Самые прекрасные истории о любви для девочек - Кузнецова Юлия - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

Катя вздрогнула от громкого хлопка и автоматически взглянула на сцену. Хлопок был пистолетным выстрелом. Онегин убил несчастного Ленского. Зрительный зал взорвался аплодисментами и новыми криками «Браво!».

– Ну, Мишка! Ну, Ушаков! – оглушительно хлопая своими огромными ладонями и интимно наклоняясь к Наталье Николаевне, приговаривал Шмаевский-старший. – Я прямо не ожидал! Эдакий увалень – и вдруг такие аристократические манеры! Он был лучшим из трех Онегиных! Не находите?

– Да-да! – подхватила Наталья Николаевна, глядя только на одного этого Ивана Сергеевича. – Миша мне тоже очень понравился! Татьяны, правда, как-то нехороши… Жеманничали очень. А вот Ольга в первой сцене была отличная! Кажется, ее Ирой зовут, Ракитиной… да, Катя?

Катя промолчала, потому что чувствовала, что мать не нуждается в ее ответе. Она нуждается только в Шмаевском Иване Сергеевиче! Катя здесь абсолютно лишняя! Она не нужна никому! Она собиралась по-тихому исчезнуть из зала в перерыве, но Шмаевский-старший вдруг снизошел до того, чтобы с ней поговорить.

– А почему ты, Катенька, не на сцене? – спросил он.

Тоже нашел Катеньку!

– Выбрали самых лучших, – нехотя ответила она. – Если бы выпустить всех желающих, то концерт никогда не кончился бы.

– Пожалуй, ты права, – сказал Иван Сергеевич и опять перевел глаза на Наталью Николаевну. – А мой Руслан, представляете, насмерть отказался участвовать в концерте! Такой чудак!

Началось второе отделение. Уйти Катя не успела, зато наконец заметила Руслана. Он сидел среди одноклассников, некоторые из них так и не сняли сценических костюмов. Они о чем-то весело болтали и смеялись. Девчонки помахивали веерами и кокетливо поправляли то высокие прически, то декольтированные платья. Конечно же, никто и не вспоминал о какой-то там жалкой Прокофьевой. Даже ее кричаще-красный джемпер не притягивал ничьих глаз. Кате вдруг стало ужасно стыдно множества своих матово белеющих бусин. Она скрестила руки на груди, чтобы как можно больше блестящих шариков скрылось от посторонних глаз.

Второе отделение состояло из отдельных номеров. Учащиеся школы пели песни о любви и читали стихи. Катя вся напряглась, когда на сцену выскочила Бэт – Танька Бетаева, бывшая подруга, к тому же – любимая девушка Руслана Шмаевского. В первом отделении сцены с письмом Татьяны Онегину не было, поскольку Бэт упросила Нинулю отдать этот текст ей. Катя, глядя на бывшую подругу, злорадно подумала, что ничего хорошего у нее не получится. Что же это за Татьяна Ларина в мини-юбке и с короткой стрижкой рваными перьями? Но вскоре ей пришлось признать, что и в перьях Танька была хороша. Она читала от души и была очень трогательна. Ее стильная стрижка романтически разлохматилась, а лицо раскраснелось. Она казалась очень хорошенькой. У Кати даже навернулись на глаза слезы, потому что она очень хорошо понимала, куда одноклассница смотрела со сцены и кому читала:

Катя осторожно перевела взгляд на Руслана. Тот смотрел на Таньку во все глаза и, казалось, не замечал никого и ничего вокруг. Мама была права. Письмо Татьяны действует на парней гипнотически. Видимо, Руслан и раньше слышал, как Бетаева читала. На репетициях, наверное. Да еще такое совпадение имен! Конечно, Шмаевский попался в расставленные на него сети, а тут она, Катя, мешается… Бедный, несчастный Руслан! Его остается только пожалеть!

Когда зал в очередной раз загремел аплодисментами, Катя начала осторожно пробираться к выходу. Из интереса она обернулась. Мать вместе с Иваном Сергеевичем от души били в ладоши и не замечали, что рядом с ними уже нет Кати. Она болезненно скривилась и неожиданно встретилась взглядом с Русланом. Он тут же вскочил со своего места и тоже стал пробираться к выходу. Последним, что Катя видела, был потрясенный взгляд Бэт, которая все еще стояла на сцене.

Коридор, который вел от актового зала к гардеробу и выходу из школы, был прямым и длинным. Кате не хотелось, чтобы Шмаевский ее догнал. Что он может ей сказать? Что на самом деле балдеет от Таньки, вся жизнь которой была залогом свидания с ним? Это и так уже всем понятно. Катя юркнула за красочный стенд под названием «Наши достижения», который специально перенесли к актовому залу, поскольку родители просто обязаны знать достижения своих любимых чад. Ее ноги, конечно, торчали между ножками стенда, но она надеялась, что Руслан даже взгляда не бросит на «достижения». И потом, мало ли кто там стоит в черных джинсах…

Катя спряталась за стендом вовремя, потому что в коридор действительно выбежал Шмаевский-младший. Не увидев Кати, он припустил к выходу. Не успел он добежать до конца коридора, как из дверей актового зала выскочила встревоженная Бэт с по-прежнему румяными щеками. Она крикнула:

– Руслан! Подожди! – и побежала к нему, цокая по паркету тоненькими каблучками.

И он, конечно же, остановился! Разве он мог не остановиться? Подумаешь, убежала какая-то Катька! У него же есть настоящая Татьяна, которая так здорово читает:

Весь зал ей аплодировал, как народной артистке России.

Дома Катя первым делом выдернула из розетки телефонный шнур, а потом забралась в постель, как мечтала уже давно. Ей хотелось поскорей заснуть, чтобы вернувшаяся мать не полезла к ней с разговорами. О чем им теперь разговаривать, когда она практически предала свою единственную дочь! Обманула из-за какого-то отвратительного Шмаевского!

Но сон никак не шел. Кате все время представлялась так неожиданно похорошевшая Бэт с розовыми щеками и трогательно взлохматившимися перьями. Неужели они сейчас гуляют вместе с Русланом и он говорит ей те же слова, которые говорил ей? Они с Танькой только не смогут сегодня кататься на ледовых дорожках, потому что они все растаяли под мокрым снегом. Зато в кафе «Шоколадный ежик» можно сидеть сколько угодно, если есть деньги. Может быть, Руслан даже сможет полюбить молочный коктейль, который обожает Танька! Ну и пусть полюбит! И пусть пьет его с ней на пару и даже на брудершафт! Какое ей до них дело? Катя уткнулась лицом в подушку и наконец расплакалась. На белоснежной наволочке расплылись два безобразных черных пятна от туши для ресниц.

Она не слышала, как вернулась Наталья Николаевна, потому что все-таки заснула. Проснулась Катя около десяти часов утра и испугалась, что опоздала в школу. Она в ужасе соскочила с дивана, но тут же вспомнила, что сегодня суббота, занятий нет, и улеглась обратно, натянув одеяло до самых глаз. Из кухни раздавался звук льющейся из крана воды и, похоже, шкворчание оладий. Точно, оладий. Катя явственно учуяла их сдобный запах. Но есть почему-то совершенно не хотелось. Видеть мать – тоже. Но та каким-то чудом уловила чуть изменившуюся тишину в Катиной комнате и явилась сама.

– Ну и как это понимать? – спросила она, встав в дверях с ножом в руке.

– Что именно? – буркнула Катя.

– Почему ты вчера сбежала из школы?

– Я не сбежала, а ушла. Это разные вещи.

– Хорошо. Пусть так. – Катя почувствовала, что мать сильно раздражена. – Почему ты ушла, никого не предупредив?

– Я уходила, от тебя не прячась. Могла бы, между прочим, и заметить!

– Но я же смотрела на сцену! – чужим металлическим голосом отчеканила Наталья Николаевна. – Мы же пришли смотреть концерт!

– Да ну?! – усмехнулась Катя. – А мне показалось, что ты пришла на свидание к этому… Ивану Сергеевичу.

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая