Дума о Севастополе (сборник) - Асадов Эдуард Аркадьевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/24
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
17
Весна в лесу
Дятлы морзянку стучат по стволам:
«Слушайте, слушайте! Новость встречайте!
С юга весна приближается к нам!
Кто еще дремлет? Вставайте, вставайте!»
Ветер тропинкой лесной пробежал,
Почки дыханьем своим пробуждая,
Снежные комья с деревьев сметая,
К озеру вышел и тут заплясал.
Лед затрещал, закачался упрямо,
Скрежет и треск прозвучал в тишине.
Ветер на озере, точно в окне,
С грохотом выставил зимнюю раму.
Солнце! Сегодня как будто их два.
Сила такая и яркость такая!
Скоро, проталины все заполняя,
Щеткой зеленой полезет трава.
Вот прилетели лесные питомцы,
Свист и возню на деревьях подняв.
Старые пни, шапки белые сняв,
Желтые лысины греют на солнце.
Сонный барсук из норы вылезает.
Солнце так солнце, мы рады – изволь!
Шубу тряхнул: не побила ли моль?
Кучки грибов просушить вынимает.
Близится время любви и разлук.
Все подгоняется: перья и волос.
Зяблик, лирически глядя вокруг,
Мягко откашлявшись, пробует голос.
Пеной черемух леса зацвели,
Пахнет настоем смолы и цветений,
А надо всем журавли, журавли…
Синее небо и ветер весенний!
Маленькие герои
В промозглую и злую непогоду,
Когда ложатся под ветрами ниц
Кусты с травой. Когда огонь и воду
Швыряют с громом тучи с небосвода,
Мне жаль всегда до острой боли птиц…
На крыши, на леса и на проселки,
На горестно поникшие сады,
Где нет сухой ни ветки, ни иголки,
Летит поток грохочущей воды.
Все от стихии прячется в округе:
И человек, и зверь, и даже мышь.
Укрыт надежно муравей. И лишь
Нет ничего у крохотной пичуги.
Гнездо? Смешно сказать! Ну разве дом —
Три ветки наподобие розетки!
И при дожде, ей-богу, в доме том
Ничуть не суше, чем на всякой ветке!
Они к птенцам всей грудкой прижимаются,
Малюсенькие, легкие, как дым,
И от дождя и стужи заслоняются
Лишь перьями да мужеством своим.
И как представить даже, что они
Из райских мест, сквозь бури и метели,
Семь тысяч верст и ночи все, и дни
Сюда, домой, отчаянно летели!
Зачем такие силы были отданы?
Ведь в тех краях – ни холода, ни зла,
И пищи всласть, и света, и тепла,
Да, там есть все на свете… кроме родины…
Суть в том, без громких слов и укоризны,
Что, все порой исчерпав до конца,
Их маленькие, честные сердца
Отчизну почитают выше жизни.
Грохочет бурей за окошком ночь,
Под ветром воду скручивая туго,
И что бы я не отдал, чтоб помочь
Всем этим смелым крохотным пичугам!
Но тьма уйдет, как злобная старуха,
Куда-то в черный и далекий лес,
И сгинет гром, поварчивая глухо,
А солнце брызнет золотом с небес.
И вот, казалось, еле уцелев,
В своих душонках маленьких пичуги
Хранят не страх, не горечь и не гнев,
А радость, словно сеятель посев,
Как искры звонко сыплют по округе!
Да, после злой ревущей черноты,
Когда живым-то мудрено остаться,
Потокам этой светлой доброты
И голосам хрустальной чистоты,
Наверно, можно только удивляться!
Гремит, звенит жизнелюбивый гам!
И, может быть, у этой крохи-птицы
Порой каким-то стоящим вещам
Большим и очень сильным существам
Не так уж плохо было б поучиться…
Дикие гуси
(Лирическая быль)
С утра покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг,
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.
Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег…
А там, на юге, пальмы и ракушки
И в теплом Ниле теплые лягушки.
Вперед, вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака,
Меняется погода, ветер злей,
И что ни взмах, то крылья тяжелей.
Смеркается… Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет, не дотянуть!
И тут протяжно крикнул головной:
– Под нами море! Следуйте за мной!
Скорее вниз! Скорей, внизу вода!
А это значит – отдых и еда! —
Но следом вдруг пошли перепела.
– А вы куда? Вода для вас – беда!
Да, видно, на миру и смерть красна.
Жить можно разно. Смерть – всегда одна!..
Нет больше сил… И шли перепела
Туда, где волны, где покой и мгла.
К рассвету все замолкло… Тишина —
Медлительная, важная луна,
Опутав звезды сетью золотой,
Загадочно повисла над водой.
А в это время из далеких вод
Домой, к Одессе, к гавани своей,
Бесшумно шел красавец турбоход,
Блестя глазами бортовых огней.
Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,
Взглянул за борт и замер, недвижим.
Потом присвистнул: – Шут меня дери!
Вот чудеса! Ты только посмотри!
В лучах зари, забыв привычный страх,
Качались гуси молча на волнах,
У каждого в усталой тишине
По спящей перепелке на спине…
Сводило горло… Так хотелось есть!..
А рыб вокруг – вовек не перечесть!
Но ни один за рыбой не нырнул
И друга в глубину не окунул.
Вставал над морем искрометный круг,
Летели гуси дикие на юг,
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.
Летели гуси в огненный рассвет,
А с корабля смотрели им вослед, —
Как на смотру – ладонь у козырька, —
Два вахтенных – бывалых моряка.
17
- Предыдущая
- 17/24
- Следующая
