Вещий сон, или Интуиция (СИ) - Чайка София - Страница 55

• Предыдущая
• 55/57
• Следующая

Она ошиблась.

В проеме двери появился Эд, а затем из-за его спины выскользнула Виктория, похудевшая, но все такая же красивая. Меньше всего Яна ожидала увидеть именно их.

— Привет. Как ты?

Мужской взгляд прошелся по ней оценивающе. Наверное, именно так механики осматривают автомобиль, определяя степень ущерба.

Яна села, пригладила волосы, и поправила теплый шарф. Она не знала, что сказать. Соврать, что рада приходу Вики она не могла, но и выгонять Эда не хотела. Несмотря на показное безразличие, этот парень казался ей не таким уж уверенным в себе.

— Горло болит, а в остальном — неплохо.

Все присутствующие понимали, что могло быть значительно хуже. Эд в ответ лишь кивнул, а Виктория уставилась в окно.

Откашлявшись, Яна показала рукой на кресла.

— Присаживайтесь.

Эд взглянул на Вику и взял ее под руку, словно опасался, что та сбежит.

— Мы на минутку. Спросить, как себя чувствуешь. Сказать пару слов. Правда, Кукла?

«Значит, Эд зовет Вику Куклой? Неожиданно, но очень подходит».

С явным усилием Виктория посмотрела на Яну. Понимая, что должно произойти что-то важное, девушка ждала молча, не опуская глаз.

— Вика.

В голосе Эда зазвучал металл. Яна уже поняла, что они пришли сюда по его инициативе. Виктория вскинула брови и выдавила из себя:

— Ты могла заявить на меня. — Яна промолчала, посчитав, что это заявление не требует подтверждения. — Спасибо, что не заявила.

— Пожалуйста. Я сделала это ради ребенка. Надеюсь, об этом ты не соврала?

Глаза Вики возмущенно вспыхнули, но она сдержалась.

— Это — правда. Спроси у Эда. Вы же друзья.

Последние слов она произнесла с издевкой, но Яна и не ожидала от нее понимания и сочувствия. Эта женщина ревновала, и Яна в очередной раз ее пожалела.

— Не настолько близкие, как ты думаешь. Мы просто относимся друг к другу с уважением.

— Уважение — это хорошо.

Эд не дал Виктории развить скользкую тему.

— Это еще не все. Кукла?

Яна с удивление наблюдала, как ловко Эду удается удерживать Вику в нужных рамках. Наверное, единственному на всем белом свете. Последние сомнения рассеялись спустя мгновение, когда Вика отвернулась к окну и произнесла:

— Прости, что толкнула тебя.

Яна посмотрела на Эда. Она заметила, как он сжимает ладонь Виктории и с нетерпением ждет ответа. Девушка поняла, что эти двое — близкие люди. Эд готов помогать Виктории, несмотря на все ее причуды и несносный характер. А та пришла сюда извиниться, несмотря на их непростые отношения. Если это не любовь, то что-то очень близкое к такому чувству.

Яна сказала то, что не могла не сказать.

— Уже простила.

Неловкое молчание затянулось, когда в комнату заглянула Марина Николаевна.

— Может, чаю?

— Спасибо, но мы торопимся.

Эд направился к выходу и потянул за собой Вику. У двери он обернулся и впервые за все время улыбнулся:

— Выздоравливай. Мать Тереза передает тебе привет.

— Спасибо. Присматривайте за ней, ладно?

— Обязательно.

Неожиданные гости покинули дом, а Яна откинулась на подушку и подумала о том, какая сложная штука — жизнь. Абсолютно непредсказуемая.

Она в очередной раз уснула. Во сне ее поцеловало солнышко. Весеннее, теплое, которое ласкает, но не жжет. Очень приятное ощущение.

Яна улыбнулась, постепенно просыпаясь, но еще не открывая глаз.

Сильные, нежные руки поправили на ней покрывало. Затем одна из них ласково коснулась щеки. Тихий шепот звучал, словно колыбельная:

Укрою тебя шелками

И лепестками роз.

Всё — для тебя, родная,

Лишь бы сладко спалось.

Ты дарила мне счастье,

Не жалея себя.

Я прозрел в одночасье:

Мне не жить без тебя.

Это было так мило и неожиданно, что слезы подступили к глазам. Взрослый серьезный мужчина произносит лирические строки. Яна не сумела сдержать покатившиеся из уголков соленые капли. Затуманенным взглядом она попыталась сосредоточиться на дорогом лице. Прижала широкую ладонь к щеке, слегка повернула голову и поцеловала.

— Ты выучил это ради меня?

— Только для тебя. Чувствую себя неловко. Я не слишком силен в поэзии. Надеюсь, тебе понравилось. Если нет… У меня тут шпаргалка в телефоне. Хотелось, чтобы красиво.

— Знаешь, это я не жила бы, если бы…

Остап не дал ей договорить, закрыв поцелуем рот.

— Все в прошлом. Выбрось из головы и забудь.

Вздохнув, она покачала головой.

— Это не просто.

— А я на что? Ты поправишься, и мы тут же отправимся учиться.

— Учи… Нет, ты не можешь требовать этого от меня! Я не пойду в бассейн и уж тем более к озеру.

Слезы тут же высохли, а сама Яна едва не вскочила с дивана. Остап удержал ее — не оригинально, но действенно, обняв так крепко, что ей тут же захотелось вырываться.

— Не доверяешь?

Она поняла, что он имеет в виду, и уткнулась носом в плечо.

— Страшно.

— Знаю, но попробовать нужно. Чем раньше, тем лучше.

— Я подумаю.

Мужские руки легко, успокаивающе поглаживали спину, и Яна постепенно расслабилась, когда Остап снова заговорил:

— Может, заодно, ты подумаешь еще кое о чем?

Сердце заколотилось в предчувствии. Голос сорвался, когда она попыталась пошутить:

— Это так же важно, как научиться плавать?

Остап отстранился и заглянул в лицо. Он смотрел так серьезно, будто от этого разговора зависела жизнь.

— Гораздо важнее. Самое главное.

— Я слушаю.

Взяв ее за руки, он сложил их вместе, переплел подрагивающие пальцы со своими, сильными и надежными. На мгновение опустил глаза, словно собирался с мыслями.

— Выходи за меня. — Помолчал какой-то миг и продолжил: — У меня непростой характер. На работе я день и ночь, сама знаешь. Я очень постараюсь быть тебе хорошим мужем.

— Я согласна.

Казалось, он не слышал ее.

— И живу я далеко. Но тут можно что-то придумать. Тебе решать. Хочешь, поедем в Канаду, если нет — станем жить здесь.

— Мне все равно, лишь бы с тобой.

— Если ты решишь перебраться Канаду, нужно будет сдать языковой экзамен, подать документы на иммиграцию, готовится к степам, сдать их. Это много, но я тебе помогу. Если же… — Ему словно не хватало воздуха. Остап даже сделал вдох, чтобы договорить: — Что бы не случилось, я всегда буду рядом. Ты мне нужна. Очень.

Яна освободила ладони, взяла в них взволнованное лицо, погладила скулы большими пальцами и поцеловала.

— Остап. — Ей столько хотелось сказать. Все казалось главным, только ком в горле ужасно мешал. Яна плакала, не прячась. — Милый, дорогой, любимый, заботливый. Ты слышал, что я сказала? Я на все согласна. Куда бы ты не отправился, я — с тобой. Разве может быть иначе?

Он покачал головой, прижался губами к ее ладони и прохрипел:

— Не может. Только так. Только так.

Он снова обнял ее, и на некоторое время она не могла видеть его лицо, лишь чувствовала легкую дрожь.

— Ты плачешь?

Ответа пришлось подождать.

— «Мужчина не плачет. Мужчина огорчается».[5]

— Извини. Конечно.

— Это ты извини. Я слишком сильно испугался вчера. — Он отстранился. Поцеловал в лоб. — Температуру давно измеряла?

— Перед сном. Я почти здорова. Только слабость встать мешает, и пальцы дрожат.

Он перецеловал ее пальчики. А потом полез в карман брюк, достал оттуда кольцо, надел ей на палец и довольно провозгласил:

— Подошло!

Очаровательный перстень с тремя небольшими бриллиантами превосходно смотрелся на тоненьком пальце. Форма кольца позволяла ей не снимать его на работе. Остап подумал даже об этом. Слезы снова застилали глаза. Она давно так много не плакала.

• Предыдущая
• 55/57
• Следующая