела еще гуще, но, почувствовав растерянный взгляд Лира, кивнула. Он ведь прав, просто не могу понять, как можно столько чувствовать.

Интересно, а вот, если кто-то из нас умрет, то и другой умрет, но почему тогда отец Лира жив, и владыка эльфов?

• Предыдущая
• 21/77
• Следующая