Суровая нежность - Маккарти Моника - Страница 2

Он не узнает. Не должен узнать. Если ему станет известно, что она водит дружбу с врагом, это будет катастрофа. Сазерленды ненавидят Маккеев. Маккеи ненавидят Сазерлендов. Таков порядок вещей. Но не для нее.

– Я не ожидала, что это будет так… жестоко, – сказала она, и это была правда. Потом запоздало вспомнила о семейной преданности. – И конечно, я разочарована.

Кеннет подозрительно оглядел ее, словно не до конца поверил, что дело только в этом. Он слишком хорошо ее знает. Хелен затаила дыхание, но тут толпа снова заревела и отвлекла его. Лицо его потемнело при виде бурной радости Маккеев.

– Не могу поверить, что он выиграл. – Кеннет покачал головой. – Отец будет в ярости.

Иного рода тревога пронзила ее.

– Может, лучше не говорить ему? По крайней мере пока. Зачем спешить?

Кеннет встретился с ней глазами, лицо его тут же помрачнело.

– С ним все так плохо?

– Он поправится, – твердо проговорила она, уверяя не только брата, но и себя. Ну конечно, поправится. По-другому и быть не может. – Но мне не хотелось бы отвлекать его. Ему нужны силы, чтобы бороться с недугом.

Но каждый раз, когда приступ легочной болезни возвращался, отцу становилось все хуже. Наверное, ей не следовало приезжать, но Магнус взял с нее обещание. А мысль, чтобы не видеть его еще целый год, когда над ними нависла угроза войны…

Она не могла не приехать.

Это всего лишь неделя. Неделю отец прекрасно обойдется без нее. Она оставила точные указания Бет, служанке, помогающей ей ухаживать за отцом, и Мюриел обещала навещать его. Это ведь Мюриел научила Хелен всему, что она знает о лечении.

В глазах Кеннета промелькнули озабоченность и страх. Брат встревоженно взглянул на Хелен.

– Тогда, пожалуй, ты права, лучше его не расстраивать. – Он взял ее за локоть и кивнул в сторону поверженного чемпиона. – Идем, тебе надо позаботиться о Монро. Хотя, похоже, тут больше пострадала его гордость. – Кривая улыбка тронула его губы. – Возможно, в нем проснется что-нибудь человеческое.

Брат не выглядел слишком расстроенным проигрышем Дональда, и Хелен это не удивляло. Чересчур много поражений потерпел он от рук их чемпиона, и Дональд любил напоминать ему о каждом. Время Кеннета еще придет, как пришло сегодня время Магнуса. Но она понимала, как нелегко это для ее гордого брата, которому не терпится выйти из их тени и показать себя настоящим мужчиной.

Как только Кеннет отвернулся, Хелен украдкой бросила последний взгляд в сторону Магнуса. Но он был окружен со всех сторон одобрительно гудящей толпой болельщиков и, без сомнения, позабыл о дочери своего врага.

Она вздохнула. Скоро за ним будут бегать толпы юных красавиц, как за Грегором Макгрегором и Робби Бойдом. Прославленный лучник с лицом Аполлона и сильнейший мужчина Шотландии были возведены на играх чуть ли не в ранг богов и имели по свите восторженных девиц, с влюбленными глазами следящих за каждым их жестом.

Она последовала за братом и постаралась сделать вид, что все происходящее ее не волнует. Но это было неправдой. В душе поселилась ревность, но лишь к той свободе, с которой эти девушки могли разговаривать с Магнусом на людях, а не к ним самим. Хотя пышногрудая блондинка, повисшая у него на руке, была довольно хорошенькая, вспомнила она с внезапным болезненным уколом где-то в области сердца.

Ну стоит ли все так усложнять? Хелен вспомнила недавнее прошлое.

Поначалу она не задумываясь незаметно ускользала, чтобы встретиться с ним. Вражда не имела для нее значения. Единственное, о чем она думала, – это что он ей нравится. Что впервые она встретила того, кто, кажется, ее понимает.

Когда она с ним, то чувствует себя какой-то особенной, не такой, как все. Ему нет дела, что она не любит шить или играть на лютне. Что проводит больше времени в хлеве, чем в церкви. Что наблюдать за рождением животных для нее не по-женски увлекательно. Он считает забавным, когда она указывает отцу Джералду, что кровопускание вряд ли оправданно с медицинской точки зрения, если его единственный результат – слабость и бледность пациента. Его не волнует, что она предпочитает носить простой шерстяной кетль, а не модные затейливые платья. Он даже смеялся, когда как-то по весне она решила подрезать волосы, потому что они все время лезли ей в глаза.

Но ограничения, накладываемые враждой, начали ее со временем раздражать. Украденных минут в течение игр раз в год и, если повезет, парочки тайных встреч стало недостаточно. Ей хотелось большего. Она мечтала сама стоять рядом с Магнусом вместо всех этих девиц, и чтоб он улыбался ей своей неотразимой улыбкой, от которой у нее внутри все тает.

Если тихий голосок у нее в голове, похожий на отцовский, вопрошал: «Может, стоило подумать об этом с самого начала, Хелен, девочка?» – она унимала его. Все будет хорошо. Они как-нибудь все устроят.

Ведь она любит его, а он любит ее.

Хелен нервно покусала нижнюю губу. Она почти уверена в этом. Он ведь поцеловал ее, верно? И не важно, что он только чуть коснулся губ и сердце ее перестало биться в груди, когда он резко отстранил ее от себя.

В глубине души она знала, что его чувства так же глубоки и горячи, как и ее. И несмотря на опасность, невзирая на то, что родные сочтут ее поступки предательством, она не может расстаться с Магнусом. Это глупо, невозможно. Но так волнующе! Такой свободной, как с Магнусом, она никогда и ни с кем себя не чувствовала.

Как же можно не ценить то, что возникло между ними, и не держаться за это крепко-крепко? Как сказал древнеримский поэт Гораций: «Лови момент и не думай о будущем». Может, она была и не слишком хорошей ученицей, когда отец приводил для нее наставников, но эти слова врезались ей в память.

Казалось, прошла целая вечность, пока она занималась ранами Дональда, если не его уязвленной гордостью, но при первой же возможности она улизнула и ждала, когда Магнус найдет ее. Много времени ему не потребовалось. Обычно эта игра в прятки забавляла ее, но сейчас ей не терпелось увидеть его, поэтому она облегчила ему задачу.

Хруст ветки был единственным предупреждением, прежде чем две большие руки обхватили ее сзади за талию и рывком стащили на землю.

Она тихонько ойкнула, когда спина столкнулась с твердыней его груди. Щеки горячо запылали. Святители небесные, какой же он сильный! Стройное, сухощавое тело теперь обросло слоями твердой, стальной мускулатуры. Перемены в нем не прошли незамеченными, и, будучи так интимно прижатой к этому мускулистому торсу, она ощутила, как какое-то странное тепло растеклось по ней, и чувственный трепет пробежал внизу живота. Сердечко учащенно забилось.

Он развернул ее лицом к себе.

– Я думал, мы договорились: больше никакого лазанья по деревьям.

Договорились? Уж скорее, это был приказ. Она сморщила нос. Порой он умудряется быть таким же самонадеянным и чересчур покровительственным, как и ее братья. «Ах, Хелен, – говорят они со снисходительным вздохом, ероша ее рыжие волосы, словно в них все дело. – Ну, что ты натворила на этот раз?» Они желают ей добра, но никогда не понимали ее так, как понимает Магнус.

Хелен ахнула, подняв глаза на знакомое красивое лицо. По-мужски резкие правильные черты сейчас посинели и распухли почти до неузнаваемости. Он умылся и сделал попытку позаботиться о своих ранах, но никакая вода не могла смыть огромный багрово-фиолетовый синяк на подбородке, разбитую губу, сломанный нос и большой порез возле глаза. Она легонько обвела его пальцами, видя, что кто-то уже поухаживал за ним.

– Очень больно?

Он покачал головой, поймал ее руку в свою и отвел в сторону.

– Терпимо.

– Лжец. – Хелен оттолкнула его и, услышав, как он охнул от боли, сообразила, что забыла про его ребра. Она уперла руки в бока. – Но ты это заслужил после того, что тут происходило.

Он озадаченно нахмурился.

– Я победил.

– Плевать мне, что ты победил, он же чуть не убил тебя!

Он сложил руки на груди с саркастической ухмылкой на лице. На секунду взгляд ее задержался на вздувшихся мускулах рук. В последнее время она, похоже, постоянно замечает подобные вещи в самые неподходящие моменты. Это ее смущает. И это расстраивает, поскольку с самого начала ей всегда было покойно рядом с ним.