Встреча в Кливленде - Пендлтон Дон - Страница 8

• Предыдущая
• 8/31
• Следующая

Морелло целых полминуты молча сосал сигару, после чего неожиданно спокойным тоном спросил:

— Сколько они платят тебе, Соренсон, за управление этим кабаком?

— Тысячу в месяц плюс проценты, — раздраженно ответил парень.

— А сколько я плачу тебе за каждую мелкую услугу?

Парень что-то невнятно пробормотал себе под нос.

— Так сколько же? — переспросил Морелло.

— Вам это лучше знать.

— Допустим. А вот знаешь ли ты?

— Боже мой, Тони, перестаньте со мной играть. Вы даете мне пять тысяч за контракт. Не о том речь. Я хочу понять...

Морелло без предупрежденья размахнулся и врезал парню по роже, отчего тот мигом очутился на земле. Слегка очухавшись, он вскочил, будто заводная игрушка, и снова оказался на скамье.

Морелло ударил его еще раз, и теперь уже парень остался лежать неподвижно. Садист поставил ногу ему на голову и торжественно сообщил:

— Ты мне не нравишься, Соренсон. Ты никогда мне не нравился. За деньги ты готов был услужить любому, и до сих пор тебя вовсе не смущало, какого цвета мои деньги. А теперь тебя заело, да? Так вот, я задал тебе прямой вопрос и жду прямого ответа.

Голос Соренсона был глухим, но слова звучали отчетливо.

— Я не убивал их, Тони. И не знаю, кто это сделал. Клянусь! Пока вы мне не позвонили, я и не догадывался, что там стряслось. Да и как можно было даже предположить?! Я поехал домой и сразу лег в постель. Утром возвращаюсь в клуб — и тут слышу об этой чертовке в бассейне. В голове не помещается... И я тут совершенно не при чем.

— У меня тоже не помещается, Соренсон, — жестко произнес Морелло. — Поверишь ли, и еще с одним парнем что-то стряслось. Этой же ночью. Он так и не попал на корабль.

Голову Соренсона по-прежнему придавливал тяжелый башмак Тони.

— Вы серьезно?

— Да, представь себе. Двоих не стало поздно вечером, а два других моих мальчика — и тоже мертвенькие — плавают в чертовом пруду. Не странно ли? Как ты считаешь?

— Не то слово! Но, клянусь, я ничего не знаю.

— Сколько я тебе дал за этого парня? Ну, сколько?

— Почти двадцать тысяч, Тони. Я выплачу их. Если все сорвалось, я верну деньги.

— А сколько ты собираешься заплатить мне за моих четверых ребят?

— Боже мой, Тони!

— Запомни, ты мне не нравишься. Так что держи свой зад там, где ему положено, и будь наготове. Как только от тебя хоть малость засмердит, я выверну твою жопу наизнанку. Уловил?

— Уловил, Тони.

— Вот то-то!

Бандит изо всех сил надавил на голову лежащего. Затем яростно подпрыгнул на ней и пошел прочь, не оборачиваясь.

Избитый Соренсон не двигался. Когда Морелло исчез, Болан приблизился и осмотрел несчастного.

Тот был без сознания. Изо рта и носа медленно сочилась кровь. Кожа на щеке была начисто содрана.

Болан со вздохом выпрямился и огляделся. Через несколько минут станет совсем светло. С лужайки перед домом послышались голоса. Утробно заурчал двигатель одной из машин.

Болан отлично знал, кто были эти люди. Боевики, быть может, даже главари. За одну ночь они потеряли четырех человек. И, разумеется, теперь не станут сидеть сложа руки и ждать новых потерь.

— Надо полагать, с минуты на минуту кто-нибудь обнаружит парочку мертвых охранников прямо на травке перед штаб-квартирой. Вот ведь шум поднимется! Слишком много времени ушло на эту разведку, гораздо больше, чем он рассчитывал поначалу. Но усилия все же не пропали даром. Он получил, что хотел. И даже, может, кое-что сверх этого.

В качестве награды перед ним лежал некто Соренсон — человек, который способен был оказаться важнейшим недостающим звеном во всей головоломке. Что ж, первый реальный успех в кампании.

Но многое по-прежнему ускользало. Работы еще — непочатый край.

Болан задумчиво посмотрел на небо и принял решение. Опустившись перед лежащим на колени, он принялся удалять засохшую кровь, чтобы определить, насколько глубоки и опасны раны. Затем взвалил парня себе на плечи и понес его прочь от скамейки.

Нет, Сьюзан, Мак Болан иногда берет пленных.

И этому придется сполна оплатить свое содержание.

Когда Болан разыскал участок ничейной земли позади усадьбы Морелло, нежные краски рассвета уже принялись расчищать ночное небо. Болан опустил свою ношу на землю, закурил и уселся рядом, прислонившись спиной к стволу дерева.

Парень застонал, приходя в сознание. Глаза его часто заморгали, бездумно поводя по сторонам, и наконец остановились на незнакомце, с головы до пят в черном. На лице Соренсона мигом обозначились смятение и испуг.

Ледяной голос предупредил:

— Без шума, если хочешь протянуть еще немного.

Парень дрожащими пальцами коснулся своего лица.

Болан выждал немного, а затем коротко добавил:

— Мое имя Болан.

И бросил свой знак смерти на судорожно вздымающуюся грудь парня.

— Это твой билет на тот свет. Это символ зверя, Соренсон, и я помечаю им тебя. Так что затаи дыхание, через пять секунд я пущу тебе пулю из одного уха в другое.

Когда пленный осознал наконец, что ему предстоит, его всего буквально затрясло. Разбитые губы едва шевелились, но он с усилием выдавливал из себя слова, полные отчаяния.

— Пожалуйста! Послушайте! Я ничего... У меня жена и двое детей! Не делайте этого!

— Почему бы мне этого не сделать? — холодно спросил Болан.

— Потому что я невиновен!

— В чем невиновен?

— Я не один из них! Я не... убийца!

— Ну, а кто ты?

— Главный управляющий загородного клуба Пайн Гров.

— А еще кто?

— Я... Я не...

— Давай разберемся, — предложил Болан бесстрастным тоном. — Ты куплен и оплачен, как кусок мяса в морозильнике Морелло. Примем это как данность. И мне так проще, и ты, если не будешь спорить, еще чуть-чуть проживешь. Но запомни, я не Тони Морелло. Я не получаю удовольствия от чужих мучений. Мне не надо ничего доказывать. Я плевать хотел на Пятую поправку и разные свидетельские показания. Поскольку ты сейчас лежишь здесь, ты — мертвец. И только ты способен что-то изменить. Это твой шанс, парень. Ну, давай начнем сначала. Что ты делаешь для Морелло?

Соренсон судорожно вздохнул.

— Я бы назвал это вербовкой. Словом, ну... я вербую деловых партнеров для него.

— Это что значит?

— Я забрасываю концы.

— Ладно, давай начнем снова, но смотри: это в последний раз.

— Я делаю их более податливыми!

— Каким образом?

— Я... Это... Постойте, сейчас я объясню!

Глаза Соренсона забегали: боль мешала ему сосредоточиться, и он громко застонал, прижимая руки к голове.

— О Боже, у меня там все разбито!..

— Сейчас ты получишь свою свинцовую порцию аспирина, — жестко пообещал Болан.

Соренсон мигом опустил руки.

— Нет, мне уже лучше. Так что вас интересовало?

— Мы беседовали о том, как ты совращаешь честных бизнесменов, и о твоей деятельности в Пайн Гров.

— Ну, конечно. Тони все время нужны новые контакты. А я как раз занимаю очень подходящее место — вроде брокера, что ли...

— Не тяжеловата ли работенка — и всего за каких-то пять тысяч? — усмехнулся Болан. — Нет, ты все еще не понимаешь. Или делаешь вид... Тогда слушай внимательно, играть будем так. Я знаю, кто ты и что ты. Ты торговец душами, сводник от бизнеса, отвратительная раковая опухоль на теле нашего общества. Вот почему ты здесь. Вот почему тебе предстоит умереть — и прямо сейчас. Я не требую, чтобы ты доказывал мне, какой ты паинька. Сделаем иначе: я даю тебе возможность продемонстрировать свою искренность. Это уже немало! Будь ты обычным убийцей, я даже не стал бы с тобой говорить. Потому что у этих подонков совсем другие правила игры. Вернее, никаких нет правил вообще. Короче, у меня мало времени, и терпение мое не беспредельно. Так что попытайся-ка сыграть по моим правилам. Давай — с самого начала!

— Хорошо, — слабо произнес Соренсон. — Я делаю их податливыми. Обычно приманкой был секс. Но не всегда.

• Предыдущая
• 8/31
• Следующая