Сумерки с опасным графом - Хоукинз Александра - Страница 24

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая

Фрост сразу же подумал об Эмили. Он до сих пор видел перед собой ее заплаканное лицо, когда она обвиняла его в том, что он погубил ее сестру. Черт бы побрал эту Люси с ее предсмертным признанием! Даже на пороге смерти она осталась эгоистичной стервой!

— Добрый вечер, лорд Чиллингуорт! — К столу подплыла пухленькая блондинка.

Лорд Рейвенс заметно побледнел.

— Идемте, — сказал он, взяв Фроста за руку и рывком подняв на ноги. Бутылка вина закачалась, когда граф пинком оттолкнул стол, чтобы тот не мешал им пройти. — Вас надо срочно спасать, пока вы не наделали глупостей.

— Уже наделал. — Фрост не сопротивлялся, когда граф выволакивал его из вертепа. — Я позволил ей задеть меня за живое. Она — как заноза в моем сердце!

— Тогда я одолжу вам свой нож. Он маленький и острый, легко удалит любую, даже самую коварную занозу. — Рейвенс даже не спросил у него, о какой женщине идет речь. Возможно, он уже и сам догадался, кто из дам довел Фроста до такого состояния, что он решил рискнуть жизнью, проведя вечер в этом гнезде разврата. Фрост был тронут заботой графа. Он отнюдь не был пьян. После многих неумеренных возлияний он хорошо знал, что у него очень высокая сопротивляемость алкоголю. Однако когда перед ним внезапно возник Колин Холвард, он пошатнулся, отбрасывая руку Рейвенса. Именно этого человека он и ждал.

— Холвард! Какая неожиданность! — с притворной радостью воскликнул Фрост, с прищуром глядя на того, кого и поджидал здесь. — Я уж думал, что «Золотой олень» — слишком изысканное место для такого человека, как вы.

— Фрост, успокойтесь, мы уже уходим, — пробормотал Рейвенс.

Было ли это сказано в виде извинения перед Холвардом или для того, чтобы ускорить их уход, Фросту было безразлично.

— Я был крайне огорчен, увидев сегодня мисс Кэвел в вашем обществе, — сказал Холвард Фросту, не обращая внимания на лорда Рейвенса. — Я поделился своей озабоченностью с ее матерью, когда заехал сегодня к ним, чтобы засвидетельствовать свое почтение их семье.

Неужто Эмили рассказала матери о своих подозрениях после того, как сбежала от него? Было очевидно, что все эти пять лет Эмили хранила в тайне от своей семьи секрет сестры, иначе мать немедленно приказала бы ему покинуть их дом.

— Держитесь подальше от мисс Кэвел и ее семьи! — потребовал Фрост. Будучи на несколько дюймов выше Холварда, он шагнул вперед, чтобы подчеркнуть свое преимущество. — Эта семья никоим образом не участвует в ваших грязных махинациях, так что вы можете позволить себе оставить их в покое.

— Не согласен. Отец мисс Кэвел — уважаемый адвокат, мать — дочь виконта Кэтчена. Если я женюсь на их дочери, это повысит мой статус и откроет передо мной многие двери.

У этого ублюдка хватило наглости улыбаться!

— Кэвелы никогда не позволят своей дочери выйти замуж за человека, связанного с преступным миром, Холвард. От вашего сшитого на заказ костюма несет удушливым смрадом сточных канав. И чем бы вы ни душились, эту вонь ничем не отбить. — Фрост предупредил этого типа, чтобы он держался подальше от Эмили. Больше с ним не о чем было говорить.

— За деньги прощаются многие грехи, Чиллингуорт, — протянул Холвард. — Уж кто-кто, а вы наверняка знаете, что в этом я прав.

В ответ Фрост нанес противнику удар кулаком в челюсть. Всю руку пронзила боль, но Фрост остался доволен. Холвард откачнулся и рухнул на пол. В глазах его горела смертельная ненависть, а Фрост и Рейвенс стояли и смотрели, как изо рта у него течет кровь и распухает нижняя губа.

— Несколько дней будет болеть, — сказал Фрост, доставая из кармана сюртука чистый носовой платок и бросая его Холварду. — Если хотите, приложите к рассеченной губе.

Тот не обратил на платок никакого внимания.

— А вам следует быть осторожнее. Опасайтесь удара сзади.

— Зачем осторожничать, коль вам так приглянулся мой зад? — сказал Фрост, демонстративно поворачиваясь к Холварду спиной. Он не думал, что Холвард решится мстить ему в таком месте, где полно свидетелей. Уходя от поверженного им человека, он пробормотал своему спутнику: — Что ж, это было приятно…

Рейвенс посмотрел на него с некоторым беспокойством.

— Да? Немного же вам нужно для счастья! Давайте посмотрим, может быть, я смогу предложить вам нечто более стоящее.

Рецепт лорда Рейвенса для влюбленного мужчины заключался в том, чтобы показать этому мужчине, что его избранница — не единственная женщина в мире. В обычной ситуации Фроста вполне устроил бы такой рецепт. Сколько раз на протяжении многих лет он говорил своим друзьям, что ни одна дамочка не стоит спазмов в желудке или головной боли! Но, как бы ни было неприятно ему это сознавать, отношение к мисс Кэвел было совсем иным. Обвинения, которые она ему предъявила, были очень серьезны и выставляли его в крайне невыгодном свете. Впервые в жизни он мог с чистой совестью заявить, что невиновен, но Эмили ему не верила. И он бы на ее месте не поверил. Репутация, которую он себе создал и которой был весьма доволен, теперь вредила ему. И это приводило его в ярость.

Стычка с Холвардом пошла на пользу. Фрост презирал этого человека за то, что он имеет виды на «Нокс», но его стремление использовать в своих интересах Эмили заставило Фроста применить силу. За это Холварда можно было поблагодарить.

— О, я вижу, что у вас улучшилось настроение, — заметил Рейвенс, с медвежьей грацией опускаясь на стул. — Надеюсь, вы любите бренди.

— Конечно, — отозвался Фрост. Богатый интерьер библиотеки графа навел его на размышления о собственном положении, о влиянии, которым он пользовался. Холвард — червь, которого он раздавит каблуком, даже если будет действовать в одиночку. — Мне приятно даже ощущать ссадины на костяшках пальцев. Я получил такое удовольствие, врезав Холварду!

— Кстати, — сказал Рейвенс, посерьезнев, — до меня доходили слухи об этом человеке. Если хоть какие-то из них верны, с ним не следует связываться.

— Он донимает приличных людей, Рейвенс, — возразил Фрост. — Таких, как Эмили и ее семья. Людей, которым могут навредить тщеславие и жадность этого человека.

— А вы приличный человек? — насмешливо спросил граф.

— Многие сказали бы, что нет, — пожал плечами Фрост. — Тем не менее я не выношу таких людей, как Холвард. Как это ни печально, но с возрастом даже у меня выработались определенные моральные нормы.

— Жаль, — с грустью сказал его друг. — А вот я взрослеть не собираюсь.

— Да, должен признаться, — со смехом произнес Фрост, — мне трудно представить, что великосветские матроны с постными физиономиями попытаются познакомить вас со своими дочерьми.

— А вам они открывают двери? Лицемер! — парировал Рейвенс, попивая вино. — Ваша натура состоит из пороков и грехов. Без этого вы бы не знали, как и жить.

Фрост подумал о родителях. В памяти Реган вряд ли остались какие-то воспоминания об отце, а вот сам он был уже достаточно большим и помнил его. Так же, как у Хантера и Грейс, брак их родителей был заключен по желанию дедушек и бабушек. Хотя отец с матерью были по-своему привязаны друг к другу, ни один из них уже не хранил верность другому, когда родился Фрост. У матери была бесконечная череда любовников, у отца — любовниц.

Хотя считалось, что отец погиб в результате несчастного случая на охоте, Фрост допускал, что родитель поплатился жизнью за свой необузданный нрав. Фрост не сомневался, что мать и дальше будет досаждать ему, но радовался тому, что Реган не унаследовала худших семейных пороков. Она была чистосердечным человеком, и Фрост надеялся, что сестра такой и останется. Он поднял бокал, глядя на лорда Рейвенса, и молча выпил за то, что он такой, какой есть, со всеми своими недостатками.

Рейвенс улыбнулся, услышав звук открывающейся двери. Он обернулся и поприветствовал трех вошедших дам.

— А вот и вы! Дамы, мы пили, чтобы прогнать тоску по хорошей компании. Умоляю, спасите нас!

— Лорд Рейвенс, что же вы прячетесь от нас? — воскликнула рыжеволосая, подходя и смело целуя его в губы. — Мы уже боялись, что вы нашли себе другое развлечение.

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая