Обожравшийся каннибал - Пентикост Хью - Страница 7

• Предыдущая
• 7/38
• Следующая

Босс Пьера Шамбрэна, далекий мистер Джордж Баттл, наверное, не умел мгновенно определить характер человека по его внешнему виду, но Шамбрэн после двадцати лет управления отелем «Бомонд» мог разгадать незнакомого человека так быстро, как никто другой. За многие годы он научился определять тип человека, даже если это не касалось отеля, практически без единой ошибки: вот эти люди – бездельники, этим их средства не позволяют остановиться в отеле «Бомонд», а те беспокойные пьянчуги. Он издали угадывал жалобщиков и видел рэкетиров, которым «Бомонд» нужен только как прикрытие, и заранее знал, как они себя поведут.

Молодой человек с коротко подстриженными светлыми волосами и морщинками вокруг глаз, что говорило о том, что он много времени проводит на свежем воздухе и под солнцем, с твердо очерченным ртом и неожиданными смешинками в уголках губ, имел, по предварительному суждению Шамбрэна, только одну отрицательную черту. Цены в «Бомонде» – сорок долларов в день за однокомнатный номер – были немного высоковаты для него в обычных условиях. Если только он приехал не на короткие праздники.

Шамбрэн глянул на письмо, которое вручил ему молодой человек.

«Дорогой Пьер!

Я буду тебе глубоко признателен за любую помощь, которую ты окажешь моему другу, Джону Уиллсу. С наилучшими пожеланиями Тони Вэйл».

Энтони Вэйл когда-то был помощником Шамбрэна в «Бомонде», а теперь стал главным менеджером отеля «Чадвик-Хаус» в Лондоне. Шамбрэн все понял, поднял тяжелые веки и улыбнулся Джону Уиллсу.

– Как там Тони? – поинтересовался он.

– Первый класс, когда я его видел в последний раз, сэр. Голос у Уиллса был мягким и приятным. Говорил он как

англичанин, хотя и не совсем правильно.

– Вы англичанин, мистер Уиллс?

– Нет, сэр, американец. Родился в городе Колумбус, штат Огайо. Но большую часть жизни провел в Англии. Мой отец представлял там одну крупную резиновую компанию. Был лондонским менеджером. В начале прошлой войны вступил в британскую армию, а меня с матерью отправил домой. После войны мы вернулись обратно.

– Ваш отец благополучно прошел войну?

– Да, благополучно. – На щеке Уиллса задергалась жилка. – Он умер в 1950 году. Мать осталась в Англии, где и скончалась несколько месяцев назад. А я вернулся.

– Ну а что я могу сделать для вас, мистер Уиллc?

Уиллс достал из кармана сигарету и закурил. Шамбрэн почувствовал, что он его внимательно изучает, но всякий, кто смог хоть бы что-нибудь прочитать в его скрытных глазах, заслужил бы его уважение.

– Я занимался разными делами, мистер Шамбрэн. Для той большой войны я был слишком молод. Но потом провел восемнадцать месяцев в Корее. Летчик. После этого трудно сделать карьеру. Образование прервано. Это сейчас обычное дело.

– Да, слишком обычное, – согласился Шамбрэн.

– Мне уже тридцать три, – пояснил Уиллc так, словно считал себя стариком.

– Вы счастливчик! – улыбнулся управляющий.

– Совершенно случайно я напал на отличную вещь. Узнал, что некоторые парни устраивают отличный бизнес. Держат штат по всему миру. Я стал директором одного из туров, которые проводятся раз в шесть месяцев. Но мне необходимо знать свое дело.

Пальцами Шамбрэн начал отбивать такт по краю стола. Чего-то в откровенном рассказе Уиллса недоставало. Он никак не мог встретиться с ним взглядом, когда тот рассказывал о себе. «Что-то здесь не так, – сказал себе Пьер. – Может, это оттого, что молодой человек до сих пор не достиг настоящей зрелости? Может быть».

Вдруг Уиллс улыбнулся и этим совсем обезоружил его.

– Я никогда не проводил много времени в роскошных отелях и на курортах, сэр. Это не для меня, да и таких денег у нас никогда не было. А теперь хочу знать, что делает их такими преуспевающими. Тони сказал, что у вас самый шикарный отель в мире. Вот мне и хотелось бы, сэр, если это возможно, походить здесь, посмотреть, как все работает, изучить, так сказать, внутреннюю механику – скорее философию бизнеса, если только вы понимаете, что я хочу сказать.

– Ну, это не составит проблем, – сказал Шамбрэн. – Сколько времени вы хотите отвести на все это?

– Всего неделю, сэр. До субботы.

– Где вы остановились?

– Я уже поселился здесь, сэр.

– Ну, прежде всего я передам вас в руки нашего директора отдела по связям с общественностью. Она знает отель с верха до низа, может представить вас руководителям всех отделов, познакомить со всеми, с кем вы захотите поговорить. Но все это подождет до завтрашнего утра. Сегодня всю вторую половину дня она занята тем, что, кстати, может представлять интерес и для вас. Вы, конечно, слышали об Обри Муне?

Голубые глаза Уиллса вдруг загорелись.

– Да, конечно, я знаю, кто он такой.

– Мун устраивает прием по случаю своего дня рождения для двухсот пятидесяти человек в нашем бальном зале вечером в субботу. Это очень серьезное дело, мистер Уиллс. Если с помощью мисс Барнуэлл вы проследите за всеми приготовлениями, то увидите весь наш бизнес на полном ходу.

– Мне это очень нравится, – отозвался Уиллс. – Посмотреть, как организуются приемы, мне очень важно.

– Отлично. Я назначу вам встречу с мисс Барнуэлл завтра утром. Тем временем вам надо сориентироваться. Я сейчас позвоню нашему офицеру охраны. Имя этого парня – Джерри Додд. Бывший полисмен. Он все вам покажет и проведет всюду, куда захотите. Джерри все устроит. Итак, завтра – мисс Барнуэлл.

– Не знаю, как и благодарить вас, мистер Шамбрэн.

– Не стоит благодарности. Сказать по правде, мне приятно показать наш отель человеку, который интересуется постановкой дела.

Джон Уиллс пошел вниз, к лифтам. У него пересохло во рту. Было нелегко так нагло лгать столь достойному человеку, как Шамбрэн. Он подумал, как повел бы себя Шамбрэн, если бы узнал, что только что помог человеку, который собирается совершить в его отеле убийство.

* * *

Было точно без трех минут два, когда Элисон Барнуэлл позвонила в дверь пентхауса «М». Может быть, напрасно она надела свое лучшее послеобеденное платье, которое подчеркивало ее элегантную фигуру. Одним из преимуществ ее профессии было то, что она могла покупать одежду со скидкой, когда модельеры после демонстрации распродавали их по пониженным ценам. Если Обри Мун пребывает в похотливом настроении, то Элисон решила, что разочарует его так сильно, как только сможет. Старый козел! Семьдесят пять лет в субботу!

Сэнди Стюарт открыла дверь. При виде Элисон у нее вырвался вздох.

– Вы должны были бы прислать кого-нибудь другого, Элисон, – сказала она шепотом, каким говорят на сцене.

– Не будьте смешной, дорогая. Это моя работа.

– Он отсылает меня.

– Да бросьте вы! – улыбнулась Элисон. – Уж если я не смогу отделаться от семидесятипятилетнего джентльмена, то лучше мне пойти в монахини.

– Вы его не знаете, – предупредила Сэнди.

– Зато знаю себя, – твердо возразила Элисон. – Но не будем заставлять ждать Великого Человека.

Элисон не очень хорошо представляла, что ее ожидает, но сам вид Обри Муна, завернутого в японский халат, развалившегося на троне, с дымящейся курильницей на столике рядом с ним, потягивающего замороженное кокосовое молоко, с сигаретой в длинном янтарном мундштуке, вызывал непреодолимое желание рассмеяться. Его черные глазки внимательно рассматривали ее. Совершенно неожиданно для себя Элисон почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она подумала, что здесь явно присутствует какое-то зло.

– Я рад, что вы сочли возможным отозваться на мое неожиданное приглашение, мисс Барнуэлл, – сказал Мун.

У него был высокий и какой-то рассеянный голос, хотя в то же время он казался натянутым, словно струна рояля.

– Мое время принадлежит вам, мистер Мун, – вежливо ответила Элисон.

– Ну все, Сэнди, – буркнул Мун, не глядя на свою секретаршу. – Можете быть свободны на два часа.

– Если что-нибудь… – начала было Сэнди.

– Ничего не надо! – отрезал Мун, сделав раздраженный жест тонкой белой рукой. – Присядьте, прошу вас, мисс Барнуэлл.

• Предыдущая
• 7/38
• Следующая