Выбери любимый жанр

Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 58

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– А где входное – или выходное? Куда пуля ушла?

У вертолёта уже собрались все. Осматривали дыру, лезли в кабину, шарили по стенкам в поисках пули. Почему-то никто не обращал внимания на остатки пуха, который не весь выдуло в блистера. Экипаж майора Г. ходил вместе со всеми и загадочно молчал.

– Да где пуля-то? – наконец спросил командир ведомого у майора Г.

– А черт её знает! – пожал плечами командир. Он тоже понял, что на пулю можно свалить выбитое стекло. – Может, через мой блистер вылетела?

Добровольные баллистики снова осмотрели кабину и выяснили, что в таком случае пуля двигалась по сложной кривой, – обогнула каждую ногу командира и поднялась почти вертикально вверх в его блистер.

– Да хрен с вами! – не выдержал командир. – Шуток, что ли не понимаете? С уткой мы поцеловались, вот вам первое апреля! Но всех попрошу молчать! Вы лучше свои борта осмотрите, нет ли дырок. Сгрудились тут, пулю какую-то несчастную ищут…

– А про обстрел – не шутка?

– Какая, нафиг, шутка! Залепили с двух стволов, а наше доблестное прикрытие никого не нашло. А может, вы с ними договорились? – подозрительно прищурился на «двадцатьчетвёртых» командир.

– Товарищ майор! – вдруг закричал от своего вертолёта борттехник Л. – У нас дырка!

Подошли. На самозатягивающейся резине левого подвесного бака темнела маленькая рваная дырочка с расплывшимся вокруг темным пятном. Борттехник Л. показывал на неё пальцем:

– Вот, пожалуйста! И как теперь домой лететь? Насосы заработают, начнёт топливо хлестать. Эта резина ничего не держит…

– Да-а… – майор Г. вытер рукавом веснушчатую лысину. – Сейчас возись, заплатку ставь. А кто её будет ставить? Техбригаду что ли вызывать из-за такой малости?

Пока майор гундел, а лейтенант Л. гордо стоял возле него, уперев руки в бока, борттехник Ф. подошёл к левому подвесному. «Почему левый? – подумал он, рассматривая дырку. – Стреляли-то справа». Он сунул палец в разрыв на резине – он был сухой и застарело-шершавый. Провёл пальцем по металлу бака, прощупал его, описал пальцем круг под резиной. Дырка на металле отсутствовала! Дырка же на резине была явно давнишней, и керосиновое пятно, скорее всего, подпитывалось керосином, льющимся верхом при заправке вертолёта.

– Нет тут никакой дырки, – сказал борттехник Ф.

– Как это так? – удивились все.

– Вот так. Старый порыв резины, а бак цел. Смотрите сами.

Борттехник Л. подбежал, сунул палец, пощупал и покраснел.

– Что же ты, – сурово сказал командир. – Не можешь дырку от недырки отличить? Вводишь в заблуждение сразу четыре экипажа, нервы треплешь…

Летели домой. Неслись вдоль гератского шоссе, обсаженного соснами. Шли низко, ниже верхушек сосен, стелились над утоптанными огородами. Правак, угнетённый тем, что упустил двух духов, выставил в блистер автомат, обмотав руку ремнём, и следил за обстановкой, хотя здесь уже шла зона контроля 101-го полка.

– А знаете, – сказал борттехник. – Мы упустили хорошую возможность. Пуля могла разбить стекло скользом – они же стреляли нам почти вбок. Скользнула, разбила и ушла. И никакого отверстия!

– И что ты раньше думал! – вздохнул командир. – Теперь мы уже всем растрендели про утку…

Впереди показался одинокий глиняный хутор. Во дворе бегал мальчишка. Завидев летящие вертолёты, кинулся им навстречу. Встал на пути, прицелился из палки, начал «стрелять».

– Ах ты душонок! – погрозил правак автоматом.

Мальчишка бросил палку, поднял камень, замахнулся, изогнувшись, дождался, когда вертолёт подлетит вплотную и – швырнул!

Трое в кабине инстинктивно шарахнулись, командир рванул ручку, вертолёт поднял нос, камень гулко ударил в дно, как в консервную банку. Тут же коротко пальнул автомат правака.

– Ты что – в пацана? – крикнул командир. – Одурел?

– Да нет, да нет, – забормотал испуганный правак. – Я случайно, палец дёрнулся… Мы уже пролетели.

– Случайно! Потом отдувайся, – весь город поднимется!

– А если бы он нас сбил? – перешёл в наступление разозлившийся правак. – Закатал бы сейчас тебе в лобешник камнем со скоростью пушечного ядра, даже охнуть бы не успел – так и размазались бы по огородам! Вот смеху было бы – мальчик сбил боевой вертолёт камушком! После этого армия должна с позором покинуть страну. А ты бы навсегда вошёл в историю войн как самый неудачливый лётчик, сбитый камнем в день дурака!

– Закрой пасть! – сказал хмурый командир. – Смотри лучше за дорогой.

Прилетели в Шинданд, зарулили на стоянку. Увидев идущего инженера, лётчики удалились, предоставив объяснятся борттехнику. Инженер подошёл, посмотрел на дыру, спросил:

– Что случилось?

– Да мальчишка на окраине Герата камнем запустил. Относительная скорость-то – как из пушки…

– Ты мне лапшу не вешай! «Кожедубов» выгораживаешь? Наверняка на коз охотились, сели на песок, передняя стойка провалилась, вот и выдавили стекло!

– Да какие козы, где они? Лучше посмотрите внимательно, товарищ майор!

Инженер снял тёмные очки, засунул в дыру голову, потом руку, и вылез, держа серый булыжник величиной с яйцо, который борттехник успел подбросить перед его приходом.

– Смотри-ка ты, не наврал! – покачал головой инженер, разглядывая камень. – И, правда – оружие пролетариата! Ладно, скажу тэчистам, чтобы из жести вырезали заплату – нет сейчас стёкол.

Он повернулся, чтобы уйти, и борттехник увидел, что в волосах инженера застряла серая пушинка. Он протянул руку и ловко снял её двумя пальцами…

За «Стингером»

17 апреля 1987 года. Уже пять дней идёт операция по зачистке Герата – делают «уборку» к приезду генерального секретаря Наджибуллы. Эскадрилья стоит на грунте вдоль полосы гератского аэродрома. С востока её прикрывает рота охраны – палатки, бэтэры.

Жара. Металл раскаляется – дотрагиваться можно только в тонких кожаных перчатках. От вертолёта к вертолёту едет водовозка, борттехники обливают борта изнутри и снаружи, потом лежат в одних трусах на мокрых полах грузовых кабин, наслаждаясь влажной прохладой. Выруливающий вертолёт закручивает пыльные смерчи, они всасываются во все щели машин, пыль сразу липнет на мокрый металл, на мокрое тело. Вода под солнцем высыхает через пять минут, остаётся одна пыль и жара.

С утра борттехнику Ф. повезло – пару поставили на доставку в Герат боеприпасов. Прилетели в Шинданд, ждали погрузки до обеда. Пообедали в своей столовой, сходили в бассейн, искупались и только потом полетели назад, загруженные под потолок ящиками с нурсами и бомбами.

Уже на дальних подступах было видно, что над Гератской долиной, словно ил в стоячей воде, висит жёлтое облако – Герат бомбили. Над облаком с трескучим грохотом резали небо «свистки». Вертолётов возле полосы не было – все разлетелись по своим заданиям – высаживать десант, бомбить, работать по наводкам разведки. Прилетевшая пара разгрузилась, заправилась, борттехники уже собирались закрыть борта и идти к палатке командного пункта слушать радиообмен. Но к одинокой паре уже спешили лётчики – замкомэска майор У. с праваком, и командир первого звена майор Б. с правым Колей Ш. (получил кличку «Рэмбо» за то, что всегда летал в спецназовском «лифчике», набитом гранатами с примотанными к ним гвоздями-сотками).

– Кони готовы? – подходя, спросил майор У. – Тогда – по коням!

Майор Б., поднимаясь на борт, сказал борттехнику Ф.:

– За «Стингером» идём. Замкомэска хочет «Героя». Вон и особист подъехал. Давай к запуску.

– Вот здорово, да?! – устраиваясь в кресле, сказал Рэмбо. – Настоящее дело идём делать! Повоюем!

– Хорошо, если мы за «Стингером», а не «Стингер» за нами, – скептически заметил борттехник.

– Не каркай, – сказал Рэмбо, доставая из портфеля сдвоенный длинный магазин.

Сразу, чтобы не жечь зря керосин, взяли курс на юго-запад. Шли на пределе, над крышами гератских кишлаков. Пылевая взвесь смазывала видимость, небо сливалось с жёлто-серой землёй, расчерченной кривыми квадратиками дувалов. Ведущий впереди был еле виден – временами он терялся на фоне земли. «Как камбала исчезает», – злился командир, вглядываясь в мутный горизонт. Борттехник Ф., сняв пулемёт с упора и слегка опустив ствол, держал палец на гашетке, пытаясь контролировать улетающую под ноги панораму. Чёрные квадратики дверей пестрили в глазах – бесконечное количество скворечников раскидано перед тобой, а игра заключается в том, чтобы угадать или успеть увидеть, откуда выглянет кукушка. Правак, выставив автомат в блистер, нёс такой же бесполезный караул по охране правого борта.