Рассветная бухта - Френч Тана - Страница 41

— Майк, я серьезно. Ты сделал глупость.

— Да, похоже на то.

— Нет, не «похоже». Очевидно. — Оттолкнув меня плечом, Дина поднялась и, морща нос, стала обходить разбросанные повсюду книги. — Боже, какой бардак.

— Завтра мне тоже на работу, и я не успел сделать запасной комплект ключей. Возможно, тебе стоит пока пожить у Джери.

Дина застонала.

— Ох, Джери… Она расскажет мне все про детей. Ну то есть я их люблю, конечно, но слушать про менструации Шейлы и прыщи Колма — это уже слишком. — Она с разбегу прыгнула на диван и принялась натягивать байкерские ботинки. — Но если у тебя серьезно нет ключей, то здесь я не останусь. Может, завалюсь к Джеззеру. Я позвоню с твоего телефона? На моем деньги кончились.

Я понятия не имел, кто такой Джеззер, но, думаю, он бы мне не понравился.

— Лапка, ну пожалуйста. Сделай мне одолжение. У меня сейчас куча дел, и мне было бы гораздо легче, если бы я знал, что ты у Джери. Да, я знаю, что это глупо, что ты на стену полезешь от скуки, но для меня это очень важно. Прошу тебя.

Дина подняла голову и уставилась на меня немигающим взглядом сиамской кошки. Ее руки были обмотаны шнурками.

— Это дело. В Брокен-Харборе. Оно на тебя действует.

Черт! Какой же я дурак! Мне совсем не хотелось, чтобы она думала об этом деле.

— На самом деле не очень, — ответил я, стараясь добавить в голос спокойствия. — Просто мне нужно присматривать за Ричи… за напарником — помнишь, я тебе о нем рассказывал? А это тяжело.

— Почему? Он что, тупой?

Я поднялся с пола. В пылу борьбы я ударился обо что-то коленом, но от Дины это нужно было скрыть.

— Нет, совсем не тупой, просто новичок. Хороший парнишка и когда-нибудь станет отличным детективом, но ему еще нужно многому научиться. А моя работа — научить его. Добавь к этому несколько смен по восемнадцать часов, и неделя получится очень долгая.

— Восемнадцатичасовые смены в Брокен-Харборе. Тебе нужно с кем-нибудь поменяться.

Я выбрался из груды книг, стараясь не хромать. В куче было около сотни страниц — и все наверняка вырваны из разных книг. Я попытался прогнать эту мысль из головы.

— Нет, так не получится. Но у меня все хорошо, зайчик. Честное слово.

— Хм. — Дина снова принялась затягивать шнурки быстрыми рывками. — Я беспокоюсь о тебе, понимаешь?

— Не стоит. Если хочешь помочь, то исполни мой каприз — поживи пару дней у Джери, ладно?

Дина завязала шнурки хитроумным двойным узлом и откинулась назад, чтобы изучить его.

— Ладно, — ответила она, скорбно вздохнув. — Но ты должен меня к ней подбросить — автобусы слишком скрежещут. И поскорее делай ключи.

Я высадил Дину у дома Джери и нашел предлог, чтобы не заходить внутрь, хотя Джери хотела накормить меня ужином: «Ты не заразишься, ведь Колм и Андреа не заболели! Правда, днем мне показалось, что у Колма что-то не в порядке с кишечником, но он говорит, что все супер… Пуки, лежать!.. Не знаю, почему он так долго торчал в туалете, ну да это не мое дело»…

За спиной у Джери Дина изобразила безмолвный вопль и прошептала одними губами: «За тобой должок». Джери, не переставая болтать, повела ее в дом, а вокруг них, заливаясь лаем, скакала собачонка.

Я вернулся домой, бросил кое-какие вещи в рюкзак, быстро принял душ и часок вздремнул. Одевался я словно мальчик перед первым свиданием — руки не слушались, сердце бешено колотилось. Я готовился к встрече с нашим парнем: рубашка и галстук, на случай если придется с ним беседовать, два толстых свитера — если нужно будет ждать на холоде; тяжелое темное пальто, чтобы укрыть меня от него вплоть до подходящего момента. Я представлял, что сейчас он тоже готовится ко встрече со мной и думает о Брокен-Харборе. Интересно, воображает ли он себя в роли охотника или уже понял, что стал добычей?

Без четверти семь Ричи ждал меня у заднего входа в Дублинский замок. В руках он держал спортивную сумку, а одет был в стеганую куртку, шерстяную шапку и, судя по очертаниям, во все свитеры, которые у него нашлись. Всю дорогу до Брокен-Харбора я проехал на максимально разрешенной скорости. Поля вокруг темнели, в воздухе появился сладковатый аромат горящего торфа и вспаханной земли. Когда мы припарковались на участке напротив дома Спейнов (одни лишь строительные леса, и нет людей, которые обратили бы внимание на незнакомую машину), было уже темно.

Маршрут я запомнил по карте городка, но стоило нам отойти от машины, мне показалось, что я заблудился. Сумерки сгущались; облака рассеялись, небо приобрело темный сине-зеленый цвет, и лишь над крышами, где поднималась луна, виднелось тусклое белое сияние. Однако на улицах было темно; фрагменты садовых оград, негорящих уличных фонарей и обвисших проволочных сеток возникали из ниоткуда и несколько шагов спустя снова исчезали. Наши тени казались изломанными, незнакомыми, а рюкзаки делали нас похожими на горбунов. Звуки шагов следовали за нами словно поклонники, отражаясь от голых стен и полос вскопанной земли. Мы не разговаривали: темнота, которая скрывала нас, могла прятать и кого-то еще.

В почти полном мраке шум моря был сильнее, он дезориентировал, прилетая со всех сторон одновременно. Сзади, словно призрак, материализовался старый синий «пежо» патруля: рокот прибоя так замаскировал звук двигателя, что мы оба вздрогнули, когда машина вдруг появилась рядом с нами. А едва мы сообразили, кто это, автомобиль уже исчез, растворился среди домов, в пустых окнах которых виднелось звездное небо.

На подъеме Оушен-Вью дорогу расчертили прямоугольники света. В одном из них виднелся желтый «фиат», припаркованный у дома Спейнов: наша лже-Фиона была на месте. Когда мы поднялись по тропинке Оушен-Вью, я завел Ричи в тень дома на углу и шепнул:

— Очки.

Присев у рюкзака, Ричи достал пару очков ночного видения. Новичок он или нет, но в отделе снабжения ему выдали хорошие очки. Звезды исчезли, и на темной улице возникла призрачная полужизнь: какие-то бледные ползучие существа висели на высокой серой стене; там, где должны были быть тротуары, появились белые кружева переплетающихся растений. В паре садов мелкие сияющие пятна сидели, притаившись, по углам или шмыгали сквозь сорняки. На дереве, спрятав головы под крылья, спали три горлицы. Более крупных существ поблизости не было. Тишину нарушали только шум прибоя, шелест ветра и крик одинокой морской птицы, доносившийся с берега.

— Похоже, все чисто, — сказал я Ричи на ухо. — Идем. Но осторожно.

В логове никого не оказалось — по крайней мере, так утверждали очки. Ржавые строительные леса задрожали под нашим весом. Наверху — там, где пластиковую пленку отогнули словно занавеску, сквозь окно сияла луна. Комната опустела: криминалисты забрали все вещи, чтобы проанализировать их на наличие следов, волокон, волос и выделений. На стенах и подоконниках виднелись черные полосы порошка для проявления отпечатков.

В доме Спейнов горели все лампы, он превратился в огромный маяк, подававший сигналы нашему парню. Лже-Фиона, все еще в красном пальто, стояла, прислонившись к кухонной стойке, ожидая, пока закипит чайник. Она сжимала кружку в ладонях и невидящим взглядом смотрела на детские рисунки, прикрепленные к холодильнику. В саду лунный свет превратил блестящие листья в белые, и поэтому казалось, будто все кусты и деревья вдруг расцвели.

Мы сложили добро там, где наш парень складывал свои вещи — у задней стены, чтобы они не загораживали вид на кухню Спейнов и на выходящее на пляж окно, которое он выбрал в качестве двери. Пластиковая пленка, затянувшая другие окна, укроет нас от взгляда наблюдателя. Уже похолодало, и перед рассветом выпадет иней; я разложил свой спальный мешок, чтобы на него можно было сесть, и надел под пальто еще один свитер. Стоя на коленях рядом с рюкзаком, Ричи, словно ребенок, которого взяли в поход, достал из своего рюкзака термос, пакет шоколадного печенья и гору слегка помятых сандвичей, завернутых в фольгу.

— Умираю с голоду, — сказал он. — Сандвич хотите? Я взял на двоих — на тот случай если не успеете перекусить.