Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей - Страница 32

Он сорвал газету. Под ней обнаружилась обнаженная девушка, улыбающаяся во все тридцать два зуба. Егор вздрогнул и поспешно стал к ней спиной.

–

Вась! А тебе не кажется, что их у тебя слишком много? – осторожно спросил он.

– Красоты много не бывает! – важно заметил Фекла. – Какой‑то ты странный сегодня!

– Да я так! – смутился Егор.

Фекла вошел в комнату. Егор услышал удивленное восклицание. Все стены были завешаны газетами.

– Ты чего, обалдел?! – Фекла покрутил пальцем у виска. – Зачем ты их спрятал?

– Они смотрят! – Егора передернуло. Фекла потянулся сорвать газету, но Егор схватил его за руку: – Н‑не надо! Пока я здесь, пусть побудет так! Хорошо?

– Ну ладно! – пожал плечами Вася. Егор облегченно вздохнул и спросил:

–

Как прошел вечер?

– Потрясно! – Странности Егора тут же вылетели из головы. На лице Васи появилась мечтательная улыбка. Он закружился по комнате. – Сегодня у меня с Галюхой годовщина встречи! Я провел с ней незабываемый вечер!..

Через пару минут они сидели на кухне, и Вася разливал водку в рюмки. Егор резал колбасу.

– За них! За женщин! – Вася был необычайно серьезен. Егор молча подхватил рюмку. Выпили.

– Настюха у меня всем хороша… красивая, ласковая, добрая. Одна проблема… – задумчиво говорил Егор.

– Какая?! – глянул на него Фекла. Его руки проворно схватили рюмку Егора, забулькала жидкость, рюмки наполнились.

– Есть у нее теория одна! – вздохнул Егор. – Вот не было бы ее – золотой был бы человек!

– Какая такая теория? – Фекла глядел заинтересованно. Мол, говори свою теорию, разобьем в пух и прах.

– Теория козлизма! – поднял указательный палец Егор. Фекла подавился колбасой. Егор придвинулся и культурно постучал по спине.

– Что‑что? – прохрипел Фекла. Егор от греха подальше взял из его рук бутылку и принялся разливать сам. – Козлизма?

– Да! У нее целая теория, – начал разъяснять Егор, оживленно жестикулируя бутылкой. Фекла слушал, глаз не спускал с горлышка. Егор объяснял: – Дескать, все мужики одинаковые и все исключительно козлы.

Вася осторожно протянул руку, забрал бутылку у Егора. Слишком уж оживленно размахивает, подчеркивая важные моменты. Чего доброго, расплескает ценную жидкость. Егор удивленно глянул на него, но бутылку выпустил. Фекла поставил ее на стол.

– Я понимаю, что каждая теория подразумевает под собой научный фундамент. Аксиомы, теоремы… – горячился Егор. – Но аксиома у нее есть! Причем единственная! Все мужики – козлы!

– Это же хорошо! – обрадовался Фекла. Лицо его сделалось таким счастливым, что Егор рассмеялся в ответ. – Значит, нас Гринпис защищать станет!

– Ты уверен? – пробормотал Егор. Язык отчего‑то перестал слушаться, цеплялся за зубы. Словно после каждой рюмки во рту вырастало еще по два зуба. Егор прикинул про себя: «Еще пара рюмок – и я буду как акула. Хотя у акулы три ряда? Тогда как крокодил!»

– В этом что‑то есть! – Егор все же выдавил слова сквозь частокол лишних зубов. – Давай! За Гринпис!

– Гип‑гип ура! – прокричал Фекла. Звонко соприкоснулись рюмки, Егора передернуло. Он поспешно закинул в рот колбасу. – Я бы на твоем месте отрастил бороду! – Глаза Феклывозбужденно блестели. – Козлиную!

– Не хочу козлиную! – сказал Егор.

– Ну хорошо! – Фекла на секунду задумался. – Как у Троцкого! Хочешь бороду как у Троцкого?

– Не хочу как у Троцкого! Троцкий – политическая проститутка! – заявил Егор. – А я не хочу бороду как у проститутки.

– Гм!.. – растерялся Фекла. – Не знал! Как же он так? Ведь тогда Боря Моисеев еще не демонстрировал свои нижние полушария!.. Тогда как у старика Хоттабыча!

– Тох‑тибидох! Дудух! – изобразил Егор старика.

– Слушай! – встрепенулся Фекла. – А тебя она тоже за козла держит?

– Мне иногда кажется, что я для нее не просто козел, – погрустнел Егор, – Я для нее всем козлам козел! Самый главный и самый…

– Рогатый! Ха‑ха‑ха! – засмеялся Фекла.

Егор вздрогнул. Больная мозоль дала о себе знать даже сквозь винные пары. Он помрачнел еще больше. Фекла оборвал смех:

– А… ну гм… Извини, я забыл!

Какое‑то время сидели молча. Слышны были лишь резкие выдохи. Фекла поглядел на Егора. Тот сидел сгорбившись, лицо мрачное, глаза неподвижно уставились в окно. Васе стало до слез жалко друга. Он шмыгнул носом, проговорил:

–Да ладно тебе! Женщины хоть и говорят, что все мужики одинаковы, но ведь мужа выбирают нормального!

Взгляд Егора несколько оживился.

– А ты знаешь, – медленно проговорил он, – об этом я как‑то не думал…

В ответ Фекла молча поднял рюмку. Выпили. Помолчали.

– Эх! Тяжела доля бабская! – схватился за голову Фекла.

– Ты чего? – удивился Егор. – Это же страшно! – Фекла глядел на него широко раскрытыми глазами. – Кругом одни козлы! Это что же получается, приходится им регулярно с козлами… грешить! И замуж они за козлов идут! И живут всю жизнь с козлами! И рожают от них потом козлов и…

Фекла замер. Егор глядел на него расширившимися глазами.

– Ага! – закричал Фекла. – Если мы козлы, стало быть, они все тоже козы… Потому как откуда бы им еще взяться, как не от козлов! А?! Как я их! Так Насте и скажи при случае!

– Боже упаси! – Егор испуганно отпрянул. – Вот уж спасибо! Знаешь, у нее какие рога острые? А копытом если навернет – неделю потом сидеть нельзя… Не‑е… Я не смертник. Пускай остается в приятном неведении! Женщин беречь нужно! В том числе и от правды!

– Точно! – согласился Фекла. – Бум… бречь! За них! За козу…

Фекла поспешно закрыл рот руками, прыснул. Огляделся воровато:

– Тс‑с‑с! – приложил он палец к губам, – За женщин!

– За лучших женщин! – согласился Егор. Звон рюмок.

Утром Фекла вскочил ни свет ни заря. Бодрый и веселый, словно не выпил вчера почти бутылку водки. Егор позавидовал молча и повернулся на другой бок. Пускай встает, коли ума нет. А он поспит.

Когда часов в десять поднялся, Феклы уже не было. Умчался на очередное свидание к своей Галюхе. Егор продрал заспанные глаза, прошлепал босыми ногами в ванную. Прохладная вода освежила, придала бодрости.

Через несколько минут сидел на кухне, грел руки о большую кружку кофе, по кухне разлился бодрящий аромат. В голове вяло ползали мысли. Вчера даже не пытался прислушаться к квартире Бориса. И не вспомнил о своей главной цели. Эх! Какое счастье наступило бы тогда… если б водку не придумал Сатана… Все‑таки аппаратура надежнее. С ее помощью можно записать все разговоры, и совсем не обязательно самому сидеть и слушать. Мне же придется торчать здесь круглые сутки и слушать, слушать, слушать.

Днем Бориса дома не оказалось. Егор, помаявшись от скуки, уселся писать стихи. Обещал Миле, а обещания нужно выполнять. Едва вспомнил Милу, как на душе потеплело. Грех не выполнить просьбу такой славной девочки. Да и Мишку бросать не стоит. Таких застенчивых нынче раз‑два и обчелся. Их нужно холить и лелеять, как животных из Красной книги.

Быстро набросал стандартное сопливое признание в любви. Потом надолго задумался, нарисовал схему и принялся ваять стихи для Миши. Здесь нельзя обойтись обычной штамповкой. Для Миши нужно создать что‑то необычное, хватающее за душу. Чтобы разница между этими двумя стихами сразу бросалась в глаза. Чтобы эта глупышка Мила наконец поняла, что не нужно искать принца, а лучше взять то, что есть под рукой. Тем более Миша искренне ее любит. И тогда, может быть, на белом свете появится хоть одна женщина, не ведающая о теории козлизма.

Когда и с этим было покончено, совсем взвыл от скуки. Не такое это захватывающее дело – слежка. Нудное и скучное занятие, еще скучнее, чем работа на заводе. Там, по крайней мере, можно с цеховыми поругаться или по чату поговорить. Как там Настька без него? Опять, наверно, с Графом треплется! Егор почувствовал укол ревности.