Выбери любимый жанр

Нужно просто остаться в живых. Дилогия - Шелег Игорь (Дмитрий) Витальевич - Страница 62

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

-Господин лейтенант! - рядом материализовался все тот же боец, что предупредил нас о преследовании. Похоже, этот парень становится гонцом, который приносит дурные вести. Нужно ему рассказать, что с таким человеком делают. Немудреная 'черная шутка' только подняла настроение. - Господин лейтенант! Спереди разбит лагерь графа Руаку, нас остановил его секрет, попытав направление. Один из секрета поехал в лагерь, а второй велел ждать нас там. Личный приказ графа.

- Б*****!!! - Ого, а наш лейтенант умеет ругаться. Одним словом выразить все те чувства, которые его обуревали. Да и я признаться тоже чему-чему, а ругаться научился. Да и его я понимал. Уже понимал. Раньше мне и в голову не приходило, то что бы не послушаться приказа благородного. Тем более графа.

Нет, я прекрасно понимал, что в средневековом обществе слова благородного это почти приказ для обывателя. Но даже в подобной ситуации я бы сказал, что я в походе при выполнении боевой задачи и поехал бы дальше. Но сейчас нет. Эти высокородные в основной своей массе такие моральные гады, что могут начать гадить, тому, кто их не послушал, даже не смотря на приказ. Короче каждый раз нужно присматриваться и решать вопрос персонально.

А выбрал Гаргула ехать дальше и разбираться на месте. Минут через десять езды я увидел и стоящий секрет с нашим авангардом, и сам лагерь. А лагерь, мягко говоря, поражал. Я насчитал десять повозок в ширину с той стороны, с которой мы ехали. А они как я понимаю, стояли кругом. Да уж, граф организовал достойную экспедицию. Интересно, что они в таком количестве тут делают?

Чем ближе мы подъезжали, тем лучше было видно, что повозки были довольно покоцаны, дырки и подпалены были на каждой повозке. Да, не слабо повоевали. Крайняя телега отъехала. И из-за нее выехало четыре всадника. Все на отличных конях и в хорошей броне. По идее седой мужчина с короткой стрижкой и страшным шрамом чуть справа от глаза и есть граф, а рядом с ним его люди.

- Я граф Руаку. Кто командир? Куда направляетесь? Доложить! Быстро! - Да граф не преминул подтвердить мои догадки, сразу беря ситуацию в свои руки, а громкий голос и уверенность в своих силах лишь помогала ему в этом.

- Командир летучего отряда восьмого лагеря лейтенант Гаргула. - Быстро, но без подобострастия ответил мой начальник. - Двигаемся согласно маршруту патруля.

- Хорошо. Мне нужен целитель. Очень много раненых. Поможете? - На последнем слове его голос едва уловимо дрогнул, да и интонация изменилось. Похоже и правда много раненых. Явно видно, что командиру этот вопрос жизненно важен. Уже если Итан и хотел отказать не сможет.

- Да конечно эл, помощь, вне всякого сомнения, будет оказана. Это есть одна из обязанностей нашего отряда. И если есть необходимость, мы проведем ваш караван в безопасное место.

- Отлично! Не будем терять время. - Граф опять изображал мощь и уверенность в своих силах. - Лейтенант пусть ваши люди привяжут коней снаружи от охраняемого периметра, внутри есть место только для людей. Да внутри все прибывало в унынии. Раненых было не то, что много их было просто огромное количество. Я насчитал две сотни и прекратил. 'Что же они тут делали?' Раненые лежали в рядах и стонали, и дергались. Очень много с ожогами, запах гноя и гари очень плотно висел в воздухе. Оказывается, в этом лагере был свой целитель. Худой парнишка с измученным лицом, он так обрадовался, увидев Ивна, что уронил руку раненного, которую перематывал в тот момент.

Гаргула пошел с графом в карету, которая выделялась тем, что в ней была сделана дверь с боку и на окнах висели шторы. 'Кое-кто не отказывает себе в комфорте даже тут - в походе'. Наш отряд начал расходится. Я тоже далеко не собирался. Присел около телеги, опершись спиной о колесо. Рядом идентично присел Лекс и протянул мне флягу попить. 'Спасибо, то, что нужно'. Уже через пять минут Ивна отрядный целитель таскал, выбирая отдельных больных, согласно своим каким-то критериям. Лекс зарубился и спал, как и большинство нашего отряда. Согласен, минутка поспать выдается не часто тем более в безопасности и спокойствии. Мне же сон не шел. Тело все еще тянуло, поэтому делал упражнение, которое заставляло меня расслабляться. Я представлял будто энергия, что находится в моих каналах, собирается вместе и потом мысленно прогонял их по всему организму. О нем рассказал мне Лекс, когда он учился пользоваться магией, то часто получал истощение магическое. А что бы было не так больно, когда восстанавливался. Делал это упражнение и божился, что у него все получалось. Мне легче не становилось, но, по крайней мере, голова была чем-то занята.

Не знаю, что послужило толчком, то ли спокойная обстановка, то ли, то, что при излечении у Ивна каждый раз светились руки. Но в один прекрасный момент я заметил, что левая рука у меня светится. Да я чувствовал энергию. Это было странно. Рядом лежал раненый мужик, и пока я был в себе начал стонать. Мне было его жалко, поэтому решил попробовать, чего стоят мои силы. Может моя сила ему поможет. Поднес руку к ожогу на животе. Он покрылся волдырями, фу. Сначала ничего не происходило и я начал водить рукой. А когда решил, что можно попробовать дотронуться. Ожег начал светлеть, а волдыри лопаться. Мужик перестал так громко стонать, и кажется, заснул. Вот и хорошо. Просидев еще пять минут и поводив рукой, отошел на свое место, что-то спать потянуло.

Сон. Что такое сон? Многие говорят, что сон есть ни что иное, как воображаемые сценарии нашей жизни. Прошедшие или будущие, которые показывает подсознание. Они бывают грустными, бывают веселыми, бывают страшными. Но еще бывает, что мы осознаем, что все что мы видим это лишь сон, игра воображения, и что хоть все выглядит как настоящее оно таким не является.

Сейсчас мне снился такой сон. Я все прекрасно понимал, но ничего сделать не мог. Являлся невольным слушателем. Событие показывалось давно прошедшее. Армейка. Очередное скучное информирование, ни кто не мог понять, зачем оно нам, но это было то время, когда нас никто не трогал. На задних рядах клуба деды могли втихаря порубиться. А я еще совсем зеленый салабон был посажен на первый ряд. За пару минут до начала подошел взводный, он сказал: Сейчас придет ветеран. Будет проводить с вами беседу. Никому не спать, проявить уважение, задавать вопросы кто не стесняется.

И вот заходит он. Старенький дед в гражданском с полностью седой головой. Подается команда: Смирно. Дед махает рукой: Салитесь не надо этого всего. Оказалось это полковник в отставке. Воевал в Великую Отечественную. Воевал от начала до конца. Счастливчик. Таких мало... И вот проходит миг и он рассказывает. Как было страшно. Как воевали. И как Берлин брали. И как после капитуляции Германии советские солдаты отдавали часть еды голодающим детям и женщинам. И о том, что всегда нужно оставаться человеком. Что дети не отвечают за дела отцов. И этот момент повторялся и повторялся. И сопровождалось это плачем и криком. Я вращал головой, пытался уйти, но ничего не получалось. А плач не прекращался, внезапно он превратился в ужасный крик боли.

Из сна я вынырнул, как будто вырвался из под воды я задыхался, сердце билось как заведенное, в голове бухало. Я не понимал, что происходит. Так... Ночь... Ветер дует в лицо... Недалеко блики от костра и суетящиеся фигуры. Беру посох и встаю. Навершие загорается как лампочка. И иду туда. Всего метров сорок, но ноги еле переставляю, будто что-то на них висит. Но мне нужно вперед, что-то происходит.

Картина, которая предстает передо мной, страшна и ужасна своей жестокостью и без принципностью. Три солдата тянут руку орченка в огонь костра, а тот кричит и сопротивляется. Сразу можно было бы подумать, что это подросток лет тринадцати, но если это орк, то наверно выглядит как ребенок лет шести. Никто и не думает останавливать это безобразие. Солдаты как зомби сидят и молча, смотрят на это действие как безучастные зрители.

- Прекратите! - Полукрик, полухрип слетает с моих губ. Он достаточно громок, что бы его услышать. Но все равно, ноль реакции. Бесстрастные лица и горящие безумством глаза, механические действия и почти ощутимое удовлетворение от получения результата. - Прекратите! Я совершенно не понимаю, что делаю, рука делает широкий взмах посохом и тугой воздух сбивает с ног всю четверку. Они упали. Хорошо не в костер. Орченок вырвался и скуля спрятался за мной. Он успел быстрее воинов, те только сделали шаг вперед, как еще одно движение посохом и они опять на земле.