Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe - Страница 57
- Предыдущая
- 57/108
- Следующая
Три миллиона! Новый автомобиль, собственная квартира с шикарной кухней, «крестовый поход» на какой-нибудь посудине по Балтийскому морю в Санкт-Петербург, загородный коттедж в Тессине… На все это может и не хватить, тем более что ему придется поделиться с Терезой и Квентином. Хотя, собственно, с какой стати? Тереза не нуждается в деньгах, у нее достаточно своих. И Квентину досталось поместье с замком. Они оба отказались от наследства в его пользу. Обладай его младший брат чуть более практическим умом, он давно превратил бы свою собственность в золотую жилу.
Свернув на улицу, где располагалось родительское поместье, Оливер со страхом осознал, что уже собрался обмануть брата и сестру, присвоив себе отцовское наследство. С детства приученный к бережливости, он всегда считал себя человеком, для которого роскошь не имеет большого значения. Его теща была весьма состоятельной женщиной, и благодаря ее деликатной поддержке они с Козимой могли вести вполне беззаботную жизнь, но он никогда не позволял Габриеле покупать им спортивные автомобили или оплачивать путешествия.
Оливер мельком взглянул на сидевшего рядом с ним отца, явно уставшего от всего пережитого. Он, брат и сестра смогут воспользоваться деньгами родителей только тогда, когда те уйдут из жизни. Ему стало стыдно за свои эгоизм и алчность. Как только ему могли прийти в голову подобные мысли!
За минуту до того, как они подъехали к парковочной площадке поместья, отец нарушил молчание.
– Во вторник вечером, после ссоры с Янисом, Людвиг рассказал мне, что в тот день утром к нему в усадьбу явились Тейссен и его коллега Радемахер, – сказал он и откашлялся. – Они привезли с собой проект договора и чек и долго уговаривали его поставить подпись.
– Чек? – Боденштайн не стал сердиться на отца за то, что тот не рассказал ему раньше о столь важном эпизоде. Это было вполне объяснимо с учетом того, что ему довелось пережить.
– Да, представь себе, чек на три миллиона евро.
– И как поступил Людвиг?
– Порвал чек и натравил на них Телля. – По бледному лицу отца пробежала улыбка и тут же исчезла. – Тейссен едва успел добежать до автомобиля. Радемахер – тоже; правда, в разодранных брюках…
Доктор Тейссен на работе отсутствовал, но Энно Радемахер был на месте. Он категорически отрицал факт визита к Хиртрайтеру во вторник утром.
– Мы надеялись на его благоразумие и думали, что сможем уговорить его, – поведал он Боденштайну. – Ведь два года назад, когда появились первые планы создания парка ветрогенераторов, он был готов продать луг или сдать его в долгосрочную аренду. И вдруг, по какой-то непонятной причине, его начали мучить угрызения совести, и он больше ничего не хотел об этом слышать.
Радемахер сел за свой письменный стол. Его кабинет был меньше и темнее кабинета Тейссена. Из-за заставленных книгами полок, громоздившихся до самого потолка, он напоминал пещеру.
– Вы не будете возражать, если я закурю?
– Нет. – Оливер покачал головой. – Что было дальше?
– Мы пытались объяснить ему, что будет всего лишь проложена дорога, и это не причинит ему никакого вреда. – Радемахер сделал глубокую затяжку, словно хотел сразу докурить сигарету до фильтра, и положил ее в пепельницу. – Не автобан, а узкая полоска асфальта, которая будет интенсивно использоваться только во время фазы строительства. После ее завершения по этой дороге ездили бы изредка только автомобили технических служб и больше никто. Ветротурбины будут стоять далеко, на гребне холма, и со двора своей усадьбы он их не будет видеть. Но Хиртрайтер уперся.
– Вы были готовы заплатить ему три миллиона евро, – сказал Боденштайн. – Не проще ли было найти более дешевый участок в другом месте? Какой-нибудь другой луг неподалеку от этого?
– Поверьте мне, мы рассмотрели все возможности. Мы не те люди, которые стали бы просто так платить кому-то такие деньги. Но оказалось, что все подходящие участки принадлежали Хиртрайтеру. А против других вариантов выступали экологические организации и ведомства охраны окружающей среды. Нам предлагали расположить парк дальше, среди леса, но это потребовало бы дополнительных расходов.
– Таким образом, смерть Хиртрайтера пришлась вам как нельзя более кстати.
– Что вы хотите этим сказать? – Радемахер смотрел на него, сощурив глаза.
– С его детьми у вас будет гораздо меньше проблем, – ответил Боденштайн.
– В общем, да. Они сразу согласились бы продать этот луг.
– Согласились бы? – переспросил Оливер.
Энно Радемахер еще раз затянулся, затушил окурок в пепельнице и поднялся со стула.
– Господин фон Боденштайн, – сказал он, сунув руки в карманы брюк, – перестаньте играть со мной в эти игры. Ситуация с правами собственности коренным образом изменилась. Мне это хорошо известно, как и вам.
Оливер ничем не выдал своего удивления. С момента оглашения завещания минуло всего два часа.
– Да, действительно, – подтвердил он после недолгих колебаний.
– Тем лучше. – Радемахер обошел свой стол и оперся о его край. – В таком случае продолжать разговор на эту тему не имеет смысла. Нас поджимает время. К сожалению, имя вашего отца будет внесено в поземельный кадастр в качестве нового владельца еще не скоро, поэтому мы еще сегодня предложим ему продать луг на тех же условиях, на каких предлагали господину Хиртрайтеру.
– Вы этого не сделаете, – резко возразил Боденштайн.
– Вы хотите запретить нам? Почему? – Дружелюбное выражение моментально исчезло с лица Радемахера, в его глазах зажглись недобрые огоньки. – Ваш отец…
– Мой отец пожилой человек, которого глубоко потрясла смерть друга, – перебил его Оливер. – Представьте себе, это неожиданное наследство легло на его плечи тяжким моральным грузом.
– Да, я могу это себе представить и очень ему сочувствую. – Радемахер изобразил понимание. – Но для нас высшим приоритетом является парк ветрогенераторов. Речь идет о больших деньгах и рабочих местах… – Он сделал вид, будто задумался, а сам тем временем изучал лицо Боденштайна. – А знаете что, – сказал он наконец, словно именно в эту секунду на него снизошло озарение, – может быть, вам удастся повлиять на вашего отца. С вас же от этого не убудет.
В голове Боденштайна зазвенели сигнальные колокола. Этот человек в плохо сидящем костюме и безвкусном галстуке казался совершенно безобидным и напоминал продавца пылесосов. Но за его любезностью и предупредительностью таилась какая-то опасность.
– Осторожно, – предостерег он Радемахера. – Обдумайте хорошенько слова, которые собираетесь произнести.
– О, я все хорошо обдумал. Сегодня я вообще чрезвычайно осмотрителен. – Радемахер радушно улыбнулся. Он скрестил руки на груди и склонил голову набок. – Поместье, которое ваш брат получил от вашего отца, после строительства манежа обременено большими долгами, конюшня и ферма нерентабельны. Доходы, действительно немалые, приносит только ресторан в замке, на котором все и держится.
Боденштайн смотрел на собеседника с растущим беспокойством. К чему он клонит?
– Теперь представьте, – продолжал Радемахер непринужденным тоном, – доходы, приносимые рестораном, снизятся. Небольшой скандал, связанный с качеством пищи, который наверняка с воодушевлением раздует пресса, или увольнение шеф-повара… Хорошая репутация теряется гораздо быстрее, нежели создается. Думаете, вы со своей зарплатой сможете спасти заведение?
Боденштайн несколько секунд растерянно молчал, не находя что сказать. Он чувствовал, как кровь отливает от его лица.
– Это откровенный шантаж, – хрипло прошептал он.
– О нет, уважаемый господин фон Боденштайн, я не стал бы это так называть. – Энно Радемахер вновь улыбнулся, но его взгляд оставался холодным. – Это безрадостная, но отнюдь не совершенно невероятная перспектива. А с тремя миллионами ваша семья будет избавлена от всех забот. И мы тоже. Эта сделка выгодна обеим сторонам. Поразмыслите над этим в спокойной обстановке и позвоните мне.
- Предыдущая
- 57/108
- Следующая
