Столетняя война. Леопард против лилии - Басовская Наталия Ивановна - Страница 58

Характерной особенностью нового сепаратистского движения при французском дворе было то, что на этот раз главным лозунгом противников короля стало требование немедленного подписания англо-французского мира. По инициативе крупнейших феодалов Франции в январе 1439 г. в Кале начались переговоры, растянувшиеся на целых пять лет. Военные действия в это время продолжались, и Карл VII принимал в них все более активное личное участие, подчеркивая свое по крайней мере сдержанное отношение к идее соглашения с Англией. Причиной расхождения позиций короля и части высшей знати, очевидно, был серьезно возросший авторитет Карла VII. Стало понятно, что дальнейшие военные успехи и уже вполне реальная победа в войне с Англией сделают бывшего «буржского короля» сильным правителем, опирающимся на преданную ему армию и военачальников, имеющим широкую популярность у населения страны. За долгие годы правления безумного Карла VI представители высшей знати Франции привыкли к идеальному в их глазах безвластному государю. Поэтому теперь они предпочитали не доводить до конца дело освобождения страны от англичан, чтобы не позволить Карлу VII укрепить с помощью полной победы позиции центральной власти.

С первых шагов переговоров за их кулисами угадывалась фигура герцога Бургундского, чье примирение с королем не могло быть прочным. Сначала он предпочитал держаться в тени и направлять дело с помощью своей жены герцогини Бургундской. Результатом ее деятельности стало выгодное для Бургундии и фландрских городов торговое соглашение между Англией и Фландрией (1439).

Желание придворных кругов Франции добиться англо-французского мира разбивалось о непомерные английские требования (Нормандия и Аквитания на правах суверенитета, оммаж английскому королю за Бретань и Фландрию, Кале и пр.). Тогда вынужденный проявить свою заинтересованность в успехе переговоров герцог Бургундский принял активное участие в освобождении из английского плена за выкуп ближайшего родственника французского королевского дома герцога Карла Орлеанского. Англичане связывали с этим надежду на заключение мирного договора при посредничестве столь влиятельной особы. Как писал английский хронист, знатного пленника освободили «на том условии, чтобы он попытался добиться согласия между английским и французским королевствами» [153]. Однако участие герцога Орлеанского (1440) ничего не изменило в ходе переговоров – английские требования не стали более умеренными, а позиция Карла VII осталась прежней.

В этих условиях герцог Бургундский и его приверженцы были вынуждены сбросить маску абстрактного миротворчества. Собравшись на совещание, они потребовали от Карла VII заключения мира с Англией. Ответ французского короля показывает, насколько отчетливо он понимал, что речь идет не столько об условиях мира, сколько о суверенитете королевской власти. Карл писал, что он «не допустит, чтобы англичане не приносили ему оммаж за владения во Франции и не находились бы в состоянии вассалитета, как другие его вассалы и подданные» [154]. Итак, позиции короля и сепаратистски настроенной высшей знати окончательно размежевались. Интересы верхушки общества, как и прежде, были на руку противникам Франции и противоречили прогрессивному процессу централизации государства.

Позиции короля к 40-м гг. XV в. стали значительно более прочными, чем во время печально знаменитых столкновений бургундцев и арманьяков, и англичанам не удалось навязать Франции тяжелые условия мира даже при поддержке придворной группировки. К тому же несколько ощутимых военных поражений в 1441—1443 гг. сделали английских представителей более сговорчивыми. В результате 28 мая 1444 г. в Туре было подписано англо-французское перемирие на два года. [155]

Договор 1444 г. означал временное прекращение военных действий, никак не решая территориальных вопросов и проблемы английских прав на корону Франции. Эти условия больше всего устраивали Карла VII, получившего передышку для дальнейшего укрепления своих позиций и подготовки такой армии, которая смогла бы наконец добиться полного изгнания англичан из страны.

Начиная с середины 30-х гг. Карл VII перестраивал и совершенствовал организацию армии во Франции. Его преобразования были частью широкой перестройки системы государственного управления, направленной на укрепление позиций центральной власти. Следуя примеру своего деда Карла V, Карл VII выдвигал на руководящие посты в армии талантливых военачальников, насаждал строгую дисциплину, безоговорочно требуя ее от тех отрядов, которые действовали от его имени. Учитывая печальный опыт военных неудач Франции, Карл VII увеличил численность лучников, поощрял развитие артиллерии. Именно в этой новой области Франция достигла к концу Столетней войны существенного превосходства, способствовавшего ее победам в последних сражениях за Нормандию и Гиень.

В 1439 г. Карл VII утвердил монопольное право короля объявлять набор войск и направлять их на военные действия. Это ярко демонстрировало органическое единство реорганизации армии и укрепления позиций центральной власти во Франции. Не случайно именно этот ордонанс послужил непосредственным поводом к упоминавшемуся сепаратистскому выступлению феодалов во главе с дофином Людовиком.

После заключения перемирия в 1444 г. Карл VII, вопреки обычной практике европейских монархов, не распустил армию. Более десяти тысяч ополченцев должны были располагаться по гарнизонам городов. По существу, была создана постоянная армия. Этот важный шаг закреплялся в специальном ордонансе 1445 г.

Франция была готова к тому, чтобы нанести англичанам последний удар и изгнать их со своей территории. Однако заключенное в Туре перемирие неоднократно продлевалось, оставаясь в силе до 1449 г. Два фактора обусловили эту неоправданную для интересов Франции затяжку: продолжающееся противодействие французской высшей знати победоносному завершению войны с Англией и дипломатические усилия английской короны, направленные на мирное и приемлемое для Англии урегулирование спорных территориальных вопросов.

Придворные группировки французских феодалов в конце 30-х гг. XV в. прекратили свою непримиримую вражду. Представители бургундского и орлеанского домов объединились в оппозиции к королю. Их первое выступление под видом защиты интересов дофина Людовика в 1439—1440 гг. окончилось неудачей. Условия договора в Туре также не могли способствовать ослаблению центральной власти. Поэтому в середине 40-х гг. феодальная оппозиция предприняла новые шаги, чтобы помешать Карлу VII добиться окончательной победы в войне. Под сильным давлением придворного окружения французский король вмешался в борьбу между итальянскими государствами. Он оказал помощь Милану против Венеции, с тем чтобы Милан помог орлеанскому дому захватить власть в Генуе на основе династических прав (1446—1447). Итальянская политика Франции шла вразрез с государственными интересами, отражая только личную заинтересованность знати. Она отвлекала силы от решения основной жизненно важной задачи завершения бесконечно долгой войны с Англией и освобождения французской территории. В военном отношении генуэзская экспедиция закончилась полным провалом.

Англия активно стремилась использовать мирную передышку, чтобы попытаться избежать военного разгрома и выйти из войны с честью. Основной ее ставкой теперь были переговоры, династические браки, интриги при французском дворе. Условиями перемирия в Туре была предусмотрена женитьба английского короля Генриха VI на племяннице Карла VII Маргарите Анжуйской. Англичане серьезно рассчитывали, что ее влияние на французского короля поможет сохранению мира на длительный срок. Письма королевы Маргариты Карлу VII действительно говорят о ее попытках способствовать продлению перемирия и завершению войны за столом переговоров. [156]