Вещий сон, или Интуиция (СИ) - Чайка София - Страница 51

• Предыдущая
• 51/57
• Следующая

«Отчего люди не летают?»[4]

И не телепортируются, что предпочтительнее.

На ходу сбрасывая куртку, Остап порадовался, что оставил сумку в больнице — что отказался от намерения отправиться в гостиницу, торопясь к любимой.

Яна сорвалась с моста.

Не анализируя, больше не тратя времени и внимания на размышления, он молил Бога об одном: «Только бы она осталась жива!». А еще начал отсчитывать секунды.

Страх сковал ее движения. Происходящее казалось неизбежным. Старый сон становился явью.

Мама. Папа. Остап. Дорогие. Любимые!

Яна пыталась представить, что они почувствуют, когда…

«Нет, Боже! Нет!»

Она поняла, что не может так сильно расстроить, разочаровать близких ей людей. Яна заставила себя поднять почти окоченевшие руки кверху, разгребая мутную воду, и начала шевелить ногами.

Ценой неимоверных усилий и упрямства ей удалось вынырнуть и с помощью нескольких судорожных движений вдохнуть. Воздух с шумом втолкнулся в трахею. Вначале Яна била по поверхности ладонями, а затем попыталась грести руками. Она слышала крики, но не понимала ни слова и ничего не видела, потому что вода залила глаза.

Она не знала, сколько секунд или минут сумела удержать голову над водой, но потом ее снова потянуло вниз. Силы кончились, ушли на неумелую борьбу с обманчиво спокойной стихией. Она нуждалась хоть в каком-то отдыхе. В этот раз Яна постаралась вдохнуть как можно глубже и решила не сдаваться, бороться так долго, как сумеет.

Холодная весенняя вода увлекала ее вниз, обещая покой и тишину. Яна снова начала двигать ногами, но вторая попытка давалась ей с большим трудом. Вера в успех начала потихоньку улетучиваться, когда сильная рука обвила ее талию и потянула за собой — к свету. К жизни.

Девушка не удивилась, когда увидела рядом Остапа. Он молча плыл к берегу, почти неся ее на себе, а Яна с истинным, не с чем несравнимым наслаждением вдыхала воздух.

Остап вынес ее на берег на руках и усадил на молодую, ярко-зеленую траву. Окружающий мир со своими яркими красками радовал Яну так сильно, что она с улыбкой подставила лицо солнцу и рассмеялась от счастья, когда Остап крепко, почти исступленно поцеловал ее.

Какая-то незнакомая женщина подала ему куртку, и он заботливо закутал в нее Яну. Затем прижал к себе и начал баюкать, как маленькую. Яна ни разу в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

Она жива. Остап спас ее.

Вика сидела на мосту, покачиваясь из стороны в сторону. Еще мгновением ранее она голосила, сожалея о своей импульсивности и почти не сомневаясь, что если кто-то не вмешается, закончится не одна, а две — или три — жизни. Виктория почти не сомневалась, что Эд не простит ей того, что она только что совершила. Неожиданно она поняла, что молится за спасение бывшей соперницы. Это казалось таким естественным, будто она обращалась к Богу всю жизнь.

Когда откуда-то появился иностранец, она подумала, что у нее от ужаса начались галлюцинации. Ноги подкосились, и Вика оказалась на коленях. В немом оцепенении она наблюдала, как Остап спасает Яну. До нее не сразу дошло, что Синичка вне опасности и даже в сознании. Происходящее походило на чудо.

Нужно было подняться. Ее трясло от холода или страха, но она не могла сдвинуться с места. Кто-то поставил ее на ноги. Она обернулась и встретилась с мрачным взглядом Эда.

Он смотрел на нее молча. Лучше бы орал. Если он ее возненавидит, если оставит и уйдет, она этого не переживет.

Губы, как и все тело, дрожали, но Вика попыталась объясниться:

— Это — случайность. Я не хотела. Я не думала, что все так… Ты мне веришь? — Эд безмолвствовал. — Скажи что-нибудь. Пожалуйста! — Эд повернул голову в сторону обнявшейся парочки, какое-то время наблюдая за ними. Вика же не могла выносить неизвестности. Она силой повернула к себе мужское лицо, еле сдерживая слезы, повторила: — Пожалуйста.

— Что ты хочешь услышать?

Равнодушие в его голосе убивало, лишало последней надежды. Руки сами опустились, повисли вдоль тела. Пожав плечами, она устало произнесла:

— Хоть что-то.

И всхлипнула, не удержалась.

Эд отвернулся от нее и пошел, спускаясь с «места преступления» на мощеную дорожку. Вика оторопело смотрела ему вслед. Оцепенение продлилось недолго. Она бросилась за ним и дернула сзади за куртку. Эд продолжал идти вперед, но Вика уже начала злится.

— Ты не можешь уйти и бросить меня здесь одну! Мне плохо. — Но Эд шел, хоть и слегка замедлил шаги. Или ей только показалось? — Мне, правда, очень плохо.

— А ей — хорошо?

Виктория не стала уточнять, кому. Она остановилась и прерывающимся голосом крикнула:

— Мне жаль! — Эд наконец-то остановился и повернулся к ней лицом. — Че… честное слово.

Слезы текли ручьем, но Виктория лишь смаргивала их, чтобы мир не расплывался перед глазами.

— Пойдем, сядем где-нибудь.

Вика кивнула и поплелась за Эдом. Ей хотелось умчаться из парка как можно дальше, забиться в угол и забыть обо всем случившемся, но Виктория понимала, что это — не выход. Да и Эд не позволит.

Они устроились на ближайшей лавочке. Вика лихорадочно пыталась придумать нужные фразы, но слова не собирались в предложения. Нужные предложения, которые бы все объяснили и заставили понять ее мотивы. Сложность состояла в том, что теперь она сомневалась в их правильности. Она начала с простого.

— Откуда ты узнал, где я?

— Папочка твоего ребенка сообщил.

До Вики не сразу дошло, кого Эд имеет в виду.

— Дубовский — не отец. Я уже говорила тебе раньше. — Она не стала выяснять, откуда о ее свидании с Яной узнал Вик. Спросила о другом, более важном: — Ты меня искал? Зачем?

— Позвонил, чтобы сказать, что немного задержусь у Матери Терезы, но ты не отвечала. Тогда я проводил женщину в дом, и той же машиной поехал назад.

Эд не сказал, что беспокоился о ней, но Вика знала, что именно это привело Эда в больницу.

Виктория прижалась к крепкому плечу и вытерла краем халата слезы. Эд не отодвинулся, что вселяло некоторую надежду. Вдвоем они смотрели на Синичку и Дороша, на стайку зевак, в основном состоявшую из мамаш с детьми и парочки старушек. Через несколько минут перед ними появился новый персонаж — в форме, и Вику снова бросило в дрожь.

— Что теперь будет?

— Посмотрим.

— Меня… Беременных забирают в тюрьму?

Эд вздохнул, обнял ее за плечи и прижал к себе. Ей не верилось, что он до сих пор рядом. Вика закрыла глаза, жадно впитывая его тепло.

— Не знаю. Возможно. Зачем ты это сделала?

Она ждала этого вопроса, но не знала, как лучше объяснить, что именно заставило ее устроить сцену. Когда все начиналось, Вика не сомневалась, что поступает правильно, не думала, что можно иначе. Собственные доводы, чувства, поведение казались настолько верными, что она ни разу не усомнилась в том, что поступает правильно. Но лишь до того момента, как Синичка повисла над водой и сказала: «Отпусти меня».

Вика тряхнула головой, отгоняя ужасные воспоминания.

— Боялась, что ты уйдешь от меня.

— И при чем здесь эта малышка?

— Я думала, что ты и она… Вы так разговаривали там, возле больницы, что мне стало страшно.

— Значит, я не имею права разговаривать с другими женщинами?

— Да. То есть, нет. То есть… Господи, я не знаю, как это объяснить!

— А мне как прикажешь понимать?

— Прежде ты ни на кого так не смотрел. — Она стойко выдержала взгляд Эда, понимая, что сейчас решается очень многое. — Синичка нравится тебе, и я подумала, что именно ее ты хочешь, что именно она тебе нужна.

— И поэтому столкнула ее с моста?

— Это вышло случайно. Поверь мне, наконец! Я не собиралась ее топить, только хотела проучить, то есть объяснить, что ты ей не достанешься.

Эд прищурил глаза.

— Решала за меня?

Она не собиралась посягать на его свободу, которую он ценит, возможно, больше всего остального, но невольно сделала это. Вика ухватила Эда за руку, инстинктивно пытаясь удержать рядом, но заставила себя разжать пальцы. Она не хотела, чтобы он снова почувствовала себя загнанным в клетку.

• Предыдущая
• 51/57
• Следующая