Пираты, корсары, рейдеры (с илл.) - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 76
- Предыдущая
- 76/95
- Следующая
Но, пожалуй, всех пиратов перещеголял «честный» торговец, благопристойный джентльмен доктор Мюррей.
Через два года после инцидента с «Дафни» патрульный корабль «Розарио» вновь вышел в рейс по Южным морям. На этот раз им командовал коммодор Маркхэм, который, как и его предшественник, по возвращении в Англию написал книгу о своих приключениях в Южных морях, озаглавленную «Крейсерство „Розарио“». Задачей Маркхэма было останавливать все корабли под английским флагом, проверять их груз и, если они перевозили рабочих, убеждаться, что на это имеются соответствующие лицензии и трюм выбелен из гигиенических соображений.
17 ноября 1871 года коммодор Маркхэм остановил «английский бриг „Карл“, порт приписки Мельбурн, водоизмещением 256 тонн, направляющийся на Фиджи с грузом рабочих с Соломоновых островов. Всего на борту было 76 рабочих. Все остальное в порядке». Так Маркхэм сообщал в официальном рапорте. Лейтенант, побывавший на борту, докладывал, что бриг был недавно чисто вымыт и трюм побелен. И, вероятно, все бы сошло благополучно, если бы не страх доктора Мюррея.
…Доктор Мюррей подозревал, что его собираются отравить. Он следил за коком, когда тот готовил обед, и ел в одиночестве. Он не выходил из каюты без заряженного револьвера и с неудовольствием отмечал, что его компаньоны и капитан брига также не расстаются с оружием. Встреча с английским фрегатом совсем выбила Мюррея из колеи. Хотя все обошлось благополучно и мальчишка-лейтенант был даже доволен состоянием дел на «Карле», Мюррей понимал, что долго так продолжаться не может. Если он не примет мер, то проговорится кто-нибудь из матросов или компаньонов, и тогда все обвинения падут на него: ведь он был хозяином, он отдавал приказания.
Напряжение дошло до предела, когда впереди показался Сидней. От респектабельности доктора Мюррея к этому времени уже ничего не осталось. Он давно не мылся, ел кое-как, щеки повисли тряпками над углами губ. И в первую же ночь в порту Мюррей сбежал с корабля. Он сбежал вовремя, потому что Армстронг, капитан «Карла», и его друг Доуден через час после бегства доктора взломали дверь в каюту и с пистолетами подошли к пустой койке, на которой лежало свернутое одеяло, чтобы обмануть убийц.
В это время промокший и бессильный унять дрожь доктор Мюррей уже стучался в дверь полицейского участка. Заспанный сержант впустил его и отпрянул, приняв за бродягу.
— Я — королевский свидетель, — сказал Мюррей, опускаясь на стул. Он был спасен: по английским законам человек, объявивший себя королевским свидетелем и рассказавший о преступлении, совершенном им совместно с другими, заслуживает снисхождения и порой совсем освобождается от наказания.
На рассвете, когда «Карл», пытаясь поймать утренний бриз, поднимал якорь, на его борт взошли полицейские. Армстронг и Доуден были арестованы.
Преступление, в котором их обвиняли, было исключительным даже для нравов тех мест.
Бриг «Карл», принадлежащий доктору Мюррею, отправился за рабами к островам. Почему должны наживаться на этом только профессионалы? Чем доктор Мюррей хуже их?
Все попытки завербовать островитян добром провалились. В этих местах уже знали, что с плантаций не возвращаются. Тогда один из компаньонов вытащил заранее заготовленную сутану и встал у борта, зазывая островитян. Из этого тоже ничего не получилось. Пришлось прибегнуть к «пизовскому» методу вербовки. Бриг шел вдоль островов, подкарауливая лодки. Стоило лодку настичь, как в нее тут же летел камень или чугунная болванка. «Капитан и команда, — показывал на суде доктор Мюррей, — в основном были заняты метанием груза в пироги. Компаньоны же в шлюпке подгребали к месту крушения и извлекали туземцев из воды, а так как порой их ухватить было нелегко, приходилось оглушать их дубинками».
К вечеру трюм был наполнен добычей, и охотники решили отдохнуть от трудов. Однако островитяне не смирились и подняли восстание. Они разламывали банки, вооружались досками и кольями, пытались проломить палубу. Один из матросов открыл люк и выстрелил вниз, чтобы припугнуть бунтовщиков. Но те не испугались и полезли наверх.
В такой ситуации опытный пират вроде Хейса приказал бы закрыть люки, чтобы затем взять островитян измором. Но Мюррею и его компаньонам показалось, что пленники вот-вот пробьют палубу и выйдут наружу. И тогда они решили — чем рисковать жизнью, пускай лучше пропадет товар.
Члены команды и компаньоны по очереди стреляли в люк; чтобы удобнее было целиться, один из компаньонов, господин Уилсон, светил туда фонарем. «Когда наступил день, — продолжал королевский свидетель, — все утихло. Люди были открыты, и мы пригласили тех, кто остался в живых, выйти наверх. Они покорились. Пятеро вышли без посторонней помощи, остальные, человек девять, сами выбраться не смогли. В трюме было много крови и примерно пятьдесят мертвых тел. Их мы, как и раненых, выбросили за борт».
— Это вы приказали бросить в море раненых? — задал вопрос прокурор.
— Я потерял присутствие духа и поддался общему настроению. Мы все вместе обсуждали, что делать с оставшимися в живых, и все кричали: «За борт их, да поскорее».
Все раненые островитяне были выброшены в море, в большинстве случаев со связанными руками и ногами. После окончания этой процедуры трюм был вымыт и побелен, и «Карл» как ни в чем не бывало отправился дальше искать добычу. После того как вновь было навербовано около семидесяти рабов, «Карл» повстречался с «Розарио». Досмотр, производимый лейтенантом с «Розарио», вылился в настоящую пытку для доктора Мюррея. Он боялся, что у его товарищей не выдержат нервы и они во всем сознаются. Он боялся, что лейтенант сам догадается о чем-нибудь, увидев отверстия от пуль, — компаньоны были плохими стрелками. Но лейтенант ничего не заметил.
Хотя Мюррей фактически руководил бойней и хотя на суде было доказано, что он, расстреливая пленников, распевал в восторге «Маршируя по Джорджии», а перед тем как разбивать пироги, собирал команду на палубу и читал ей молитвы, призывая бога в помощь, его отпустили на свободу. Капитана и Доудена приговорили к смертной казни, однако, чтобы не вызывать гнева плантаторов, ее заменили тюремным заключением. Остальные убийцы получили по два года тюрьмы. Наконец, двух скрывшихся ранее компаньонов отыскали в штате Виктория и приговорили к пятнадцати годам заключения, но тут же выпустили на свободу.
Возмущение «подвигами» пиратов-любителей было настолько велико, что, пожалуй, за исключением плантаторов (да и то большинство их предпочитало вслух осуждать такую жестокость), все австралийцы требовали принять строгие меры против работорговли. Отец доктора Мюррея прислал письмо в сиднейскую газету, в котором говорилось: «Что касается доктора Мюррея, от которого я отрекся уже несколько лет назад, как от позора моей семьи и страны, я полностью разделяю ваше возмущение его поступками и хочу добавить: если кто-либо из убийц с „Карла“ когда-нибудь все-таки взойдет на эшафот за похищение и убийство семидесяти несчастных полинезийцев, то пусть же первым из них будет доктор Мюррей, как их вдохновитель и начальник».
Но не только работорговцы уничтожали островитян. Военные корабли, направленные на борьбу с работорговлей, использовались для «наведения порядка» вообще, и английские капитаны вели себя при этом весьма решительно.
Паровому фрегату «Розарио» было приказано направиться к острову Эспириту-Санто для выяснения обстоятельств гибели команды кеча «Дикая утка».
«Я допросил вождя по имени Васалаи, — вспоминает коммодор Маркхэм. — На допросе он не отрицал, что его племя убило двух белых людей и трех цветных из команды „Дикой утки“, но сказал, что сделано это было потому, что они хотели увезти людей из его племени».
Все правильно. Маркхэм и без показаний вождя знал, что погибшие на «Дикой утке» были работорговцами. Но это не меняло дела. Для порядка надо было наказать островитян.
«Я наложил на них штраф в двадцать пять свиней, пригрозив, что мои люди сойдут на берег и разрушат их деревню. Я прождал целый час, но получил лишь четыре свиньи, так что у меня не было иной альтернативы, как высадить десант, разрушить деревню и потопить их пироги». И, оставаясь в глубоком убеждении, что ведет себя справедливо, коммодор пускается в не лишенные смысла общие рассуждения: «Я полагаю, что, если бы не белые люди, занимающиеся перевозкой рабочих… я смог бы вступить в переговоры с туземцами и уладить все без применения крайних мер».
- Предыдущая
- 76/95
- Следующая
