Соловей для черного принца (СИ) - Левина Екатерина - Страница 88

• Предыдущая
• 88/158
• Следующая

Ее холеные пальцы обвили ржавые прутья, и она изо всех сил дернула решетку вниз. Я как будто ожидала, что раздастся тревожный лязг и решетка поедет вниз. Но та осталась недвижима.

Мы прошли под аркой и оказались на перепутье. Отсюда шло разветвление на несколько коридоров, чернеющих в стенах непроглядными безднами. Я нерешительно остановилась.

— Нам прямо. Раньше все эти коридоры вели к лестницам и потайным ходам, по ним можно было попасть почти в любую комнату в замке и флигелях. Но со временем многие из них засыпали или разобрали при строительстве, а что не сделали люди, то завершили обвалы. А там, — Джессика указала на проход перед нами, — там и есть тюрьма! Что трусишь! А казалась такой смелой…

Не дожидаясь ответа, она засмеялась и пошла вперед. Я, естественно, последовала за ней. Воздух здесь был спертый и вонял крысиным пометом и гнилью. Нам открылся длинный, по крайней мере, мне так показалось, потому как лампа освещала только малую часть, зал.

— Сейчас мы находимся как раз под пиршественным залом. Пленники гнили под звуки шумных пирушек и музыку менестрелей! Забавно, не находишь?

Меня передернуло. В какой-то отрешенности я осматривалась кругом. По бокам шли тесные крохотные помещения, зарешеченные толстыми деревянными прутьями с узкими, в палец, щелями между ними. Мы остановились возле одной из камер. Сбоку от нее из пола торчал рычаг, и Джессика налегла на него. Громоздкая решетка нехотя, медленно поползла вверх и застыла, вздрогнув, на уровне моей головы. В центре комнатки зияла дыра, занимавшая почти все пространство. Чтобы не упасть в нее, людям надо было осторожно обходить по краю. В стене торчали цепи, и небольшой выступ, на котором, как я поняла, и сидели, и спали.

— Заходи, не стесняйся, — хмыкнула Джессика, и сама же сделала первый шаг. — Видишь кольцо на цепи? Его надевали на шею, когда заключенный провинился. Цепь слишком коротка, и он не мог двигаться. Только сидеть у стены. Такое наказание могло длиться немало дней! А вон те щели наверху, это единственный источник света и воздуха. Они везде такие — забитые грязью.

Я смотрела во все глаза. И никак не могла взять в толк, что подземелья, о которых я мечтала и представляла в своих приключениях, такие…такие… Я не могла найти слов, чтобы выразить то гадливое, мерзкое чувство, владевшее мной.

— Вижу, ты уже раскисла, тогда я не поведу тебя в камеру пыток. Она в конце зала. Среди твоих предков было немало изуверов, которым нравилось мучить пленных, — она растянула губы в язвительной улыбочке. — Еще были и такие, кто задерживали путников и требовали выкуп, а если бедняги отказывались, то их пытали до тех пор, пока Китчестеры не получали свое.

— Поэтому у них такая дурная слава! — пробормотала я. — И люди до сих пор боятся их.

— Пытки, разврат, высокомерие и, конечно же, склочный характер… Вот, кстати, одна из забав, — она указала на дыру в полу. — Отхожее место. Дыры специально такие большие. Пленники верили, что через них можно сбежать и, прыгали туда, в надежде обрести свободу. Но вместо свободы ломали кости и оставались лежать там, крича о помощи, умоляя. Стоны и крики эхом разносились в округе. Но там же они и умирали. Их тело гнило и…

Я наблюдала за ее лицом, пока она говорила. Ей как будто нравилось говорить о мерзостях, совершенных тут, и видеть мой ужас.

— Достаточно!

— …смрад разносился по всему подземелью. Представляешь, какое тут стояло зловоние. Многие задыхались, кто-то сходил с ума, а их живое тело грызли трупные черви и мошкара.

— Как человек жесток! — выкрикнула я.

— Это в мою честь или тех, кто здесь когда-то властвовал? — небрежно поинтересовалась мисс Рассел. Я проигнорировала ее вызов. Она зло рассмеялась надо мной. Позже подозвала:

— Посвети здесь. Смотри, еще видны царапины на камнях. Молитвы, проклятия, угрозы…

Я склонилась и действительно смогла прочитать некоторые надписи.

— Кто-то еще чувствовал здесь! Жил! — воскликнула я с благоговением, дотрагиваясь до корявых, еле проступавших под плесенью процарапанных букв.

— Здесь жутко и хочется кричать от страха.

— Кричи не кричи, никто не услышит… Ну все, пойдем. Сейчас я расчихаюсь, и своды, не выдержав такого шума, обрушатся на нас.

Временами, когда Джессика забывала, что надо язвить и разжигать злость, ее можно было терпеть. Я была благодарна ей, что она пришла сюда и была со мной. Одна я не выдержала бы!

Мы выбрались из подземного «царства» на белый свет, и обе чуть ли не со счастьем глубоко вдохнули свежий, пахнувший розами и летом воздух. Нет, мы не сблизились, не стали друзьями. Время, проведенное вместе, словно вылазка в стан противника, и каждый немного узнал другого. Хотя признаю, это знание не изменило мое мнение о Джессике Рассел

— Я заметила, тебе дозволяется некоторая свобода действий, — сказала я, когда мы шли по саду, обходя дом. — И леди Редлифф смотрит на многое сквозь пальцы, если дело касается тебя.

— Знаю, к чему ты клонишь. Она выказывает мне расположение, чтобы лишний раз унизить Эллен! Использует меня. Этого-то я и добивалась — быть полезной. Элеонора нуждается во мне.

Для чего она вообще пришла? Почему сейчас открывается мне? Но уже в следующее мгновение я поняла почему.

— Я хочу быть полезной не только ей, но и тебе. Хочу предостеречь тебя от некоторых необдуманных действий, которые могут оказаться…губительными для тебя.

— Зачем?

— Я уже говорила — жалость. Я не бесчувственная, хотя многие так думают. Ты еще невинная девочка, Найтингейл! Не только я, все видят, как загораются твои глаза при его появлении. Ты даже не можешь спрятать своих чувств. Хотя твои потуги на это вызывают бурю веселья. Он не для таких, как ты! Я слышала, что говорила тебе Жаннин. Она глупа и гонится за твоим наследством! Откуда ей понять, что ты для него такое же развлечение, как и дочка викария. Он воспользуется тобой и выбросит, когда ты надоешь ему. Точно так же наплюет на тебя и на все…последствия. Простушка, не знающая жизни, живущая по идеалам, вычитанным из книг. Ты не сможешь его увлечь. Ему нужна женщина, способная удержать, привязать его…

— Согласна! — прервала я ее. До боли, почти до слез меня задело ее непреклонная и такая самодовольная уверенность в моей ничтожности. Я не могла больше вынести ни слова ее прогнозов моего падения, какие она с воодушевлением строила. Обида, комом застрявшая в горле, придала мне сил. Я приосанилась и деловито объявила:

— Ты права, роль «серьезного увлечения» подойдет тебе гораздо больше! Я не претендую на нее. И даже на роль второго плана, то есть любовницы. Все достанется тебе! Уверена, ты с блеском сыграешь их. У тебя есть и жизненный опыт, и достойный такой высокой любви цинизм.

Она на секунду опешила. Но потом расхохоталась, сверкнув зеленью глаз.

— Ах ты, маленькая дрянь. А ты вовсе не так проста, как кажешься.

— Я кажусь такой, какая есть, — отрезала я. — Мне противны двуличные маски. И люди, гордившиеся тем, что у них на любой случай по две, а то и три маски! Если тебе нужен Дамьян, добивайся его! Если ты убеждена, что такого человека можно «удержать» и «привязать», тогда действуй! Едва ли такая женщина, как ты, сможет гордиться впоследствии тем, что завоевала мужчину, пригрозив своей сопернице.

Я оставила ее среди буйно разросшихся роз. Выходя из дворика и заворачивая за угол, я оглянулась и увидела, что она раздраженно обдирает с колючих стеблей листья. День сегодня был весьма плодотворный — я приобрела еще одного врага!

Вечер прошел тихо. В гостиную спустились все кроме Эллен. Граф распространялся о своем простреле, о том, что даже ради меня никогда больше не взберется ни на одну лошадь, и впредь не зайдет на конюшню, чтобы не подвергаться соблазнам. Джессика была со мной подчеркнуто любезна, а я отвечала ей тем же. Дамьян же — официальным, хотя иногда в его тоне проскальзывала насмешка. После ужина мы, благодаря приятности вечера, который захотелось продлить леди Редлифф, прошли в музыкальную комнату, где Джессика села за рояль и стала наигрывать однообразную мелодию. Налив в бокал сухой портвейн, граф смочил губы и обратился ко мне:

• Предыдущая
• 88/158
• Следующая