Последнее действие спектакля - Адлер Ирэн - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

«Ателье лондонского оперного театра!» – с волнением подумала я, вспомнив спектакль, в котором последний раз выступала Меридью и на котором я присутствовала.

У нас появился новый след!

Королевский оперный театр был закрыт.

После событий последних дней он стал местом паломничества меломанов, влюблённых в театр, и просто любопытных, которые оставляли возле него десятки памятных свечей, всё ещё горевших у входа, возле шести греческих колонн.

Тут же лежали сотни писем с пожеланиями быстрого выздоровления Офелии и всего несколько записок в траурной рамке по случаю смерти несчастного Альфреда, о преждевременной кончине которого уже позабыли.

Здесь же у входа в театр до сих пор оставались увядшие цветочные гирлянды и венки, преподнесённые Меридью во время последнего спектакля, на котором я присутствовала вместе с отцом.

Шерлок и Люпен побродили вокруг театра, пока не поняли, что войти в него невозможно. Сведения, полученные от Гортензии по поводу ателье, весьма сузили поле нашего расследования.

Тот факт, что загадочный испанец носил сценический костюм, сшитый в ателье «Уэллс энд Ренформ», наводил на мысль, что его следует искать среди певцов, музыкантов и технического персонала театра. А к ним относился и Анри Дюваль, французский секретарь Барцини, чей рост не совпадал с ростом испанца, но который мог заплатить кому-то за исполнение этой мрачной роли.

Заглянув в низкие, забранные толстой решёткой окна с задней стороны здания, мы услышали звуки арфы, рояля и литавров.

– Репетируют, – заметила я. Это означало, что рано или поздно кто-то из музыкантов выйдет из театра. Но откуда выйдет? Мы встали по разные стороны здания так, чтобы видеть друг друга.

– Как только кто-то выйдет, попробуем узнать что-нибудь… – сказал Шерлок. – А если не захочет помочь… попробуем уговорить!

Он показал мешочек с шиллингами, которые заработал как сочинитель загадок, и предложил разделить их между нами, но Арсен отказался и настоял на том, чтобы каждый из нас использовал собственные сбережения.

– Неужели я должен напомнить вам, ради чего мы здесь собрались?

Я не участвовала в этом споре, поскольку и не думала брать с собой деньги. Меня поразил, однако, тот факт, что для моих друзей расплатиться самостоятельно, похоже, было прямо-таки делом чести.

В конце концов мы договорились, что внесём равные доли и поделили сумму на три части.

Потом примерно в течение часа в великом театре ничего не происходило, царила полная тишина. А ближе к полудню у служебного входа, где дежурил Люпен, появился невысокий человек в сером. Люпен тотчас свистом созвал нас, и мы окружили пришедшего ещё прежде, чем он успел вставить ключ в замочную скважину.

Человек в сером обеспокоенно поглядел на нас и попытался выбраться из нашего окружения, словно рыбка, попавшая в сеть.

– Короче, можно узнать, что вам нужно? – грубо потребовал он ответа.

– Извините, мистер… Позвольте войти в театр вместе с вами!

– Поверьте, мы пробудем там всего минутку!

– Пожалуйста!

Человек стал как-то нервно подпрыгивать, топая ногами, словно обезумевший танцовщик.

– Уходите! Прочь отсюда! Уходите! Театр закрыт, и вы это прекрасно знаете!

Я коснулась его пиджака, и он вдруг остановился, сильно удивившись.

– Умоляю вас! Я мечтаю стать певицей… Но никогда не видела настоящего театра, – солгала я.

– А он играет на скрипке, – добавил Люпен, – указывая на Шерлока.

– А ты? – спросил человек в сером, обращаясь к Люпену. – Ты что делаешь?

– Я? – переспросил Арсен. – Я хочу стать костюмером и одевать самых красивых женщин на свете!

– Ух ты! – воскликнул человек, немало поразившись, и снова попытался пройти к двери.

– Послушайте! – продолжала упорствовать я. – Можете хотя бы сказать нам, кто шьёт сценические костюмы?

– Уж конечно не твой приятель! – насмешливо ответил человек.

– Вы когда-нибудь слышали об «Уэллс энд Ренформ»?

Тут он потерял терпение и закатил глаза к небу.

– Ну, это уже слишком! Какие-то молокососы, присланные конкурентом, суют нос не в своё дело. На что только не идут сегодняшние коммерсанты! – посетовал он. – Но вам не повезло, сценические костюмы – не моя забота.

– Да, скажите хотя бы, заказывает ли театр костюмы в ателье «Уэллс энд Ренформ»? – не вытерпел Люпен.

Тут человек в сером трижды громко постучал в запертую дверь и посмотрел на нас.

– Это знают даже стены, молодой человек! Всё, что хранится в подвале этого театра, изготовлено этой фирмой…

– В подвале? – переспросила я.

– Ну да, в подвале, там находится театральный гардероб.

– И всё-всё хранится там? – уточнила я.

– А разве костюмы не распродают? – поддержал меня Шерлок.

– Только когда они сильно изношены… – ответил человек в сером. – И менее знаменитым труппам, чем та, которая работает здесь, в Королевском оперном театре.

Мы переглянулись. Мы знали по рассказу Люпена, что плащ испанца вовсе не изношен, а значит, если наше предположение верно, мог происходить только из подземного гардероба театра.

– А вы не могли бы показать нам этот гардероб? – спросила я с надеждой в голосе.

Человек в сером слащаво улыбнулся.

– Конечно, а почему бы и нет? Но сначала я хотел бы познакомить вас с двумя моими «большими» друзьями!

Тут дверь театра открылась, и появились два могучих и весьма непривлекательных типа.

При виде их я поняла, что дело принимает плохой оборот.

– Звали нас, начальник? – спросил один из типов.

– Нам сегодня крупно повезло, Джек. У нас появились певица, будущий костюмер и новый Паганини… Как дела с декорациями? Разобрали? Может, хотите немного размять мускулы? – посмеялся человек в сером. Казалось, эти двое только того и ждали: они закатали рукава, обнажив толстые, как морские канаты, предплечья, и хотели было схватить нас.

– Минутку… – проговорил Шерлок, решительно встав между мною и ими. – Думаю, здесь какое-то недоразумение, мистер…

– Коллинз, – охотно отозвался человек, поправив круглые очки на маленьких глазках, словно только и ожидал, чтобы его узнали.

– Коллинз? – вмешался Люпен, подпрыгнув, и тут я серьёзно встревожилась, уж не тронулся ли он умом.

– Вы в самом деле Уилки Коллинз… Уилки Коллинз… Писатель?

Человек с удивлением обернулся к нему.

– Ну да, писатель, журналист и драматург, – уточнил он. – А также секретарь и друг Чарльза Диккенса.

– Чарльз Диккенс! – теперь уже воскликнула я. – Какой чудесный писатель!

Уилки Коллинз скривился.

– Мне жаль огорчать вас, мисс, но он, знаете ли, умер три месяца тому назад.

– Ох… Примите соболезнования… – проговорила я.

– Англия потеряла одного из лучших своих писателей, – вздохнул Уилки Коллинз.

– А я читал ваш «Лунный камень», мистер… – продолжал Люпен. – Просто восхитительный роман.

– Ты в самом деле так считаешь, мальчик? – обрадовался человек в сером и жестом остановил великанов.

– Ну конечно! – уверенно заявил Люпен. И посмотрел на меня. – Ирэн, помнишь, я рассказывал тебе об этой книге?

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая