Персидские ночи (СИ) - Витич Райдо - Страница 28

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая

Парень присел на край постели и, приподняв Жене голову, напоил.

— Ждала? — поставил стакан на столик.

— Да!

— Звала? — склонился над ее лицом.

— Да.

— Как?

— Хамат.

— Еще?

— Милый, любимый, желанный, — простонала девушка, мечтая о его прикосновении. — Прошу тебя, не мучай.

— А ты мучилась?

— Да.

— Расскажи.

— Ждала тебя.

— Нет, что испытывала? — склонился ниже и Женя смогла уловить запах его волос, кожи, почувствовала его дыхание и вскрикнула от очередного, болезненного оргазма.

— Я слушаю, — прошептал, глядя на искаженное сладкой судорогой лицо.

— Я хочу тебя, — прошептала в ответ Женя.

— Но я не слышу рассказа о том, как ты меня ждала.

— Мне было плохо без тебя.

— Как именно, Женя? Что ты испытывала?

— Боль и страх…

— Отчего боль?

— От того, что хочу тебя, оттого, что все горит внутри, снаружи, нет покоя ,и только ты в мыслях

— Я?

— Ты, только ты… возьми меня…

— А страх? Отчего ты испытывала страх?

— От мысли, что ты можешь не вернуться, — всхлипнула девушка, желая лишь одного: покончить поскорее с вопросами.

— И что?

— И не прикоснешься ко мне, не подаришь наслаждение, — перешла на еле слышный шепот. Хамат склонился к самым губам:

— Дальше, Женя, договаривай.

— Не наполнишь меня собой, — выдохнула с несчастным лицом. Ей было и стыдно и унизительно, но сладко.

— А ты ждала, что я наполню тебя? — видя ее смущение, переспросил Хамат.

— Да, — задрожала.

— Проверим? — ладонь парня легла на лоно, пальцы вошли внутрь, убеждаясь в обилии влаги. Девушку тут же выгнуло от моментального всплеска, взрыва внутри и прошла судорога по телу. Пара минут тишины, одно движение парня и новая волна прошла по телу Жени.

— Хамат…

— Я не услышал самого главного Женя, — он отодвинулся, встал, пугая ее.

— Скажи, что мне сказать, и я скажу!

— Нет, Женя, сказать должна ты, и аргументировать сказанное.

— Но, что, что?!

— Думай.

— О, нет, Хамат!

Но парень вышел.

Женя всхлипнула и заметалась: в голове было лишь одно – желание, а все остальное меркло, тонуло в нем. Она пыталась понять, что от нее хочет парень, вспомнить предыдущие разговоры, но они сводились к одному – к нему и ничего больше не задерживалось в мыслях.

Вскоре Хамат появился опять, встал у постели и, глядя на девушку начал раздеваться:

— Ты подумала?

— Да, — облизала губы, глядя на прекрасное тело.

— Говори, — провел ладонью по ее ноге.

— Я согласна стать твоей женой.

— Нет, Женя, не так, — ладонь скользнула выше и девушка застонала. — Не слышу.

— Я хочу стать твоей женой!

— Почему ты хочешь стать моей женой?

— Потому что… — и вскрикнула под умелой лаской парня.

— Так почему?

— Потому что ты самый лучший…

— Не то.

— Самый ласковый…

— Еще?

— Любимый…

— Вот, Женя. Повтори.

— Любимый!

— Еще! — ладони парня легли на грудь девушки, принялись ласкать ее, даря наслаждение. — Не молчи, скажи, что должна была сказать. Не стесняйся.

— Я люблю тебя, люблю, хочу быть твоей женой!

— Почему?

— Потому что люблю, — постанывая от наслаждения, прошептала Женя.

— Расскажи мне о своей любви.

— Хамат!... Ты самый лучший, самый ласковый, самый красивый, самый желанный.

— Слова, Женя, а мне нужно еще и дело.

— Скажи что, я сделаю.

— Ты твердо решила стать моей женой?

— Да.

— Хорошо, тогда подпиши пару документов.

— Да, да, — согласилась не думая. Парень сходил за бумагами, положил их на столик вместе с ручкой и включил ночник. Развязал девушку.

— Возьми их и подпиши.

Женя трясущейся рукой взяла файл, но только начала читать написанное, как парень обнял ее со спины, прижал к себе и начал ласкать грудь, целовать шею. Читать стало невозможно – буквы запрыгали перед глазами, пошли в пляс, и девушка быстро подписала все листы, даже не знакомясь с их содержанием.

— Молодец, — отобрал файл, убрал на стол и повел Женю на балкон. Она как во сне смотрела на горящие огни города, далекий силуэт гор и поплыла над ним, под градом умелых ласк. — Это Дамаск, — прошептал ей в ушко Хамат, подводя к краю балконной ограды, широкого, бетонного парапета, в углу которого стоял диванчик. Поставил ее на него, лицом к городу. — Ты не забудешь его, как и меня. А почему, Женя? — и вошел в нее, исторгая крик радости. — Потому что здесь ты была счастлива.

— Да, — прошептала, глядя вдаль на мигающие огоньки, неоновые витрины и вывески, и поплыла над ними, наполненная Хаматом, упивающаяся его ласками.

— Где бы ты ни была, ты будешь помнить ночной Дамаск и меня, любимого, что сделал тебя счастливой. Повтори, Женя.

— Я буду помнить, всегда буду помнить тебя и ночной Дамаск, — задыхаясь от наслажденья, простонала Женя.

— Запомни это, хорошо запомни.

— Да, да…

Ветер ласкал ее кожу, губы, а Хамат наполнял ее вновь и вновь, не переставая ласкать грудь и доводя до пика наслажденья, останавливался и вновь дарил нирвану. Ни мыслей, ни воспоминаний, только силуэт гор, море огней, чувство полета и крепость мужских рук, ощущение блаженной заполненности.

— Хамат, о, Хамат.

— Не так, Женечка. Разве я просто Хамат?

— Любимый…

— Да, повтори, расскажи всем, всему городу, кто я.

— Любимый, любимый Хамат!

— Громче, Женечка.

— Любимый! Хамат!

Глава 9

Бесконечность ночи не успокоила ее. Стоило даже сквозь сон почувствовать его прикосновение, как Женя тотчас начинала ласкать его, требуя еще раз наполнить ее.

— Ты неугомонная, — улыбнулся Хамат. — И кто сможет утолить твою жажду наслаждения?

— Никто, — целовала его шею, покусывала от возбуждения. — Ты, только ты.

Он разбудил ее уже ближе к полудню:

— Вставай, любимая. Пора в душ, завтракать и на Бзурию. Твои подруги уже заждались.

— Зачем нам базар? — потянулась, чувствуя блаженную истому в теле.

— Я обещал.

— А-а! — с трудом села. Похлопала ресницами, стряхивая дремоту, и пошла в ванную.

Женя вытащила одежду из пакета и принялась одеваться.

— Я отлучусь по делам, на сук пойдете без меня, с охраной, — подошел к ней Хамат, обнял, застегивая на запястье девушки изумительный браслетик с часами. — Я хочу, чтоб ты вспоминала меня, — зашептал на ухо. — Вспоминала каждые пятнадцать минут. Вспоминала, как одинока была вчера, я пришел, и ты полетела от моих ласк над вечерним Дамаском.

По телу девушки пробежала сладкая дрожь.

— Ты сводишь меня с ума.

— Как ты свела меня. Что ты должна делать пока меня не будет?

— Вспоминать тебя.

— Да. Говорить: ‘Хамат, любимый’ и вспоминать, как тебе было хорошо со мной.

— Да, — прижалась послушно к его груди.

— А теперь одевайся и завтракать. Меня уже ждут.

— Ты надолго?

— Не знаю, но постараюсь побыстрей.

— Разве ты с нами не едешь? — Удивилась Надя, видя, что Хамат не собирается садиться в машину.

— У меня дела. Думаю, вы и без меня сможете побродить по базару, — улыбнулся девушкам и подал Жене стопку лир. — Не стесняй себя. Будет мало, воздень у Темраза мою карточку - потянул ее к себе, чтоб поцеловать и шепнул. — Вспоминай меня. Что ты должна говорить?

— Хамат, любимый, — улыбнулась Женя. Парень удовлетворенно кивнул и, поцеловав Женю, захлопнул дверцу машины. — Удачных покупок.

— Шикарно подработала, — с ехидством кинула Надя Жене, покосившись на внушительную стопку банкнот.

— Почему – заработала?

— А как это еще назвать?

Женя нахмурилась: слова подруги были неприятны и хотелось возразить, но отчего-то аргументов за их правоту было много больше, чем против.

— Да, она просто завидует, — влезла Сусанна.

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая