Весна для влюбленных. Большая книга романов для девочек (сборник) - Лубенец Светлана - Страница 28
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
– Да, мне тоже нравится, – ответила негромко. – А тебя действительно Джоном зовут или это…
Он не дал ей договорить, отрезал:
– Да. Джоном.
– Ты иностранец? – выпалила Полина.
Джон усмехнулся, встал со стула и протянул ей руку:
– Идем…
Полина медленно и плавно подала ему свою ладошку, как будто он приглашал ее пройти в бальную залу. Так же медленно поднялась, встряхнула головой, отбрасывая волосы.
«Вот, сейчас, – думала она, – сейчас зазвучат фанфары, загорятся сотни свечей, и мы окажемся далеко-далеко, в другом мире, там будет роскошный зал, и полумрак, и танцующие пары, и…»
Джон не дал ей домечтать:
– Идем на улицу. Там такое солнце, а мы, как дураки, в доме сидим.
Она пошла за ним как привязанная, хотя Джон отпустил ее руку. На крыльце их обдало весенним ветром и запахом прогретой земли. Полина подняла голову и увидела макушку колокольни.
– Джон, – позвала она, – давай сбежим ненадолго.
Он взглянул на нее недоуменно, пожал плечами:
– Давай. А куда?
Тогда она сама взяла его за руку, тут же испугавшись собственной смелости, и повела прочь со двора.
Он шел покорно. Полина чуть впереди, Джон – за ней.
Они подошли к церкви. Полина заглянула в дверной проем и, не увидев никого, кивнула Джону:
– Заходи…
Они остановились напротив того места, где со стены смотрел Спас Нерукотворный. Полина молчала. Джон тоже.
– Ну, как? – не выдержала Полина.
– Круто…
Она обрадовалась. Джон был под впечатлением! Даже слов не нашел.
А теперь предстояло самое главное. То, что она давно запланировала. Только бы не нарваться на сторожа!
Им снова повезло. Видимо, реставраторы и сторож ушли обедать. Наверное, сидели в сторожке. Нельзя было терять ни минуты. Полина потащила Джона к колокольне.
Он остановился, задрал голову:
– Ты уверена?
– Конечно!
Они поднялись по узкой винтовой лестнице, осторожно переступая через провалы, цепляясь за деревянные перила, поставленные реставраторами.
Оказавшись на верхней площадке, Полина резко обернулась к Джону:
– Смотри!
Открытую со всех сторон площадку пронизывал весенний ветер. Джон стоял, обхватив себя руками:
– Блин, холодно здесь!
Полина вспомнила, что на ней тонкая кофточка. Было действительно холодно. Джон даже ссутулился. Полина уже не думала. Просто шагнула к нему, прижалась, почувствовала, как он дрожит, запрокинула голову и закрыла глаза.
Несколько секунд они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и… ничего не произошло. Джон не склонился, не припал губами к ее губам, не прошептал слова любви. Колокольня не закружилась, не взлетела и не рухнула. Джон отстранился и тронул ее за плечо:
– Пошли вниз, а то застукают.
Полина открыла глаза и уставилась на него.
Джон уже ступил на лестницу, повернулся, махнул ей:
– Давай, давай!
Полина, хлопая глазами, двинулась за ним. Ей хотелось закричать: «Джон! Что же ты!» Но она не крикнула. Слезы душили. Полина низко опустила голову и, спотыкаясь на каждой ступеньке, начала спускаться. Джон оглядывался, протягивал ей руку там, где было опасно. Полина машинально опиралась на него. А хотелось рухнуть в провал, чтобы Джон кинулся следом. Или лучше успел бы подхватить в последний момент, и тогда… Но они спустились благополучно.
– Нас, наверное, потеряли. – На земле Джон почувствовал себя увереннее. Он снова взял ее за руку и повел к Мишкиному дому.
Во дворе на них накинулся Мишка:
– Где вас носит?!
– Да вот, безумная художница таскала меня на колокольню, – смеясь, ответил Джон.
Полина вспыхнула. Джон назвал ее безумной. Он что, считает ее сумасшедшей?!
– А, – заорал Мишка, – вы были на колокольне? Полинище, почему ты не сказала? Я бы с вами полез!
– О, еще один ненормальный, – расхохотался Джон.
– Да ты чё, стреманулся? Там же круто!
– Круто, только холодно, – согласился Джон.
Полина крутила головой от одного к другому и не знала, надо ли что-то говорить. Мишка, как обычно, не оставил ей выбора, потащил в дом чай пить.
Полина успела заметить, как отпрянули друг от друга Влад и Ольга. «Целовались?» – предположила она. Но Ольга никак не показала своего смущения или недовольства. «Умеет же человек держать себя в руках!» – не без зависти подумала Полина.
Джон, казалось, совсем забыл о ней. Налил себе большую чашку чая и с наслаждением выпил. После чего блаженно развалился на диване, благосклонно поглядывая на ребят. Полина присела рядом, все еще на что-то надеясь.
Джон небрежно забросил руку на спинку дивана. Полина воспользовалась моментом, забралась с ногами на диван и привалилась спиной к его руке. Джон приобнял ее за плечи.
– Приезжай как-нибудь в Питер, – предложил он, – я тебя в Эрмитаж свожу, ну и вообще…
Полина сладко поежилась и положила голову ему на плечо.
– Хватит целоваться! – возмутился Мишка.
– Что, завидно? – парировал Джон и крепче обнял Полину.
Остаток дня прошел чудесно. Джон не отходил от Полины. Ребята снова пели. Джон снисходительно слушал, давал советы, даже хвалил. Потом и сам спел несколько песен, в основном на английском языке, которого Полина совершенно не понимала. Джон рассуждал о разных группах, сыпал иностранными словечками и непонятными Полине терминами. Но ребята слушали его с интересом, задавали вопросы, даже спорили. Из всего сказанного Полина уловила только то, что Влад загорелся идеей создания своей группы. Он всячески убеждал Ольгу и Мишку. Джон поддерживал его. И еще Полина узнала кое-что о Владе. Оказывается, он собрался поступать в институт искусств и всячески зазывал с собой Ольгу. Ольга же собиралась в музыкальное училище, а потом, если повезет, в консерваторию. Полинка знала об этом и была уверена, что Ольга не откажется от своего решения. Но та, когда на нее напустились со всех сторон, обещала подумать.
Ребята наперебой доказывали, что с такими внешними и вокальными данными у Ольги есть все шансы поступить. Хотя Джон советовал покорять столицу, а Влад настаивал на местном институте.
Полина в общем разговоре не участвовала, полагая, что она ничего не понимает в институтах. Да и вообще, она не привыкла быть на виду. Все больше слушала. К тому же ей было очень хорошо сидеть рядом с Джоном и чувствовать тяжесть его руки у себя на плечах.
И вдруг они все набросились на Полину с вопросами:
– А ты чего молчишь?
– А что надо сказать? – растерялась Полина.
– Хотя бы то, что ты обо всем этом думаешь. – Влад картинно обвел рукой комнату.
– Я мало что могу сказать, – Полина пожала плечами. – Мне нравится, как вы поете. Очень красиво получается. И песни у вас замечательные. Вот, пожалуй, и все.
– А сама ты куда собираешься после школы? – не отставал Джон.
– Куда-куда, – вместо нее ответил Мишка, – она будет художником, или нет, художницей… – Он запутался и расхохотался. – Полинище, чем отличается художник от художницы?
Полина недовольно поморщилась. Вот вечно Мишка лезет куда не просят. Ну что он понимает в искусстве!
– Полом, – сострил Джон в ответ на Мишкин вопрос.
Ольга нахмурилась:
– Что за бред вы несете? Нашли над чем смеяться.
Ребята притихли. Только Мишка все еще давился беззвучным смехом.
Джон ободряюще потрепал Полину по плечу:
– Не обижайся. Мы просто так, хохмим. А если серьезно, куда будешь поступать? В Строгановку?
Полина покачала головой:
– Туда меня точно не возьмут.
Ребята заговорили одновременно. И хотя спорили о будущем Полины, сама она не принимала в этом участия. Как-то неловко было говорить о себе. К тому же Полина еще не определилась. Точнее, она больше всего склонялась к прикладному искусству, потому что просто писать картины ей казалось скучным. Но как связать прикладное искусство с выставками в Париже и этюдами на Монмартре?
Наконец она совсем было решилась рассказать о своих сомнениях, но ребята уже переключились на другую тему, и Полина постеснялась перебивать.
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
