Джига с ангелом - Дашко Дмитрий - Страница 3

– Я ищу Бурундука.

– Не знаю такого, – глаза женщины превратились в узкие щелочки. Я стал внушать ей опасение.

– Жаль, – притворно вздохнул я. – Думал найти его, вернуть долг…

– Долг?! – вскинулась хозяйка. – Вы должны Бурундуку деньги?

Я подразумевал другой долг. Подонок обязан расплатиться за слезы моих близких, но говорить правду в данной ситуации не обязательно.

– Угу, – подтвердил я. – Так вы его знаете?

– Знаю. И много вы ему должны? – женщина жадно облизнула потрескавшиеся губы.

– Достаточно, – уклончиво ответил я.

– Странно, Бурундук мне ничего такого не рассказывал, – задумалась хозяйка. – Обычно он сам в должниках ходит. С каких пор у него деньги лишние завелись?

Я пожал плечами:

– Это вы лучше у него спросите. Кстати, а сегодня он будет?

– Придет, никуда не денется. Обещался в половине девятого причалить. Если хотите, можете у меня подождать, – предложила женщина. Очевидно, она уже прикидывала, сколько монет ей может перепасть.

Я не стал ломаться. Пока все шло как по маслу.

– Было бы весьма кстати. Спасибо!

– Не за что. Меня зовут Микки. Это сокращение от Микаэлы.

– Очень приятно. Я – Гэбрил.

Мы успели обсудить несколько общепринятых для шапочного знакомства тем: погоду, дороговизну и падение нравов. Было забавно слушать ее рассуждения о морали. Она напоминала толстяка, обличающего обжорство. Не забывала показывать свои «прелести», выставляя их под нужным углом, и кокетничала без остановки.

Я бы не назвал ее дурой, мозги у нее имелись, но устроены они были весьма причудливым образом. Женщина словно жила в каком-то параллельном мире, не имевшим с нашим ничего общего. Кроме того, у нее была дурацкая манера обрывать фразы посередине и перескакивать с темы на тему.

А потрясающая самое смелое воображение многословность! Дамочка сыпала словами без разбора, они текли мимо ушей, как вода. Застрелить ее было куда проще, чем заставить заткнуться. Голова опухала и становилась похожей на большой кочан капусты.

– Стучат, – вдруг произнесла Микки. – Это Бурундук, больше некому.

– Разрешите, я сам ему открою, – галантно предложил я. – Мне будет очень приятно посмотреть на его реакцию. Вряд ли он рассчитывал увидеть меня так скоро.

Уж кого-кого, а меня он точно не ожидал, тем более в квартире любовницы, однако Микки приняла мои слова за чистую монету:

– Вы очень любезны. Замок открывается по часовой стрелке.

Я направился к прихожей и распахнул дверь прямо перед носом воришки. Его глаза превратились в два медных таза. Последовал «содержательный» диалог, состоявший всего из двух фраз:

– Вы? – при виде ошарашенной физиономии Бурундука, все мои сомнения сразу отпали.

– Я!

Нн-гав! Челюсти Бурундука лязгнули. Мощным ударом его отбросило к противоположному концу коридора и распластало на холодном бетоне. Ошарашенный воришка сделал тщетную попытку привстать на локтях, но я схватил его за воротник рубашки и волоком затащил в квартиру.

Дверь, ведущую на лестничную площадку, закрыть не успел: на шум из прихожей прибежала Микки. Она всплеснула руками и сделала попытку закричать, но я изобразил самую ледяную ухмылку, на которую только был способен. Рот женщины моментально закрылся. Тогда я захлопнул входную дверь и вежливо попросил:

– Микки, вы не могли бы пройти в комнату и немного там посидеть, пока я поговорю с вашим другом?

Женщина часто закивала и попятилась обратно, но на пороге опомнилась и с ужасом в голосе спросила:

– Вы его убьете?

– Хотел бы, но не могу, – признался я. – У меня с Бурундуком произойдет маленький, но очень важный разговор, после которого физическое состояние вашего дружка изменится в худшую сторону. Но убивать его я не буду. Обещаю.

Женщина скрылась в комнате, а я вернулся к прерванному занятию и склонился над сжавшимся в комок вором. Он смотрел на меня, как мышь на кошку, широко открыв испуганные глаза.

– Узнал? – жестким, как наждак, тоном спросил я.

Бурундук судорожно сглотнул. На лбу его выступила испарина.

– Волнуешься? Это хорошо, – удовлетворенно отметил я. – Все болезни от нервов, малыш. Ты слышал об этом?

Бурундук согласно закивал, а я продолжил:

– А это значит, что раз ты так волнуешься, то скоро сдохнешь. Ну, не прямо сейчас, конечно, но все равно скоро, а я тебе помогу: нервы расшатаю и зубы, – я угрожающе занес над ним правую руку, сжатую в кулак. – Это тебе в качестве аванса.

Терпеть не могу бить лежащего человека, даже такую мразь. Однако Бурундук поверил в угрозу, затрясся мелкой дрожью и потерял сознание.

– Вот это номер, – покачал головой я.

В обморок хлопнулся. Ну и слюнтяй. Считай, что тебе крупно повезло. Будь со мной Лиринна, она бы тебе все руки-ноги переломала и узлом завязала.

Я обшарил его одежду лучше любой жены. У воришки нашлось немного мелочи, ключи, перочинный ножик и покрытые мусором липкие леденцы. Ничего стоящего, в том числе и украденных денег. Он был беден, как церковная мышь, но я не прекращал поиски. Ага, вот и кошелек, украденный у Лиринны. Очевидно, Бурундук хотел отдать его своей зазнобе. Однако предварительно позаботился о том, чтобы в отделениях подарка не осталось ничего, кроме пыли.

В складках пиджака обнаружился потайной карман. Я распахнул его и вытащил на свет два пакетика с порошком оранжевого цвета. Все сразу стало на свои места.

– Вот оно что, – протянул я. – Дурью балуешься, оранжевую пыльцу нюхаешь. Нехорошо. Разве мама не учила тебя беречь здоровье?

Очевидно, все наворованные деньги малый пускал на дешевый и в то же время опасный наркотик – оранжевую пыльцу, заполонившую город лет десять тому назад. Эта гадость быстро превращала нормального и здорового человека в кретина и отправляла в могилу за десять – двенадцать месяцев. Судя по дозе, Бурундук относился к категории начинающих.

Я не хочу жалеть несчастных наркоманов. Почти все они добровольно подсели на тот или иной дурман и могли винить в этом только самих себя. Кто действительно заслуживает жалости – это их родные и близкие, жизнь которых становится сплошным кошмаром.

Я распрямился и собрался было покинуть этот приют, как вдруг почувствовал удар по макушке. Послышался сухой треск, по сторонам полетели щепки. Меня шарахнули по голове каким-то предметом (потом я опознал в нем стул, на котором сидел). Ветхая конструкция не выдержала выпавших на ее долю нагрузок и развалилась на мелкие части. В ушах зазвенело.

Я обернулся и увидел бледную хозяйку. Ее трясло как припадочную. Подружке Бурундука удалось незаметно подобраться ко мне со спины и со всей силы треснуть стулом, взятым из спальни. Поняв, что ничего не вышло, женщина не на шутку перепугалась, ожидая расправы.

– Это что? – сурово спросил я, потирая ушибленную макушку. – А как же гостеприимство?

– Ой, мамочка! – истерически взвизгнула Микки и убежала.

Возможно, второй пакетик с пыльцой предназначался ей. Это объясняло странную манеру изъясняться.

Я забрал наркотики, сжег их на улице, а пепел выбросил в мусорный контейнер в соседнем дворе, потом поймал кэб и поехал в контору. Настроение было препаршивейшее. Денег не нашел, время потерял, а что касается злодея, то он сам себя наказал, подсев на пыльцу. Вот только нам от этого лучше не стало.

В конторе ждала грустная Лиринна с виноватым выражением на лице. Я поцеловал ее в губы и сел за стол. Не мешало бы подкрепиться. Война – войной, обед – обедом. Впрочем, по времени должен быть ужин – поздний ужин, я бы сказал.

– Как прошло? – спросила напарница, разливая по чашкам кофе.

– Отвратительно, – признался я. – Только зря башмаки топтал.

– Но ты нашел вора?

– Нашел. Он оказался наркоманом и спустил все деньги. Я врезал ему разик для науки и все. Вот твой кошелек, – сказал я и положил на стол пропажу. – Правда, в нем ничего нет.

Лиринна вздохнула, насыпала в мою чашку на одну ложку сахара больше, чем обычно, и придвинула тарелку с эклерами. Будем заедать неприятности сладким.