Маленькие дикари (Издание 1923 г.) - Сетон-Томпсон Эрнест - Страница 17

• Предыдущая
• 17/63
• Следующая

Ян покраснел. Очевидно, все имели понятие о том, какой прием его ожидал. Однако ему неприятно было слышать насмешки над доброй старухой. Он горячо возразил:

— Она приняла меня как нельзя лучше.

— Все-таки скушал бы ты мяса, — сказала м-сис Рафтен.

Как заманчива была мысль о сочном куске мяса! Как кстати пришлось бы оно на голодный желудок! Однако насмешки возмущали Яна. Ему хотелось вступиться за бедную бабушку, которая охотно отдала все, что у нее было лучшего, отдала все свое достояние, лишь бы радушно принять гостя. Пусть же Рафтены не узнают, с каким удовольствием он закусил бы теперь! Из уважения к старухе он в первый раз в жизни солгал.

— Нет, благодарю вас. Я совершенно сыт. Бабушка Невиль отлично накормила меня.

И, преодолевая муки голода, он взялся за вечернюю работу.

— Удивляюсь, где Калеб достал березовой коры? — сказал Ян. — Если бы нам отыскать еще хороший кусок для посуды!

— Я догадываюсь, где. Он шел через лес Бёрнса. В нашем лесу березы нет. Мы тоже там добудем.

— Ты попросишь у Бёрнса?

— Нет. Кто дорожит старой березой? Мы пойдем и возьмем, когда он не будет смотреть.

Ян колебался. Сам уж приготовил топор.

— Это будет военный набег в страну неприятеля. Теперь все воюют. А он один из папиных «друзей».

Ян пошел, но в душе продолжал сомневаться, честно ли они поступают.

Черная или речная береза.

Красное дерево.

Около межи они нашли толстую березу и принялись обдирать с нее кору. Вдруг в отдалении показался высокий мужчина с маленьким мальчиком. Очевидно, они бежали на стук топора. Сам шепнул:

— Это старый Бёрнс! Надо удирать.

Им необходимо было спасти топор и самих себя.

Они успели благополучно перескочить через изгородь, а Бёрнс ограничился тем, что посылал им вдогонку ругательства и угрозы. Ему ничуть не жаль было дерева, так как лес в их стране ценился нипочем; но, к несчастью, Рафтен рассорился со всеми своими соседями, и потому Бёрнс готов был сделать из мухи слона.

Его сынишка, на вид поменьше Яна и Сама, подбежал к меже и стал кричать:

— Рыжий, рыжий! Ах ты, рыжий вор! Погоди, уж задаст тебе мой папа! Бессовестный Рафтен, Бафтен, Страфтен…

Он подыскивал еще какие-нибудь оскорбительные слова.

— Воины убежали и спасли свои скальпы, — сказал Сам, преспокойно укладывая топор на обычное место.

— Все потеряно, кроме чести, — заметил Ян.

— Кто этот мальчишка?

— Гай Бёрнс. Я его знаю. Он всегда подличает и лжет страшно. Он получил приз — большую щетку — за то, что был самым неряшливым ученикам в школе. Мы все голосовали, и учитель дал ему щетку.

Приз Гая Бёрнса.

На следующий день мальчики снова предприняли набег за березовой корой. Не успели они взяться за свою опустошительную работу, как услышали невдалеке голос, по-видимому, детский, который старался подражать мужскому, и неистово ругался:

— Ах вы… такие-сякие… вон отсюда… из моих владений!

— Давай, Ян, возьмем постреленка в плен?

— И сожжем его на медленном огне, — ответил тот.

Они пошли на голос, но появление Бёрнса опять превратило их военную атаку в быстрое отступление.

Новый позор!

В последующие дни мальчики нередко подходили к меже, но всегда случалось, что Бёрнс работал поблизости, а Гай как будто был настороже. По его выкрикиваниям мальчики могли убедиться, что он знает о них все подробности, несомненно, он бывал на бивуаке в их отсутствие. Несколько раз мальчики видели, как он с напряженным интересом следил за их упражнениями в стрельбе из лука. Но когда его замечали, он успевал убежать на безопасное расстояние, а оттуда выкрикивал разные угрозы.

Однажды мальчики явились на бивуак в неурочный час. Проходя мимо густого кустарника, Ян увидел под листвой босую пятку.

— Эй, кто там?

Он нагнулся и нащупал ногу, владельцем которой оказался Гай Бёрнс. Гай вскочил с криком:

— Папа, папа, па-а-а-па!

Он удирал, спасая жизнь, так как индейцы гнались за ним, угрожая местью. Но Ян отлично бегал, и толстые ноги Гая, даже окрыленные страхом, не могли его унести. Мальчики схватили его и потащили назад к бивуаку.

— Пусти меня, Сам Рафтен, пусти меня! — вопил он.

Однако теперь в его тоне не слышалось прежнем дерзости.

— Раньше всего надо связать пленника, Ян!

Сам достал веревку.

— Фу! — сказал Ян. — Разве ж это годится? Принеси мне кожевенного дерева.

Полоски кожевенного дерева нашлись под рукою. Несмотря на рев и сопротивление, Гай был торжественно привязал к дереву, — к зеленому дереву, так как, по словам Яна, оно могло лучше противостоять огню.

Затем оба воина уселись на корточках перед огнем. Старший зажег трубку мира, и они принялись обсуждать участь несчастного пленника.

— Брат! — сказал Ян с величественным жестом. — Как приятно слышать завывание этого жалкого бледнолицего!

А завывания, становились-таки нестерпимыми.

— Уф! Хорошо! — ответил Дятел.

— Пустите меня! Мой папа вам задаст за это, подлые трусы! — вопил пленник.

— Уф! Надо его раньше скальпировать, а потом сжечь! — заявил Маленький Бобер с выразительными телодвижениями.

— Вах!.. Еще бы!.. Разбойник… — ответил Дятел.

Он плюнул на камень и принялся точить свой нож.

Лезвие скрипело: «дз-дз-дз», и этот резкий звук производил потрясающее впечатление на Гая.

— Брат Дятел! Дух нашего племени жаждет крови этой жертвы!

— Ты должен сказать: «Великий Вождь Дятел», — вполголоса заметил Сам. — Если ты не будешь называть меня Вождем, и я не буду называть тебя Вождем.

Великий Дятел и Маленький Бобер вошли в свою типи, раскрасили друг другу лица, поправили свои головные уборы и вернулись назад, чтобы приступить к выполнению казни.

Дятел стал опять точить нож. В этом не было никакой надобности, но ему нравился звук «дз-дз-дз».

Маленький Бобер принес охапку хвороста и положил его перед пленником. Однако у Гая ноги были свободны, и он одним пинком разбросал весь хворост. Оба военачальника отскочили.

Уф! Свяжи ему ноги.

— Уф! — воскликнул свирепый Дятел.

— Свяжи ему ноги, Брат Великий Вождь, Маленький Бобер.

Полоской коры они крепко привязали ему ноги к дереву. Тогда Вождь Дятел выступил со своим ножом и сказал:

— Великий Брат Вождь, Маленький Бобер! Если мы его скальпируем, то получится только один скальп, и тебе нечем будет похвалиться.

Это было серьезное затруднение, но Ян нашел выход:

— Великий Брат Вождь, Красноголовый Дятел-сидящий-на пне-и-помахивающий-хвостом! Не скальпируй его! Сдери кожу с его пустой башки, и каждый возьмет себе половину.

— Вах! Очень хорошо, Брат Славный индейский Вождь, Великий Маленький Бобер-подгрызающий-дерево!

Дятел взял кусочек угля и с ужасающей серьезностью провел на льняных волосах пленника линию раздела. Маленький Бобер возразил, что он имеет право на одно ухо и половину маковки, которая составляет главную часть скальпа. Дятел указал, что у пленника, к счастью, есть маленькая плешь, которая может сойти за вторую маковку, и таким образом младший Вождь получит свою долю. Линия раздела была стерта. Оба Вождя взяли по угольку и стали чертить на голове Гая новый план, который они исправляли до тех пор, пока не пришли к соглашению.

• Предыдущая
• 17/63
• Следующая