Пираты, корсары, рейдеры (с илл.) - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/95
- Следующая
Лишь начало гражданской войны в Англии и свержение Карла положили конец королевскому пиратству.
Обстановка в Индийском океане в середине XVII века лучше всего раскрывается в записках путешественников той поры, для которых португальское могущество уже забыто, господство голландцев естественно, а англо-французское соперничество еще неизвестно. Примером могут служить несколько эпизодов из записок Яна Стрейса, того самого голландского парусного мастера, в книге которого впервые появилась легенда о Стеньке Разине и персидской княжне. Он совершил три больших путешествия, побывал в России, попал в плен к Разину, был в рабстве в Персии, видел Мадагаскар и Яву. Стрейс — человек сродни Мендешу Пинту. Для него важны две стороны путешествия — нажива и описание своих приключений, причем неизвестно, что важнее. В XVIII–XIX веках Кук и Крузенштерн будут довольствоваться жалованьем, положенным им правительством, однако в XVI веке жалованье, как таковое, никого не устраивает. Каждый европеец стремится извлечь из путешествия на Восток выгоду, он мечтает о богатстве. И нелишне отметить, что те из путешественников, которые отличались развитым воображением, литературными талантами и наблюдательностью, реже других обретали богатство.
Причину, заставившую Стрейса отправиться в путешествия, он излагает в своей книге следующим образом: «Подобно тому как с отчаяния человек нередко становится монахом или солдатом, так детское упрямство и распущенность часто толкают на бесчестные дела или создают страстных путешественников; к числу последних принадлежу и я. Отец обучил меня ремеслу — парусному делу — и охотно оставил бы меня при себе; но так как он наказал меня однажды за какое-то озорство, то я сбежал и без долгих разговоров отправился путешествовать… Я нанялся младшим парусным мастером на „Св. Иоанна Крестителя“, тогда мне было 17 лет, и я много не думал о том, куда поеду и надолго ли».
В феврале 1647 года корабль, на котором служил Стрейс, вошел в гавань Генуи, разгрузился, и моряки получили расчет. Корабль был тут же куплен генуэзцами, которые снарядили его и еще одно приобретенное ими голландское судно в дальнее плавание — одну из немногих попыток итальянцев вспомнить о былом торговом могуществе. Корабли были снабжены порохом, припасами и военным снаряжением из расчета на трехлетнее плавание. На обоих кораблях остались их голландские команды и капитаны; помимо этого, как пишет Стрейс, на кораблях «были итальянцы, в том числе несколько бандитов».
Экспедиция собиралась втайне. Не знали, куда они поплывут, ни матросы, ни парусный мастер Ян Стрейс.
Путешествие продолжалось долго. Выйдя из Средиземного моря в Атлантику, пошли вдоль Африки к югу, иногда подходя к берегу и спуская шлюпки, чтобы набрать воды. В бухте Сьерра-Леоне командир экспедиции Ян Маас решил, что местный вождь требует слишком высокую плату за фрукты, дрова и воду. «Такое бесстыдство побудило нашего командира Яна Мааса искать средства захватить короля в свои руки. Он послал за ним лодку и велел сказать ему, чтобы он явился на судно, где он будет одарен по его желанию. Неосторожный дикарь, когда ему сделали подобное предложение, не мешкая, тотчас же сел со своей свитой в лодку… Король, взойдя на корабль, сразу побежал в каюту в надежде получить большие дары, но ему поднесли железные прутья, какие применяются в тюрьмах, сковали руки и ноги и упрятали вместе с четырьмя спутниками. У него был понурый вид, тем более что командир, указывая на его вероломство, грозил его повесить, что и сделал бы, если бы шкипер Генрик Кристианс не отсоветовал этого по многим причинам. Однако же командир приказал выбросить короля за борт через кухонное оконце… После этого, чтобы доказать, что у него хватит смелости высадиться на берег без разрешения, командир отправил на берег две лодки с таким количеством стрелков, чтобы они, невзирая ни на что, достали воды и нарубили дров, сколько нужно. Затем командир, считая, что месть еще не доведена до конца, приказал нам разнести их изгороди и дома и сжечь поселок, что и было приведено в исполнение с большой быстротой. Увидев это, король поспешно собрал около тысячи лодок, половина их была нагружена пучками сухой рисовой соломы… Мы не сочли благоразумным ждать, пока явится это дикое полчище».
«Развлекаясь» таким образом, дошли до мыса Доброй Надежды. Отсюда начинались места, где можно было не только грабить и убивать «туземцев», но и захватить корабль и уйти в пираты либо просто присвоить хозяйское добро, а затем наняться на службу к португальцам. Такая возможность была тем заманчивей, что итальянцы в Индийском океане никакими правами не пользовались. Захват голландского или английского корабля мог вызвать гнев соответствующей Ост-Индской компании и даже снаряжение экспедиции для поимки преступников. Но кто воспылает гневом по поводу захвата корабля генуэзцев? Голландцы и англичане будут только довольны.
Поэтому командиру эскадры, если он намеревался сохранить лояльность по отношению к своим нанимателям, надо было вдвойне внимательно следить за возможным брожением на борту кораблей. Тем более что Мадагаскар, у которого корабли остановились, и в это время и через сто лет оказывал странное влияние на моряков — один его вид усиливал в них пиратские наклонности.
Первым не выдержал шкипер меньшего из кораблей — Гармен Фоогт. Неожиданно умер капитан корабля. Это устраивало Фоогта, который теперь имел возможность, как только эскадра продолжит плавание, без труда захватить судно — ведь он остался на нем старшим. Но совет эскадры решил иначе. Капитаном судна назначили Кристианса, а Фоогту велели занять место штурмана на флагманском корабле.
Это могло привести к крушению всех планов Фоогта, и он решил действовать без промедления. Заявив, что в повышении не заинтересован и останется на прежнем посту, Фоогт покинул совет, вернулся к себе на корабль и приказал поднять из трюма пушки и изготовиться к бою. На рассвете, заручившись поддержкой команды, он поднял на мачте пиратский флаг.
Едва успев стать командиром, Фоогт совершил роковую ошибку. Обнаружив, что его корабль не успел запастись водой, он, чтобы не терять времени, послал за водой на шлюпках чуть ли не половину команды. Шлюпки были перехвачены, а затем флагман подошел вплотную к пиратскому кораблю. Фоогт испугался боя и, предложив мировую, прибыл на борт флагмана для переговоров. Однако, как только Фоогт вступил на борт, его на глазах у всех схватили и заковали в кандалы. Матросы с пиратского корабля кричали, что, если их командира не освободят, они будут драться до последнего. Фоогта не освободили, матросы еще некоторое время покричали и сдались. Их перемешали с матросами большого корабля, и только Фоогта оставили в кандалах до возвращения в Геную, чтобы там отправить его на галеры.
Из-за остановки на Мадагаскаре корабли добрались до Суматры лишь в июне 1649 года. Там выменяли и купили некоторое количество перца, а затем «захватили две китайские джонки, весь народ с них спрыгнул в море, за исключением женщины, которую изнасиловали и обесчестили итальянцы, а офицеры ничего не смогли сделать, чтобы помешать этому».
Затем новый эпизод: «28-го мы снялись с якоря и по пути овладели двумя китайскими джонками, нагруженными перцем, сандаловым деревом, камфарой и прочим».
Далее: «29-го мы прибыли в Индрапуру, где закупили свежих припасов. Мы рассчитывали захватить здесь еще несколько джонок, но обманулись, ибо они уже уплыли».
Из этих деловитых заметок вырисовывается типичная картина торговой экспедиции европейцев середины XVII века. Если хочешь — торгуй, если есть возможность — забирай все бесплатно. Если же ты уступаешь в силе противнику — беги или сам становись жертвой.
И генуэзские корабли стали жертвой более сильных пиратов очень скоро.
Уже 2 июля они встретили в море голландскую эскадру из четырнадцати судов и после переговоров (а ведь командовали генуэзскими кораблями голландцы) сдались в плен. Интересно замечание Стрейса, что «матросы ничего не имели против этого решения. Среди них после восстания на Мадагаскаре не было единодушия, а, напротив, продолжалась старая вражда; они ежедневно осыпали друг друга бранью и тяжелыми обвинениями; в этой вражде они так надоедали друг другу, что охотно расстались бы, и чем скорее, тем лучше, и теперь к этому представился удобный случай. Так голландский флот захватил хороший улов без малейшего сопротивления».
- Предыдущая
- 28/95
- Следующая
